— Глеб, пожалуйста, уходи. Уже поздно. Мне нужно укладывать Мишку, завтра рано вставать. И вообще…

— Я пойду, но разговор не окончен.

Глеб ушел. Ася вернулась с пиццей на кухню.

— А где знакомец? — Мишка уплетал пиццу за обе щеки.

— Кто? — Ася, погруженная в свои мысли, не поняла, о чем говорит мальчик.

— Знакомец. Ну дядька этот. Он же твой друг. Говорил, что будет с нами пиццу есть. А сам ушел.

— Ему срочно нужно было идти. Дела у него появились. — Ася была очень задумчива и на вопросы мальчика отвечала как бы невзначай. — Миш ты ешь и давай спать. Время уже позднее. А нам завтра вставать рано.

***

Ася долго не могла уснуть, ворочалась почти до утра.

Глеб тоже не спал.

Оба думали друг о друге.

Ася не понимала, почему Глеб упорно делает вид, что тогда, шесть лет назад ничего не произошло. ни одной здравой версии у нее не было. Оставалось только одно — надо действительно поговорить. Но Ася боялась. Боялась дать слабину и снова оказаться в его сетях. С одной стороны, ей этого отчаянно хотелось. Сегодня на ее кухне, она всем телом ощущала давно забытые эмоции и чувства. Когда рядом близкий и родной человек, кажется, что мир вокруг не существует. Так всегда было раньше. Только рядом с ним. Как же ей хотелось снова ощутить себя любимой, нужной. Но Ася боялась верить.

«Предавший однажды, предаст снова!» — Ася хорошо помнила слова отца. И ее гордость не позволяла дать Глебу шанс.

Глеб же вообще не мог дойти до комнаты. Почти до утра он просидел на кухне и выкурил столько сигарет, что минздрав был бы просто в шоке.

От информации, что он получил сегодня, его штормило. Почему Сева отказался от Насти и ребенка? Почему не смог понять, что это его собственный сын, а напротив, еще и Асю обвинил в том, что она нагуляла ребенка. Они ведь с пацаном — одно лицо! Это видно невооруженным глазом! Почему он не сказал Глебу о ребенке, не просил совета? Просто промолчал.

И вообще, он как то очень негативно настроен относительно Аси.

То, что что-то однозначно произошло тогда, шесть лет назад, Глеб был уверен. Но что? Почему Ася так ненавидит его? В чем его вина? И есть ли?

Как выяснить? И главное, с чего начать?

— Ой, девочка моя, легка ты на расправу. А жизнь-то штука интересная и не предсказуемая. По жизни всякое бывает. И ошибаются люди, ничего не сделаешь. Не боги мы все.

Ася привезла Мишку домой, и они вместе с тетей Леной засиделись на кухне. Женщина по матерински переживала за девушку. После потери дочери, она была им с мужем как родная. Да и Ася нуждалась в материнской заботе. А поскольку с родной мамой отношения разладились в конец, они с мамой Насти очень подружились. Обе нуждались друг в друге.

— Не знаю я. По-моему, предатель он и в Африке предатель. Не могу я доверять человеку, если он уже однажды подлость совершил.

Елена была в курсе ситуации Аси. И про фиктивное замужество, и про влюбленность, и про то, что произошло после. Но у нее на этот счет было несколько иное мнение, нежели у Аси.

— Ась, а ты уверена, что все было так, как ты думаешь? Ты же даже человеку возможности не дала оправдаться. А ведь даже самые отпетые преступники имеют право на последнее слово.

— Теть Лен, ну как еще может все быть, когда я своими глазами видела эти фото. И то, что на фото тоже ни с чем другим не спутаешь. Как такое можно объяснить?

— Ну, допустим. Но ведь столько лет прошло! А ты говоришь, он хочет объясниться, так почему бы тебе не выслушать человека. Даже если и было что-то, может он осознал все. Люди, знаешь ли, очень меняются, когда осознают, что могут все потерять.

— Не верю я, что человек может настолько измениться. Если ты допустил однажды подобное и тебе простили, от ощущения собственной безнаказанности можно и дальше продолжать. Прощают ведь. А я так не хочу. Я хочу, чтобы только меня любили. Чтобы только я была в мыслях, в сердце, — Ася начала плакать. Ей отчаянно хотелось, чтобы именно для Глеба она стала единственной. Но не могла простить ему поступок. Не верила. — Лучше уж одной быть, чем с предателем. Не хочу всю жизнь подвоха ждать.

