В отличие от заснувших Китэ и Бина, Азаги бодрствовала, явно не планируя пускаться навстречу сновидениям и зрительно изучая место, куда их всех привезли. Скрывшись в лесу, стоял роскошный особняк в два этажа, с множеством окон, колоннадным рядом на фасаде и темно-серой черепицей по всей крыше. К входу в дом, вела широкая лестница, сужающаяся к верхним ступеням, а перед ней расстелилась небольшая площадка, вымощенная камнем.
Парадные двери распахнулись почти сразу, как вся компания (за исключением спящих) ступила за пределы автомобиля. Три силуэта, один из которых принадлежал женщине, двинулись им навстречу.
– Как добрались, босс? – осведомился один из мужчин, спустившихся к машине.
– Пришлось ехать в обход, но всё в порядке, – Палатем указал на машину, откуда вылезли Азаги и Эрсола, – На заднем сидении раненый. Передайте его в распоряжение Кирене, пусть обеспечит ему должный уход.
Оба беспрекословно принялись выполнять поручение. Одновременно с этим к рыжеволосому хозяину подошла владелица дома. Тиа Арлетс – невысокая и не низкая, однако, на фоне Палатема смотрелась коротышкой, не теряя при этом шарма оперной дивы (карьера окончена, образ сохранился). Седые, непослушные локоны собраны на затылке в не самый аккуратный пучок, из которого поблескивала серебряная заколка с изумрудом. Избегая демонстрации своего круглого от природы лица, на людях она всегда оттягивала свой подбородок вниз, дабы казаться стройнее и чуточку высокомернее, чем выглядит обычно. Эффекта, разумеется, её «приём» не давал – больше того морщин и складок, которых вполне ей хватало без молодящих заморочек (в семьдесят два мало кому удается выглядеть хорошо и она не в их числе).
Облаченная в меховую накидку с зеленым бархатным халатом под ней, Тиа укоризненно глядела на Палатема снизу вверх.
– Боже, сколько упрека в твоих удивительных глазах, – проговорил он. – Побереги нервы, дорогая. Впереди долгая и нудная ночь, а твое благополучие мне как никогда необходимо.
– Я желаю услышать полную историю произошедшего. Надеюсь, Китэ не пришлось в очередной раз лицезреть твои бесчинства?
– Эмоформ и все вытекающие последствия. Касательно второго, пожалуй, отвечу, что частично, но пришлось.
Сверкнув карими озерцами, Тиа недовольно вздёрнула своим подбородком и скривила рот:
– Твоя неосторожность с его ранимостью рано или поздно пустит корни и тогда, помяни мое слово, он возненавидит всех нас. Тебя проклянет в первую очередь.
– О, только не говори, что не знала, – Палатем сузил глаза и, наклонившись к ее уху, иронично шепнул: – Я уже проклят.
Из её глаз прыснули искры, а из разомкнутых губ в любую секунду могло вылететь какое-нибудь омерзительное ругательство. Но, как женщина благородных кровей, она лишь громко выдохнула через нос.
– Если догадался, кто оказался виновником, полагаю, он уже мертв? – Тиа отвела взор в сторону, избегая нового всплеска гнева.
– Виновник – да, а вот его творец… Посмотри туда, – Палатем качнул головой в сторону Азаги.
Женщина выстрелила взглядом в девочку, а у той ни намёка на испуг или страх – прежнее состояние непробиваемого равнодушия. Писательница только приподняла ладонь в качестве приветствия, добавляя к жесту бесстрастное “Вечер добрый”.
– Как видишь, жива и здорова. И к слову, она – тот самый автор, обожаемый нашим Китэ.
Сложно описать реакцию особы, которая пытается корчить из себя железную леди и в то же время питает слабость к детям с нелегкой судьбой, предпочитая не обращать внимания на погрешности их сущности. Старушка Тиа, схватившись за сердце, ловила ртом воздух, плавя осуждением Палатема и жалостливо глядя на Азаги.
– О, Фортуна, – вырвалось у нее, – Да быть того не может! Азаги… Она ведь еще дитя!.. Где…как…
– Поразительное стечение обстоятельств. Пока мы разбирались с одной проблемой, вторая образовалась сама собой, – непринужденно кинул мужчина.
– Подросток с восхитительно отвратительным даром, – вставил Эрсола, о котором до сего момента никто не вспоминал.
