Подойдя к встречающим, женщины поздоровались, а Изольда, подхватив на руки зверька, нежно его прижала к себе и грустным голосом сказала:

– Милый Рэй! Адриан не прилетел.

– Как не прилетел? – громко пискнул Рэй и горько запричитал: – Он меня забыл и разлюбил! Я ему стал не нужен! Я не смогу без него жить. Он знает об этом и все равно не прилетел! О, я бедный и несчастный длиннохвост!

Изольда, продолжая обнимать Рэя, стала его успокаивать:

– Этого не может быть. Адриан любит тебя и обязательно приедет за тобой. Дай ему еще немного времени для того, чтобы он разобрался со своей дальнейшей жизнью.

Пока Изольда объяснялась с Рэем, Гор подошел к Элоне и стал задавать вопросы:

– Как он там, жив-здоров? Вы его вообще встретили? Что-то никаких сообщений от вас не поступало.

– Будем надеяться, что не все потеряно. Возможно, Адриан передумает и к нам вернется. Будем ждать, – бросила короткие фразы Элона и устало пошла в замок.

За ней потянулись все остальные.

Прошло несколько дней, и в небе появился крылоплан, на спине которого сидел Адриан и приветственно махал рукой встречающему его Рэю.

За железными дверями раздался оглушительный взрыв, вновь оповестивший о неудаче. Испугавшись покачнувшегося под ногами пола, Лизбет бросила заготовки для консервирования кабачков и побежала в сторону взрыва. С трудом открыв тяжелые двери в спальную комнату, переделанную под лабораторию, она попала под удар резкого запаха гари, а затем уже укуталась клубами дыма вперемешку с угарным газом. Эта смесь заставила ее кашлять и ладонью вытирать обильно потекшие слезы.

Она на ощупь двигалась по направлению кокну, чтобы его открыть, но быстро поняла, что окна нет, а на его месте сияет дневным светом дыра, поделенная на квадраты скелетом рамы. При открытых дверях в комнату ворвались потоки свежего воздуха, разрежая густые клубы дыма. Продолжая кашлять и не оставляя тщетной попытки разогнать дым руками, Лизбет, наконец, увидела неповрежденное, но выпачканное в саже лицо с прыгающими чертиками в глазах, жертву собственной глупости. На полу, раздвинув ноги и оперившись руками в пол, сидел молодой мужчина в рваном халате, который, возможно, когда-то был белого цвета.

Убедившись, что с ним все в порядке, Лизбет начала причитать:

– Ох, Эол, не доведут до добра твои эксперименты!

Мужчина громко засмеялся:

– А я и не собираюсь делать добро, я собираюсь совершить революцию в генной инженерии! Жаль, что ты этого не ценишь.

Лизбет хмуро оглядела комнату, контуры которой стали постепенно проявляться сквозь дым, и с тоской поняла, что опять предстоит капитальный ремонт.

– Ну почему опять взрыв, что ты тут делаешь? Ты точно хочешь получить новый препарат, или я чего-то не знаю? – И, не дожидаясь ответа, зло прошипела: – Сам будешь делать ремонт, я не собираюсь тебе опять помогать!

Эол, поднявшись с пола на ноги, снова рассмеялся:

– Сестренка размечталась… а я пожалуюсь тетке Ребекке, она погладит тебя по головке, и ты оттаешь. – Он нежно погладил по воздуху рукой, так, как делает тетка, когда жалеет своих детей.

Лизбет безнадежно махнула рукой и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, чтобы дым не распространялся по всему дому. Когда она вышла, на лице Эола исчезла улыбка, он нахмурился и стал собирать разбросанные по всей комнате листы бумаги, испещренные какими-то рунами, иероглифами и графиками. Затем скомкал их и, тихо выругавшись, швырнул в угол комнаты, где уже лежала гора макулатуры с явно неудавшимися идеями. Закрыв на ключ дверь в комнату, он уселся на стул, смахнул ладонью пепел со стола на пол и, не обращая внимания на еще не выветрившуюся гарь, от которой першило в горле, стал рассматривать оконную раму, прикидывая, что ее придется заменить, перед тем как вставлять стекло. Через рваную дыру, которая раньше называлась «окно», было видно, как идущие мимо прохожие останавливаются и с любопытством смотрят то на клубы дыма, окружавшие дом, то на маленькую старушку, бегущую к дому от магазина. По их лицам можно было понять, что все это уже когда-то было, и все привыкли к подобным происшествиям в этом доме и не торопились приходить на помощь.

