– Тогда для чего ему второе имя?

– Если Канги – профессиональный наёмник, то Хугин – обычный музейный реставратор. Был им, по крайней мере. В последний раз лицом к лицу мы встречались лет этак одиннадцать назад. Поэтому не удивляйся, что прежде его не видел.

Когда кто-то появится поблизости, Китэ не сомневался, что это будет именно Канги. Дело в том, что гостей бара по запахам мальчик знал всех, да и запоминать-то особо не приходилось – сюда редко захаживают новые лица.

Китэ поморщился, видя, как Палатем допивает остатки виски из стакана. В следующую секунду мысль о таинственном охотнике за реликвиями отошла на задний план – неосознанно сделав глубокий вдох, Китэ поспешил заткнуть нос и рот. Где-то в пазухах зазудело. Пристрастия взрослых выходили за рамки всякого понимания, и это уже не говоря об остальных вредных привычках.

– Похоже, время действия заклинания кончилось, – вздохнул Бранд, заметив, как мальчика накрыла тошнота.

– Почему Вы это пьёте? – держа ладони у лица, ответил вопросом Китэ и перевел внимание на хозяина. – Это же мерзко.

– Человек легко искушаем. Если что-то приносит ему хотя бы мимолетное удовольствие, он готов травить себя чем угодно, – усмехнулся Палатем. – Вред этих вещей мало кого волнует.

Палатем звонко щелкнул пальцами, и воздух вновь утратил запах алкоголя. Магия на мальчика потрясающим образом не действовала (совсем), зато хозяин мог применять заклинание сокрытия на самом напитке.

– Мой запас праны практически иссяк, так что на сегодня центр помощи в лице меня официально закрывается, – хозяин развел руками. – Потом придется терпеть, – его большая ладонь коснулась мягкой детской щеки.

– Немного неразумная трата сил, не считаете? – спросил Бранд.

– Дана возможность – пользуйся.

Для одаренного (да, не мага) он обладал весьма своеобразной способностью, которая в природе встречается далеко не часто. Палатем – абсорбер. Одно касание позволяло ему выкачивать из магов прану и использовать её в своих целях. Чем дольше контакт, тем больше объём поглощенной магии, но, как и положено, любой сосуд рано или поздно опустошается и тогда энергию приходится пополнять заново.

Пока легкие мальчика в ускоренном режиме набирали свежий запас воздуха, нос учуял неизвестный запах, с каждой последующей секундой становящийся более ярким. Ветер, скользя меж узких кварталов, перебивал обоняние и слух, но даже сквозь порывы Китэ смог ощутить чье-то присутствие. Чем ближе источник, тем яснее слышался стук металлических набоек ботинок по каменной брусчатке. Только вот темп был какой-то неравномерный – идущий то ли запинался, то ли ускорял свой шаг.

Обратив внимание на сосредоточенный вид мальчика и вздергивающийся носик, Палатем цокнул костяшкой указательного пальца по столешнице и показал три пальца – Бранд кратко кивнул, оставив протирку стеклянных ёмкостей, которой занимался весь последний час, и выставил перед собой три чистых стакана.

– Их двое, – заключает Китэ. – Он придет с другом?

Отвлекшись на гостей, что вот-вот переступят порог бара, мальчик не понял, чему усмехнулся Бранд, смешивающий в стаканах очередной ядовитый коктейль, запах которого, исключительно благодаря заклинанию Палатема, не ощущался вовсе.

– Китэ, пересядь к Бернту, – не ответив на вопрос, попросил хозяин.

Мальчик, держа в руках «Поймать облако», спрыгнул со стула и послушно побежал к примостившемуся за роялем пианисту. Длинные пальцы молодого человека грациозно перескакивали с одной клавиши на другую и, казалось, что даже самые сложные пассажи для него были проще гамм. Китэ даже на пару секунд завис на изящных манипуляциях рук Бернта, но тут же одернул себя, подтянув рядом стоящий стул, и приземлился сверху. Книгу, как самое ценное и хрупкое, он уложил на колени.

Входная дверь открылась. В баре повеяло напряжением, даже мажорный лад произведения, исполняемого на рояле, плавно перешел в минор, став громче и непривычно мрачнее. Через считанные секунды в зал вошли двое темноволосых мужчин. У одного из них на носу сидели необычные очки, левое стекло которых прозрачное, а правое – красное. Сравнивая по возрасту с хозяином, сложно определить, сколько тому лет, ведь Палатем выглядел намного моложе своих сорока трех. Наверняка, ему почти столько же, только ссадины, сальные волосы и потрепанный вид портят итоговую оценку.