– Лучшее описание эмоформации, что мне доводилось слышать, – отозвалась девочка.
– Значит, зачинщик резни – ребенок? – растерялась Тиа. – Но что могло послужить причиной рождения фантазма?..
– Логичнее спросить у неё напрямую. Что касательно меня, эта деталь вечера беспокоит мою голову меньше всего.
Палатем открыл дверцу автомобиля – Китэ безмятежно спал, наверное, путешествуя где-то далеко в мире грез. Склонившись над ним, мужчина осторожно подхватил его на руки и вытащил из машины. Тиа, отвлекшись от гостьи, окончательно растаяла при виде Китэ: глаза округлились, подбородок вновь поднялся, и тут же раздались первые возгласы умиления.
– Мой одуванчик, – вымолвила она, касаясь его белого лба и попутно зыркая на Палатема. – Частично говоришь? Он снова плакал. Снова. Когда ты прекратишь везде таскать его с собой и подвергать опасности?
– Прошу, умерь свое недовольство. У меня нет желания обсуждать с тобой такие деликатные вопросы в присутствии слушателей, – спокойно заявил ей мужчина. – Лучше займись гостьей, пока я его укладываю.
Те двое ребят, вышедшие с Тией, воспользовались магией и к этой минуте успели перенести Бина внутрь, так что молодой полицейский уже, наверняка, видит десятый сон в комнате на втором этаже, где недавно загорелся свет.
– Вопрос. Что он подразумевал под «займись гостьей»? – спросила девочка, подозрительно глядя на пожилую женщину. – Напоминаю, что в моменты сильнейшего стресса растет вероятность появления фантазма. Если это произойдет, далее общий сюжет сойдет на нет, и автору наших судеб, к сожалению, придется завершить свое творение. Опять же, если этот автор вообще существует.
Эрсола кашлянул, подавляя смешок. Как бы Тиа не старалась над образом, она оставалась мягкосердечной женщиной, и всякие фишки с вытягиванием лица никак не могли скрыть её натуру.
– Нет, что ты, дитя. Пока ты здесь, я никому не дам тебя в обиду. Да и что мы стоим на улице? Пойдем в дом, – она взяла её за плечи и повела к парадным дверям. – Ох, ты так легко одета! Кое-кто, видимо, не удосужился позаботиться о тебе (речь идет, очевидно, о Палатеме). Расскажешь мне о себе за чашечкой чая? Признаться, я и представить не могла, что сегодня ко мне нагрянут такие важные гости. Ты, наверное, устала и жутко проголодалась, не так ли?
Азаги замялась:
– Если было бы нечто большее, чем жутко…
– Славно, – просияла женщина и тут же изменилась в лице, смотря в спину Палатема, идущего впереди. – С тобой мы еще поговорим, – бросила она предупреждение.
– Разумеется, – ответил мужчина.
Войдя в дом, он прошагал по коридору под высокими потолками, где каждый угол освещали светильники под дизайн настоящих свечей. Убранство сего места просто пропиталось эпохой ушедших лет, где-то застряло в средневековье. Куда не глянь, повсюду антиквариат, да такой старый, что казалось, будто скоро развалится. Даже пахнет здесь как музее. Правда, не находилось пыли, даже песчинки – горничные выполняли свою работу исправно, вычищая каждую щель до блеска. Ну, за деньги, которые платил им Палатем, они были просто обязаны поставить чистоту дома выше своих жизней. Конечно же, в сумму оклада входит и молчание.
Тиа и Азаги вошли следом, но практически сразу повернули в сторону кухни.
– Вы ведь скоро вернетесь? – спросила девочка вслед Палатему, застопорив движение в проеме.
– Здесь тебе нечего бояться, – развернувшись, успокоил её тот.
– Дело не в страхе. Не хочу торопить, но в моем случае каждая минута на счету.
– Время писателя ценно?
– Цена чересчур высока, а в кошельке, знаете ли, все рассчитано до монеты.
– Пойдем, дитя, – женщина подвела её за плечи. – Здесь время течет иначе, так что нет поводов торопиться вести беседы.
Не дав более вести диалог, Тиа отвела её на кухню. Эрсола проследовал за боссом вплоть до гостиной в конце коридора, откуда вела большая лестница на второй этаж, однако подниматься не стал, заняв пост у подножия ступенчатого подъема. Взойдя наверх, Палатем двинулся вдоль левого крыла.
