– Ну же, избавь себя от страданий, – убеждал мужчина, устало потирая шею.
Кукловод не сдавался, чем делал хуже только себе. В последующие минуты он познал мощь магического оружия – в особенности оценил тогда, когда острие меча без промаха раздробило правую коленную чашечку. Первый на этом этапе истошный стон даже не успел стихнуть, как клинок с причмокиванием вышел из одной области плоти и вошёл в другую, разбивая вдребезги второе колено.
Вот почему выкованное магией оружие гораздо лучше, чем обычное.
– Упертый. Гнида, – фыркнул Бранд.
– И это всё? – в отчаянии выкрикивал кукловод, – Неужели знаменитый палач Ласерта только и может спицами угрожать, да кости ломать? Люди тебя определенно переоценивают. Еще и сам взялся делать всю грязную работу. Что, твои жалкие шавки на подхвате вообще ни черта не могут?
У бармена зачесались кулаки, но рука брата его остановила.
– Легенды – всего лишь легенды, – вздохнул «хозяин», посмотрев на подручных. – Поверь, я намного страшнее.
– Урод! Что б тебя…
Пленник не успел закончить – Бернт накинул ему на глаза повязку, туго затягивая её на затылке. Хныкающего третьего солдата, который чудом не отключился, Эрсола вырубил ударом ребра ладони, несильно, чтобы невзначай не убить. Когда пришла очередь Бранда, тот приложил ладони к вискам кукловода и замер, заглянув в себя.
– Что происходит? – недоумевала Азаги.
– Бранд – эксомник. Чтобы внедрение ложной мысли прошло успешно, они избавились от посторонних шумов и перекрыли обзор. Разум посылает телу сигналы, считая, что происходящее в голове – реальность. Это своего рода тоже пытка.
– У господина Ласерта есть вкус. К несчастью, эксомники не могут читать мысли. Было очень кстати.
– Сегодня он не медлит.
Дальнейшее Азаги не смогла наблюдать из-за подступившего приступа кашля. Девочка отвернулась, сползла под стол и закрыла рот ладонями. Незамедлительно подскочив к ней, Тиа обхватила её и прижала к груди.
– Боже, дитя! Что с тобой?
Кукловода трясло как от тока. По подбородку обильно потекла кровь, смешанная с какими-то инородными выделениями. Наполненность глотки не позволяла ему кричать, раздавались лишь звуки удушения и топот ног по полу. Так продолжалось минуты две-три, пока удовлетворенный реакцией Палатем не остановил Бранда. Бармен попятился назад – казалось, его тоже тошнило.
– Как хотите… Я… – кукловод опрокинул голову вперед, выплевывая остатки жуткого месива на пол. – Я скажу… только остановитесь…
– Ненадолго тебя хватило, – усмехнулся Бранд.
– Мы все во внимании, – сказал Палатем, срывая повязку с его мокрых от слёз глаз.
Сощурившись от света, кукловод пытался разглядеть мужчину перед собой. Осмотрелся. Понимание не заставило себя долго ждать: осознав, что произошедшее минутой ранее – всего лишь иллюзия, он горько засмеялся.
– Не думал, что эксомния может быть настолько правдоподобной, – бормотал пленник, опустив голову.
– Говори, – твердо настоял босс. – И закончим на этом.
– Мы должны найти переломные звенья – только так можно избежать Тридцать третьего Рождения. История всегда повторяется. Вот всё, что я могу тебе сказать. Наша цель гораздо значимее одной никчемной жизни вроде моей. Убьешь меня – ничего не изменится, – апатично ответил тот и закрыл глаза. – Придут другие.
– Судный день свершился лишь однажды. Ныне идёт эпоха Второго Рождения. Не далеко ли вы наметились?
– Не будь так уверен в том, чего не знаешь наверняка.
– Азаги и Китэ – переломные звенья?
– Я и Орлук – мы проиграли, хоть к этому и готовились уже давно. С мальчишкой можно было и подождать. Да, и они, и еще тысячи других, чья жизнь угрожает всему сущему. Не все из них должны умереть – кому-то положено жить, иначе не случится то, что должно случиться. Один промах и произойдет нечто непоправимое.
– Почему вы решили, что они могут изменить судьбу? И как вы вообще о них узнали? – вмешался Бернт.
– Я же говорю. История всегда идёт по тому же пути, а история, или как вы говорите, судьба – это, в первую очередь, люди. Мы не смогли предотвратить это раньше, зато сможем сейчас… Наверное.