Отвлекшись от перспектив ремонта комнаты, Эол стал размышлять об эксперименте: «Да-а, эта руна жизни, сплетенная магией роста и размножения, в совокупности со спиралевидными иероглифами многомерности, оказалась очень взрывоопасна, никакой стабильности в системе. Удивительно, но взрыв не приносит никакого вреда живой плоти, хотя вещи ломает без разбора. Слава Фэбу, что еще весь дом не был поднят на воздух».

Эти мысли постепенно привели Эола к воспоминаниям. Его, можно сказать, вторая жизнь началась после серьезного ранения, которое нанес ему ангел, и только благодаря отличному здоровью моряка Эолу удалось выжить. В период долгой реабилитации ему было категорически запрещено заниматься рыбным промыслом. Однако молодой организм и не покидающая его душу любовь к русалке Росе требовали действий.

В базах научных знаний он раздобыл исследовательские материалы, связанные с попытками кланов изменить ДНК мифийцев. Он попытался изучить результаты экспериментов, но знаний явно не хватало. Идея стабилизировать гены Росы после перевоплощения, сохранив ее человеческое тело даже после полнолуния, поглотила его полностью.

Увлекшись магией изменения физической сущности живых организмов, он поступил на курсы Магических перевоплощений, но полученные знания его не устроили, и, окончив курсы в рядах лучших учеников, он поступил в Высшую школу магов. Оказавшись прилежным студентом, он прекрасно впитывал все, чему его там учили. Его заметили и стали приглашать на различные должности в различные учреждения. Но ему это все не нужно было, ему нужна была Роса.

Прошло несколько лет, пока он смог, наконец, понять суть исследований по изменению ДНК и, более того, смог продвинуться в них гораздо дальше того, что было сделано ранее. Казалось бы, он нашел решение, но в какой-то момент все пошло не так, как задумывалось. Ему так же, как и его предшественникам, не хватало какой-то материальной составляющей, которая смогла бы скрепить магическое вещество в спирали днк.

Конечно, сама идея связать материальное и магическое в единую систему, остававшуюся стабильной даже в условиях отсутствия магического поля, казалась фантастичной. Однако в период его научной деятельности ему приходилось встречать на Фикте материально-магические системы органики, пусть и несложные, но они могли существовать и даже размножаться при минимальной генерации магии, причем разрушить эти системы было достаточно сложно. Где искать решение?

В душе, на уровне подсознания, он знал, где искать. Он прошел весь путь, который проходили его предшественники. Он изучил работы Куагара, он понял, зачем ему нужны образцы ДНК земных животных, он разобрался, как и для чего разрабатывался Разрушитель, знал и о последствиях его применения. История великого Оружия бесславно закончилась после того, как Веспер изъял силу из него (по крайней мере, все так говорили), но память о существовании возможности пробить ауру Земли и достать образцы ДНК осталась жива и требовала каких-то решений. Эол чувствовал, что есть другой путь, но он запрятан глубоко в природе самой Фикты.

Для его исследований требовалась огромная экспериментальная статистика, а для этого нужны были деньги. Советом подобные исследования после гражданской войны не финансировались по ряду причин, и поэтому Эол решил заняться незаконным производством оружия для продажи и возможности продолжить исследования на вырученные деньги.

К этому его подтолкнул случай. Вообще-то, он давно обратил внимание, что при снятии ауры пожирателя выделялась энергия, которая в корне отличалась от других энергий. Ну а самое главное, эта энергия никуда не исчезала, а накапливалась в магическом энергетическом поле. Он попытался силами магии выделить эту энергию в чистом виде, и ему это удалось, вот только управлять ею он так и не научился. Однако однажды, проводя опыты с металлами и их сплавами, он обратил внимание, что эта энергия качественно меняет структуру некоторых сплавов. В сумме, с применением некоторых магических заклинаний, эти сплавы приобретают уникальные свойства, позволяющие ковать мечи – мечту любого воина.