К предстоящему переходу через портал Пётр готовился, не торопясь и основательно, осознавая, что проход через Врата станет дорогой в один конец. В первую очередь он нанял бригаду строителей, благо зимой подыскать хороших работников не составляло труда, потому что стройиндустрия на зимний период практически замирала.

Не прошло и месяца, как родительская квартира радовала глаз новой планировкой и качественно произведенным ремонтом. Парень из чувства ностальгии по детству решил оставить всю родительскую мебель в квартире. В родительской спальне находилась мебель, изготовленная до войны: шикарная двуспальная деревянная кровать, комод и трюмо, а в центре гостиной стоял роскошный обеденный стол возможно даже дореволюционного производства.

В своем же частном доме разрешил пожить внучатому племяннику Казимиру, который созрел для семейной жизни и подыскивал жилье себе и невесте.

Не забыл Пётр и посетить нотариуса, где составил завещание на сына и сестру. Все родственники и друзья знали, что с апреля по октябрь Пётр пропадал на необъятных просторах России в ежегодных геодезических экспедициях на, так называемых, полевых работах, поэтому его телодвижения лишних вопросов не вызвало.

В бешенном круговороте дел и забот зима пролетела стремительно как курьерский поезд и настала пора собирать себя в «дальнюю дорогу».

Помимо набора вещей, которые Пётр обязательно брал с собой в экспедиции: мыльно-рыльные принадлежности, одежда зимняя и летняя, теплые вещи, несколько смен нательного белья, носки, зарегистрированный на его имя пистолет Беретта и десяток коробок с патронами, охотничий нож в кожаном чехле, набор рыболовных снастей. Парень прикупил для возможной продажи или обмена дешевой китайской бижутерии, недорого одеколона и духов, пяток комбинированных складных ножей, наборы иголок и всякую другую мелочь.

Справедливо решив, что золото и в Африке— золото, он, помимо документов и листка с заклинанием, положил в поясную сумку золотые монеты из клада и все имеющиеся в его коллекции старинные древнеримские и средневековые серебряные монеты, а также деньги начала двадцатого века, содержащие серебро высокой пробы. Неизвестно зачем, Пётр прихватил и фотографий членов семьи Берг и их совместное семейные фото.

Его рабочий видавший виды рюкзак и огромный баул из прорезиненной ткани оказались битком забиты и готовы к походу.

Для прохода через портал Пётр надел почти новый костюм тройку и фетровую шляпу, которою он иногда носил для форса.

Кроме ближайших родственников, сообщать, что он уезжает в очередную командировку было некому. Бывшая жена с взрослым сыном уже лет пять как жили в Англии и кроме алиментов её ничего из его жизни не интересовало. Сын, студент третьего курса университета, жил на своей молодежной волне и сам никогда отцу не звонил. Они уж точно разыскивать его не будут. Друзья и остальные родственники будут уверены, что он по весне отбыл в очередную экспедицию, где обычно зависает на полевых работах до зимы.

Пётр закурил вторую сигарету, но тут же загасил её. С силой выдохнув, парень встал, решительно пристроил рюкзак за спиной, взял в руку баул и подошёл к порталу.

Перт поставил на пол баул, поднял с пола распылитель, хранившейся здесь, возле стены и обрызгал центральную часть левой стены водой. На мокрой поверхности проявились череда пентаграмм, вырезанных на стене. Он легко отыскал нужный символ, прижал ладонь к изображению и запел, для страховки сверяясь с текстом заклинания, который он держал в другой руке. Он пел заунывным голосом мантру, способную открыть проход в портал, на пороге которого он стоял. В этот раз ему сразу удалось попасть в нужную тональность и где-то на середине молитвы стена перед ним потеряла четкие очертания, закрутилась бешеная круговерть пентаграмм, затем свистопляска символов сменилась густой рябью, похожей на ту, которая появлялась в старых чёрно-белых телевизорах по окончанию всех телепрограмм. Пётр, не прерывая песнопения, решительно пристроил рюкзак за спиной, взял в правую руку баул и шагнул в открывшийся портал.

