* * *
Знахарка обернулась к роженице и взялась за иглу – рыжеволосая еще дышала, но очень слабо.
* * *
Знахарка быстрым шагом вышла за Третьяком в баньку. Он сидел с младенцем на руках и по-доброму смотрел, как тот спокойно, улыбаясь, посапывал.
* * *
Знахарка усталым голосом попросила:
– Вынеси ее – она умирает.
Третьяк хотел спросить, кто из женщин умирает, но промолчал и, трепетно передав Знахарке младенца, пошел в избу.
* * *
В избе уже почти догорали свечи. Третьяк увидел спящую Забаву с ребенком на груди, и у него отлегло от сердца. Он поднял уже бездыханное, все в крови, тело рыжей женщины и понес в баньку.
* * *
Знахарка вышла во дворик и, закрыв глаза, подставила лицо дождю, подняв руки вверх. Гроза начала утихать, но луна еще была скрыта за тучами, и было темнее темного.
* * *
Мимо Знахарки прокрался черный силуэт.
* * *
Войдя в избушку, Пелагея оказалась в кромешной темноте. Свечи окончательно догорели. Пелагея на ощупь, как будто знала здесь все, достала из небольшого шкафчика три самых толстых и высоких свечи, чиркнула спичкой.
* * *
Она склонилась над Забавой и отняла от нее новорожденного, который недовольно закричал.
* * *
Пелагея расставила свечи у изголовья постели и, не обращая никакого внимания на крики новорожденного, стала читать заклинание. В руке у нее появился странный кривой нож. И, заканчивая заклинание, Пелагея трижды пронзила неподвижное тело Забавы.
* * *
Знахарка услышала крик новорожденного, ее глаза широко открылись, и она, почувствовав опасность, бросилась в избушку.
* * *
В избушке она увидела, как Пелагея занесла нож над освещаемым тремя свечами младенцем.
Знахарка бросилась на Пелагею, но та скользящим ударом ножа ранила ее в руку.
Превозмогая боль, безоружная Знахарка вновь стала надвигаться на Пелагею.
Та, рассвирепев, ударила ее ногой в грудь, и Знахарка упала на спину.
* * *
Пелагея развернулась и подошла к новорожденному.
Вновь занеся над ним нож, прокричала Знахарке:
– Говори, где Матрешка?
Младенец стал кричать еще громче.
Знахарка ползла к постели:
– Я не знаю.
Пелагея схватила младенца за ножки и подняла на вытянутой руке.
* * *
От резких движений одна из свечей упала и покатилась в угол избы за спиной Пелагеи.
* * *
– Он сейчас умрет! Говори! – кричала Пелагея.
Знахарка замерла.
– Матрешки здесь нет и никогда не было. Пощади дитя! – с трудом выговорила Знахарка.
– Я нашла твой тайник, но там были только книги. Где другой тайник? – Пелагея сильно тряханула младенца.
* * *
Знахарка краем глаза увидела, что от свечи загорелись пожитки.
* * *
Пелагея проследила за взглядом Знахарки и увидела начинающийся пожар.
Она ударила Знахарку ногой в голову.
– Ты мне все расскажешь, но сейчас… – злобно сказала Пелагея и бросила кричащего младенца на стол.
Знахарка потеряла сознание.
* * *
Пелагея поставила на стол рядом с младенцем две свечи с постели и пошла поднимать с пола третью, как дверь в избушку распахнулась, и появился Третьяк.
* * *
Прежде чем он что-то понял, Пелагея в мгновение ока оказалась рядом с ним и с разворота ударила его ногой в грудь. Третьяк отлетел назад к двери, но быстро вскочил на ноги.
* * *
Огонь разгорался все больше, уже занялись занавески на небольших оконцах.
* * *
Третьяк сгруппировался и всей своей массой хотел навалиться на Пелагею, но та с легкостью увернулась и оказалась за его спиной. И пока Третьяк разворачивался, ударила его ребром ладони по шее. Третьяк рухнул не пол как подкошенный.
* * *
Огнем занималась уже добрая половина избы.
* * *
Как сквозь пелену, Третьяк видел, как Пелагея совершенно спокойно подошла к горящему шкафчику, достала из него свечу, об него же и зажгла ее. Подошла к столу с новорожденным, который странным образом замолчал, поставила третью свечу и взяла в руки нож.
* * *
Третьяк силился подняться, но тело не слушалось его.
* * *
Он мог только смотреть, как Пелагея говорила какие-то слова на каком-то зверином языке, а затем три раза ударила ножом в грудку младенца.
* * *
От увиденного Третьяк встрепенулся и через силу поднялся на ноги.
Дым застилал всю избушку, и уже становилось трудно дышать.
* * *
Третьяк нащупал рукой табуретку и с силой обрушил ее на голову Пелагеи, та упала на пол и казалась бездвижной.
От удара Третьяк тоже не удержался на ногах и упал. Ползком он добрался до Знахарки. Нащупав пульс на шее, он начал вытаскивать ее во двор.
* * *
Во дворе Знахарка пришла в себя и прошептала:
– Забава…
* * *
Третьяк, шатаясь, пошел в избушку. Переступив через неподвижное тело Пелагеи, он с трудом вытащил тело Забавы из дыма и огня.
* * *
Когда Третьяк вернулся за убитым младенцем – Пелагея исчезла. Он взял на руки мертвого младенца и выбежал во двор.
* * *
Огонь уже выбивался на крышу избушки.
Эпизод 2
Расправа
30–31 марта 1862 года, Костянки
Во дворе усадьбы собрались «уже не крепостные крестьяне» с факелами в руках.
Сначала тихо, а затем все громче толпа орала:
– Выходи! Мы свободные! Ты ответишь за обман!
* * *
На крыльцо дома вышел хозяин в не застегивающемся на животе гусарском доломане с револьверами в руках.
* * *
Увидев вооруженного хозяина, мужики и бабы замолкли.
* * *
Мужик со шрамом на лице, явно хорохорясь, перекинул топор из руки в руку и зашагал к крыльцу.
* * *
Хозяин прокричал ему:
– Тимоха! Стой, дурак!
* * *
Тимоха, ухмыляясь, начал подниматься по ступенькам.
* * *
Хозяин направил взведенные револьверы в воздух и разом нажал на спусковые крючки – выстрелов не было. Он нажал еще раз – осечка?
* * *
Тимоха с размаха ударил его топором по голове. Окровавленный хозяин упал, и его тело покатилось вниз по ступенькам.
* * *
– Бери что хошь! – прокричал толпе Тимоха и первый кинулся в терем.
* * *
За околицей имения стоял Игнат, держа под уздцы пару вороных с поклажей.
Крики из усадьбы доносились даже до него.
На небе показалась луна, и Игнат увидел приближающийся силуэт – это была Пелагея.
Игнат спросил:
– Что?
Пелагея покачала головой:
– Матрешка не у них.
Игнат нахмурился:
– А что они?
Пелагея, покачнувшись, ответила:
– Дело сделано. Первые мертвы.
Игнат помог ей взобраться на жеребца.
* * *
Удаляющиеся силуэты двух всадников освещались заревом от горящего имения.
10 серия
Эпизод 1
Новости
31 марта 1862 года, Костянки
Под утро, когда Знахарка делала себе перевязку с какой-то мазью, в баньку тихо, без стука вошел Третьяк.
