Литмир - Электронная Библиотека

– Вид у тебя какой-то бледный, даже, я бы сказал, болезненный, – подметил Зестре, оценив взглядом подчиненного. – Может, тебе действительно не стоило возвращаться на работу раньше срока? Имеешь право оставаться дома, пока больничный отпуск не закончится.

Замечание по поводу наружности показалось Бину нелепым. Он светлый с рождения, возможно, лишь смотрится бледным в контрасте с голубыми глазами и вороным цветом вьющихся волос. Удивительно, как два года Зестре этого не замечал и вдруг сейчас, без видимых поводов, тот стал выглядеть нездоровым.

– Не знаю, как на это ответить, – холодно ответил парень.

Зестре поджал губы, растянувшись в неестественной улыбке, и парень почуял подвох. Оттянув время ответа, первый быстро встал со своего места, обошел стол и закрыл дверь, а за ней и жалюзи. Нефира, конечно, не психолог, но много ли надо ума, чтобы заметить на чужом лице откровенное сожаление?

– То дело, из-за которого ты оказался в больнице, – мужчина вернулся на свое место, – передали в центральный штаб, практически сразу после суда. И по итогам пересмотра… в общем, его аннулировали.

Нахмурившись, Бин продолжил говорить в том же бесстрастном тоне:

– На каком основании?

– Ты же знаешь, моя роль в полиции по сравнению с теми, кто руководит всем из Управления, ничто. Я требовал объяснений, почему они приняли такое решение, но в итоге чуть не вылетел с работы. Сам знаешь, у меня семья – я не мог рисковать. Кроме того, они поставили вопрос и о твоём увольнении, якобы, ты не достаточно компетентен для роли полицейского. Обвинил ни в чем неповинных людей…

– Неповинных, значит?

– Бин…

– Верно, виноват я, – перебил Бин, – Надо было сразу целиться в голову.

Нефира не устраивает истерики или скандалы для разрешения конфликтов, только лишняя трата нервных клеток. Безразличие Бина (лишь видимое), очевидно, пугало Зестре, поскольку с каждым новым ответом подчинённого он нервничал сильнее прежнего.

– Я не ожидал, что ты вернешься раньше времени, – мужчина помолчал секунды две, поправляя галстук, – Никто не ожидал. Они надеялись на твое возвращение минимум через две недели и тогда бы без всяких смогли тебя уволить. Приказ только готовится, так что… Я хотел поговорить с тобой ещё утром, но ты так увлеченно работал, что мне не захотелось портить тебе день. Ох, о чём я вообще…

– Вам это удалось.

– Бин, не заставляй меня чувствовать себя последним мерзавцем! – мужчина с опаской глянул на дверь, сбавляя тон. – Послушай. Формально, ты ещё при своём месте, по крайней мере, до окончания больничного отпуска. Проще говоря, у тебя срок до 25 октября.

Мужчина многозначительно посмотрел в глаза Бину – парню даже показалось, что тот едва заметно кивнул.

– Кто разберется с материалами, которые я не успею завершить в установленный срок?

– Мелкие дела можешь занести мне, я решу, кому их передать. Лучше займись наиболее значимыми, – Зестре акцентировал на двух последних словах.

Теперь Бина беспокоил вопрос: в какое болото он влез, чтобы заступник всего отдела Зестре и тот решил пойти на попятную. Намёк начальства парень вроде уловил, но каким образом он будет действовать и вообще с чего должен начать? Видимо, связанные с этим делом люди, в том числе, кто его пустил под аннуляцию, имеют достаточно влияния, чтобы заставить молчать даже самых ярых бойцов за справедливость.

– Я могу идти? – спросил Бин.

– Да, иди. И береги себя. Здоровье – прежде всего, – Зестре постарался ободряюще улыбнуться, но вышло как-то не очень.

С флегматичным видом парень удалился из кабинета, проклиная день, когда взялся за расследование, нависшее гигантским мечом, подвешенным на тонких нитях. Одна нить – один день и чем ближе мгновение карьерной казни, тем ближе к макушке острие клинка.

А вообще стоит ли оно таких усилий?.. Надо поесть…

***

11 октября, 1962 год. Республика, зона S (столица), 27 район.