Включив фонарь и осветив пространство вокруг себя, странник впал в ступор: он шагнул из подвальной залы и, подхваченный мягкой силой, пролетел бесконечную череду тоннелей, состоящих из убегающих вдаль светящихся разноцветных полос… и снова очутился в этой же зале. Файлы мозга разъехались в стороны и отказывались собираться в кучу. С одной стороны, путешественник через порталы был рад, что вокруг его не занесло в лапы к кровожадных инопланетян или в какой-то другой негостеприимный мир, с другой стороны он ожидал чего-то более фантастическое и футуристическое, а не возврат на то же место, откуда от отправился в путешествие. Парня захлестнула волна разочарования.

Действуя на автомате, путешественник достал сигарету, прикурил от зажигалки и осветил центр помещения в поисках стула, которое он принес из сарая и на котором он сидел еще совсем недавно, перед так называемым переходом чрез Врата, но не нашёл оного. Доброго старинного венского стула возле стены не оказалось. Тогда парень прошелся по стрелкам прошёл к выходу из нижнего подвального помещения в свою дровяную клеть и лучом фонаря прошелся по периметру сарая. Это определенно был родительский погреб, но привычные вещи отсутствовали. Исчез отцовский мопед Рига-5, ставший уже раритетом и хранившийся на память. Отсутствовали деревянные стеллажи, сколоченные вместе с отцом, а на их месте стояли высокие сундуки, бочки, бочонки и корзины. Осветив одну из корзин, он обнаружил в ней парочку картофелин, затвердевших до состояния камня. От одной из бочек, если судить по въевшемуся запаху, когда-то квасили капусту. Если судить по абсолютно пустой таре, засохшим овощам и идеальному порядку, царившему в помещении, кладовой не пользовались довольно давно.

Все увиденное еще больше озадачили парня. Осветив потолок, он не обнаружил там плафона освещения. Выключатель на входе также отсутствовал. Но за-то на одном из сундуков стоял керосиновый фонарь типа «летучая мышь». Такую он видел в деревне на чердаке у дедушки.

«И так, где это я? – растерянно почесав затылок, задал вопрос себе Пётр. – Вроде бы родное подполье, но все вокруг другое и чужое. Значит это не родительский погреб. Не уж-то получилось!»

Парень еще раз осветил клетушку. Ничего не изменилось,

– Пора выбираться отсюда, – посоветовал он сам себе, – Ни век же быть подпольщиком.

Хорошее настроение, а с ним и уверенность вернулись к скитальцу.

Дверь ожидаемо оказалась запертой. Осветив дверью, парень отыскал врезной замок. Тут его посетила шальная мысль. На полке над дверью в его клети всегда лежал ключ от такого же замка. Он пошарил над верхним обналичником и, к своей радости, обнаружил там ключ. Мир, может быть, и другой, но человеческие привычки те-же. А то, что все вокруг человеческое, не вызывало сомнения. Ради интереса, он сравнил ключ от своего подвала с найденным здесь. Они оказались одинаковыми как клоны. Вставив свой ключ в замочную скважину, он легко провернул его в два оборота. Найденный экземпляр он вернул на место.

Осторожно приоткрыв дверь, парень прислушался— кругом царила тишина. Выйдя в коридор, он осмотрелся. Коридор выглядел совершенно таким, как и в его родном подвале со всеми его изгибами и поворотами. Отсутствовали только плафоны электрического освещения.

Решив оставить пока рюкзак и сумку в сарае, он поставил их в углу и заставил пустыми ящиками и корзинами. Затем вышел, запер сарай и положил ключ на такой же обналичник снаружи клети.

Пётр тихонько приоткрыл входную дверь в подвальное помещение, постоял пару секунд, чтобы привыкнуть к яркому дневному свету и осторожно высунул голову наружу. Было очень тепло, высоко в небе ярко светило солнце. На дворе царило в лето.