Голова кукловода тяжело опрокинулась вперед. Умер. Что же до оставшихся двух по обе стороны солдат, то Палатем зарезал их прежде, чем они успели проснуться.
– Так, мы прекращаем поиски предателя? – осторожно интересуется Бернт.
– Не спеши. Теперь вытравливание паразитов пойдет с новой силой. Их идеалы – как вера и ни для кого не секрет, на какие жертвы порой идет человечество ради признания перед Богом.
– Что теперь? – бармен посмотрел на зеркало, за которым находились Тиа и Азаги, затем на Палатема.
– Если две попытки оказались неудачными, то, вероятно, они придут снова. Мы будем готовы.
– Звучит знакомо, – вспоминала писательница, всё также сидя под столом и слушая голоса из другой комнаты. – Женщина, что приходила ко мне, тоже говорила про Тридцать третье Рождение. Тогда-то я и подумала, что она ненормальная.
– Мне это совсем не нравится… – покачала головой Тиа.
Глава десятая
12 октября, 1962 год. Республика, зона S, район 5
Перед глазами потолок. За окном еще темно. Китэ потребовалось какое-то время, чтобы понять, где он и что утро еще не наступило. Ему снился сон о темноволосом подростке, вымокшем до нитки, словно тот несколько часов пробыл под ливнем. Он выглядел совершенно потерянным. Китэ протянул ему руку, чтобы повести за собой, хоть как-то помочь, а когда коснулся ледяных ладоней, заметил на них ссадины и кровь.
– Хозяин? – позвал мальчик, приподнимаясь на подушке.
Нос уловил знакомый запах музейного старья и нотки родного аромата от пижамы, уже не такие явные, но пока различимые. Голова постепенно прояснилась, напоминая о разговоре в машине, о кровавой бойне на крыше, об Азаги с её черствостью, и о господине Нефира (а мальчик из сна чем-то походил на него). Как только порядок эпизодов восстановился, Китэ вспомнил, что господин Нефира потерял сознание и если он не пришел в себя, то, скорее всего, тоже где-то здесь. Он спас хозяина, а значит, не менее важен, чем остальные.
В узкую щелку под дверью пробивался свет из коридора. Мысль покинуть комнату созрела мгновенно, когда кто-то прошел мимо в сторону лестницы. Неторопливо спустившись с кровати на мягкий коврик, на босых ногах Китэ подкрался к выходу. Щелчок. Дверь открылась, и в глаза прыснул свет, ненадолго их ослепив. Украдкой выглянув наружу и проверив коридор на отсутствие людей, мальчик ступил за порог.
Как он себя чувствовал? Как шпион из книг. Китэ не знал, почему крадется подобно мышке, но ощущение от такой скрытности ему очень нравилось. Цель – найти господина Нефира. Зачем? Отблагодарить и узнать, всё ли с ним в порядке.
– Помнишь, о чём предупреждал господин Ласерта? Всегда смотри в оба, – шепнул женский голосок у самого его уха.
От неожиданности Китэ подпрыгнул на месте. Обладая волчьим нюхом и слухом, он не заметил позади Кирену, мило улыбающуюся на забавную реакцию мальчика. Дар, конечно, у него замечательный, однако, как говорит хозяин, без концентрации и внимательности можно стать легкой добычей для плохих людей. Нужно оставаться начеку в любой ситуации и тогда противник не проскочит незамеченным.
Хорошо, Китэ это учтет, но дома-то чего пугаться? Разве только саму Кирену.
– Пожалуйста, не говори ему.
– Не бойся, не скажу, но советами не пренебрегай. Ты же знаешь. Кстати, почему ты не в постели? – спросила женщина.
В этом доме она считалась кем-то вроде главной горничной и отчасти няней Китэ. Всякий раз, сталкиваясь с ней, мальчик не мог ни глянуть на этот опоясывающий шрам на её шее. Его вид пугает, словно с ошейником ходит. Бабушка рассказывала, что Кирена долгое время жила в Сервусе, рабовладельческом городке на востоке Терратриста, пока туда не пришла Инквизиция. Страшно представить, что еще недавно где-то угнетали людей, делая их рабами. Потом Кирену вместе с другими разослали по разным уголкам мира в реабилитационные центры. Как она сюда попала, Китэ не знает, поскольку весь персонал нанимал лично хозяин, а принципы его отбора остаются для большинства загадкой.