Неторопливая мелодия пианиста, обводившего задумчивым взглядом клавиши рояля, терпкий и тонкий аромат виски привносили в атмосферу бара расслабленности и своеобразного душевного спокойствия. Мягкий полумрак, минималистичные картины в золотых рамках на стеновых дубовых панелях, роскошная мебель из кожи и дорогих пород дерева, чистейший звон хрусталя, бульканье алкоголя в бутылках – что могло быть лучше, чем пятничный вечер в месте, где тебе хорошо?

Сидя за барной стойкой и болтая ногами, Китэ, которого плесканье горючего в стаканах совсем не расслабляло, скучающе оглядывался по сторонам. Его не оставляло желание погрузиться с головой в сюжет, побуждая беспорядочно постукивать детскими пальчиками по лежащей на столешнице книге. Он с надеждой поглядывал на хозяина, Палатема, который, облокотившись на барную стойку, медленно втягивал виски, звеня кубиками льда в стакане. С наступлением вечера хозяин позволил себе освободиться от пиджака, расслабить стягивающий ворот галстук, расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки и засучить рукава. Однако перчатки оставил. Мальчик не понимал, почему людей так манит горечь алкоголя. В носу всегда неприятно свербело и покалывало от резкой вони – пожалуй, это единственное слово, которым он мог описать этот запах. Запах алкоголя.

Китэ втянул носом воздух и, к собственному несчастью, ничего, кроме местных запахов не учуял, от чего настроение только ухудшилось. Время ожидания затягивалось.

– Хозяин, никого нет поблизости. Как долго мы должны его ждать? – он беспокойно ёрзал, не зная, куда деться от нетерпения.

– Спокойнее. Сейчас, – мужчина бросил взгляд на циферблат наручных часов, – только семь сорок три. Он, конечно, не самый приятный гость, но цену времени знает. Придёт в ровно оговоренный срок – ни минутой раньше, ни минутой позже.

Китэ обладал уникальным мироосязанием – каждое существо для него имело свой уникальный аромат, правда, сам он не мог точно объяснить, чем именно один отличается от другого. Например, парень за роялем, Бернт, и бармен, Бранд, пахли практически одинаково. Это то же самое, если сравнивать два вида шоколада, к примеру, молочный с орехами и темный с изюмом – они разные и в то же время, несмотря на отличие в сортах, шоколад остается шоколадом. Обычно, в случае схожести запахов, их носители близкие родственники. Вот как, например, те же Бернт и Бранд – родные братья с разницей в возрасте в два года (второй старше). Бывают случаи, когда от двух существ исходят почти неотличимые друг от друга ароматы, порой кажется, что один и тот же – такая особенность присуща близнецам.

– А кто этот человек, тот, кого мы ждем? – поинтересовался Китэ, надеясь, что разговор его хоть как-то отвлечет.

– Очень важная персона, – придав сказанному загадочный тон, опережает хозяина Бранд.

– Настолько важная, что здесь только мы, – даже сквозь звуки рояля, острый слух мальчика смог уловить тихий комментарий Бернта.

Внешне братья во многом были похожи: оба блондины с зелеными глазами, только у младшего, по разумению принадлежности к магам, они источали свет; точеные светлые лица с крупными острыми носами, тонкими губами и одинаковыми малозаметными ямочками на подбородках. Бранд выше Бернта на полголовы, вдобавок шире в плечах, из-за чего второй на фоне первого не производил должным образом впечатления физически крепкого человека – исключительный интеллигент, которого всколыхнуть способно лишь искусство. Старший же из братьев, наоборот, вёл себя более развязно и не сковывал рамками природное очарование, иногда давая волю дурному словарному запасу.

– Узкому кругу людей он знаком как Канги, для остальных – Хугин, – ответил Палатем.

Это имя Китэ слышал впервые.

– А почему он «важная персона»? – осведомился мальчик.

– Канги – наёмник, занимающийся поиском древних артефактов, реликвий и прочих редких ценностей. Уникальное сочетание образования историка и жадного на деньги проныры делает свое дело. Определенная сумма и он весь твой, – говорит хозяин, – за исключением жизненного принципа, по которому информация о заказчиках между заказчиками из его уст не продаётся. Ни за какие деньги. Может, только это и даёт ему статус «важной персоны» – Канги знает своё дело.

3
{"b":"825935","o":1}