— Вот что ты все заладила — предатель, предатель! Поговори с ним. Тем более он сам хочет тебе все объяснить. а уж от того, что он скажет и будешь думать, что делать дальше.

— Так он же не объясниться хочет. Он ведь вообще делает вид, что не понимает, что произошло. Дурака из себя корчит. Не меняются люди, теть Лен, не меняются.

Ася, смахнула слезинку и встала. Налила себе и Елене еще чаю и снова присела за стол. Обе молчали. Елена видела насколько Асе тяжело. Она понимала, что девочка до сих пор любит. Сильно. Всей душой. Всем сердцем. Но глупая гордыня не дает ей возможности быть счастливой.

А Ася боролась сама с собой. Опыта общения с мужчинами до Глеба у нее не было совсем. А когда она влюбилась в него — идеализировала его настолько, что горечь разочарования не смогла пережить до сих пор. Ни один другой мужчина так и не смог занять его место в ее сердце. Но это был ее большой секрет, который она ни кому не могла раскрыть. Так и жила — под маской холодной леди. До новой встречи с НИМ.

— Не права ты, девочка. Не права. Каждый имеет право на прощение. Каждый имеет право на второй шанс. Доиграешься ты со своей гордостью — счастье свое отпустишь. Нельзя прожить всю жизнь, оглядываясь назад. Учить нужно все уроки, что жизнь нам бросает. Настю вспомни. Какая ветреная она была. А когда узнала, что Мишку ждет, как изменилась. Да если бы не болезнь, она была бы отличной мамой.

Женщина не смогла сдержать слез, когда речь зашла о дочери. До сих пор мать не могла смириться с потерей ребенка. Да и можно ли смириться с подобным в принципе? Вряд ли. Поэтому Елена и переживала за Асю. Она знала, как они были дружны с Настей. Ей очень хотелось, чтобы у девушки все было хорошо. Она очень надеялась, что когда ее не станет, Ася позаботится о Мишеньке. И было бы очень хорошо, если к этому времени у девушки все наладится. О том, что этого самого времени не много, знала только Елена. Болезнь, забравшая однажды ее дочь, теперь намеревалась забрать и ее саму. Это она пока держала в тайне, но сама потихоньку готовилась.

— Теть Лень, все будет хорошо. Не переживайте и не плачьте. Я обещаю подумать над своим поведением. — Ася пыталась подбодрить Елену.

— Ладно. Время покажет. И Ась, — Елена немного замялась, — помирись с мамой. Хотя бы сделай первый шаг. Я думаю, она все равно переживает.

Елена проводила Асю уже ближе к одиннадцати. На улице было уже темно, и девушка вызвала такси. Она хоть и жила не далеко и раньше всегда ходила пешком, но сегодня было уже поздно. Идти домой одной по темным улицам молодой девушке было страшновато.

По дороге домой Ася размышляла над словами Елены. С одной стороны, та все говорила правильно. Но с другой стороны — слишком красноречивы были фотографии. И это Ася не могла никак вычеркнуть из памяти. До сих пор.

Когда Ася подъехала к дому, она заметила машину Глеба. Она вчера, когда он уходил, подсмотрела за ним в окно. Такую машину не спутаешь ни с какой другой. Глеб любил шикарную спортивную технику. А подобная тачка полностью соответствовала его характеру.

— А не могли бы остановится перед домом. Я дойду. — Ася не хотела, чтобы Глеб ее заметил. То, что он ждал именно ее, сомнений не было.

— Да без проблем.

Ася расплатилась с водителем и практически на цыпочках направилась к подъезду. Краем глаза она глянула на мужа — тот спал.

«Давно ждет, наверное» — подумала девушка. Даже слегка посочувствовала.

Протиснуться в подъезд ей удалось незаметно. Ей так показалось, по крайней мере. Но как только она прошла в квартиру, тут же раздался звонок в дверь.

— Вот черт! — выругалась Ася. — Кто?

— Я. — это был Глеб.

— Кто это «Я»? — Ася не хотела сейчас встречаться с ним.

— Ась, не дури. Открывай. Надо поговорить.