– Не скажу, что рад тебя видеть, – спокойно, даже как-то безразлично заявил хозяин, сидя спиной к пришедшим.

Он приглашающе кивнул на стул рядом. Кто из них Канги, Китэ понял, когда гость в разноцветных очках, застилающих светящиеся изнутри карие глаза (свет свойственен всем магам), сел за барную стойку. Второй мужчина, похожий на огромную жабу, тяжело опустился за столик, стоящий позади. Казалось, что смокинг на большом теле вот-вот лопнет по швам. Маленькие черные глазки, как бусинки, вшитые в складки морщин лица, подозрительно таращились на Китэ, попутно выхватывая взглядом и Бернта.

По спине мальчика пробежался холодок.

– Почему он на нас так смотрит? – почти шепотом спросил ребенок.

– Следит или чего-то выжидает, – ответил пианист, не отвлекаясь от клавиатуры.

– Ты думаешь, он телохранитель?

– Канги с охраной? Я бы поглядел на это.

Пока пугающий громила непрерывно сверлил глазами Китэ и Бернта, Канги трясущимися руками потягивал из стакана очередное горькое месиво Бранда. Он морщился, но, судя по всему, не из-за вкуса, а из-за жжения в разбитых в кровь губах. За все те минуты, сколько охотник здесь находится, он еще не проронил ни слова.

– Зачем просил о встрече? – спросил хозяин.

Канги боязливо глянул на своего спутника, словно хотел убедиться, смотрит ли тот на них. Поймав страх в глазах молчуна, Палатем быстро уловил мысль, что сидящий сзади далеко не товарищ очкарика.

Ну, что-то подобное он предвидел – хозяин всегда знает все наперед.

– А как насчет твоего друга? Не желает ли он к нам присоединиться? – непринужденно вопросил Палатем.

Третий наполненный алкоголем стакан по-прежнему покоился на столешнице.

– Спасибо, откажусь, – не отводя взгляда от парочки за инструментом, ответил мужчина позади. – Хугин, должно быть, предупредив о моей компании, забыл упомянуть о негативном отношении к алкоголю своего товарища.

– Совсем из памяти вылетело, – Канги нервно хихикнул.

– Ах, вот оно что, – пробормотал Палатем и, развернувшись лицом к незнакомцу, уже в привычном спокойном тоне продолжил: – Я так полагаю, Хугин, – выделил он, – просветил тебя касательно моей скромной персоны. Думаю, было бы логично и, в первую очередь, тактично нам узнать имя гостя.

– В этом нет необходимости. Это наша первая и последняя встреча.

Китэ чуть не сорвался с места, когда хозяин отошёл от барной стойки и сел на диванчик напротив дерзкого гостя. Мальчику жаба с черными глазенками не понравилась, особенно запах, исходивший от неё – от чужака несло чем-то гадким.

– Буду говорить прямо, – Палатем не глядя махнул Бранду, – Хугин не из тех, кто заводит друзей, уж мне это известно. Так кто же перед нами?

– Никогда бы не подумал, что буду сидеть вот так, в баре, рядом с человеком, чьё имя, говорят, писано кровавыми чернилами, а путь проложен костями тысячи отобранных им жизней. Земля полнится легендами, несмотря на то, что глава, так называемой, семьи Ласерта, самый обычный человек из той же крови и плоти. Не более, – последние слова он произнес с особенным наслаждением.

Палатем на услышанное лишь зловеще усмехнулся. Бранд и Бернт эмоций не выказали, а вот Китэ уже не знал, куда себя деть, только бы не начать кричать от обиды за хозяина – тот никогда не убивал людей! Мальчик яростно вцепился в книгу, ногтями сдирая пленку и оставляя на ни в чём неповинной обложке глубокие порезы.

– Эй, – тихо окликнул его Бернт, подняв глаза. – Ты чего?

– Хозяин – не убийца, – разразился Китэ.

Пианист смутился, не зная, что ответить.

– Не обращай внимания. Он провоцирует босса, вот и несет, что попало. Успокойся, – Бернт вновь приковал взгляд к клавиатуре. – Лучше посмотри на свою книгу. Продолжишь в том же духе, и кроме клочков от неё ничего не останется.