— И так, дорогой мой родитель. Спешу тебе напомнить, что я уже достаточно взрослый, чтобы спрашивать у тебя разрешения на что бы то ни было. А в особенности, на то, с кем мне гулять, дружить, жить. И на ком мне жениться. Это понятно?

— Да как ты разговариваешь с отцом? — Он резко встал и с такой силой ударил кулаком по столу, что от неожиданности Ася подпрыгнула на месте. Чай, который она держала в руках, чтобы заварить, выпал из рук.

— Я разговариваю так, как того требует ситуация. И вообще, — Глеб продолжал держать лицо, — ты хотел, чтобы я женился. Так я женился. В чем проблема?

— Ты должен был жениться на Алене. Романовой. А ты женился непонятно на ком! — продолжал орать отец. Ему было совершенно все равно, что «непонятно кто» стояла тут же и все прекрасно слышала.

— Я женился на любимой девушке! — в тон отцу ответил сын. Краем глаза наблюдал за Асей. Она от последних слов раскраснелась, как школьница. По факту то школьница и есть. Вчерашняя. Реакция Аси придала Глебу уверенности. — А тебе я ничего не должен. Или может я задолжал Романову? Или вашей Аленке? Вроде нет.

— Да ты, наглец. Раз такой самостоятельный, крутись сам. В семейный бизнес дорога тебе заказана. Содержать вас я не собираюсь!

— Спешу напомнить, что у меня 20 % акций. Чуть меньше чем у тебя. И то благодаря маме. Да и не нуждаюсь я ни в тебе, ни в твоем бизнесе.

— Посмотрю я на тебя, когда ты останешься без денег. Останется ли с тобой твоя любимая! А денег ты от меня не получишь! Поживете со своей женой как студенты.

— А вы все деньгами меряете? — Ася не выдержала и вмешалась. Последние слова старшего Орловского ее разозлили. — кто вам дал право считать людей, у которых денег меньше чем у вас, людьми второго сорта? Да такие как я, богаче вас в сотни раз! У нас есть совесть, честность, самоуважение. Много чего, что вам и не снилось! Простые человеческие качества, без которых настоящий человек жить не может.

— Да как ты смеешь, пигалица! — отец Глеба обалдел от такого напора девушки, приняв его за наглость.

— Смею! Потому что то, что вы сейчас делаете, это преступление! Вы не имеете никакого права использовать своего сына для достижения своих меркантильных целей. Вы же убиваете в нем личность, как вы не понимаете? Он целеустремленный, вполне самостоятельный мужчина! А вы…

— Ася, успокойся, — Глеб сначала обалдел, а потом, заметив слезы на лице девушки, подошел к ней, обнял. — Хватит. Он все равно не понимает, о чем ты говоришь.

Ася уткнулась в грудь своему мужу и заплакала сильнее. Ей было очень обидно, что ее почитали продажной девкой. И в особенности она боялась, что Глеб подумает так же.

— Уходи! — Глеб, не поворачиваясь, обратился к отцу. — и больше не приходи сюда, пока не изменишь своего мнения. Нам не о чем с тобой разговаривать. Я не прощу тебе слезы моей жены.

— Смотри не пожалей об этом! Пошли! — последняя команда Орловский — старший дал своей жене. И та послушно засеменила за ним. Она прекрасно знала, что может быть, если ослушаться мужа в таком состоянии.

Родители покинули квартиру уже минут десять как, а ребята продолжали стоять на кухне. Глеб не выпускал Асю из объятий, гладил по спине, уткнувшись носом в макушку.

— Ты так вкусно пахнешь, — прошептал он ей.

Ася подняла глаза на Глеба, пребывая в недоумении от его слов. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Печи ее продолжали подергиваться от только что закончившейся истерики. Она не могла произнести и слова.

— Ну, успокойся маленькая моя! Все хорошо! Успокойся.

Глеб гладил Асю по щекам, приводя ее в чувство. Ее растрепанный вид, опухшие от слез глаза, мокрые ресницы своди его с ума. Она выглядела такой беззащитной, что в нем проснулся МУЖЧИНА. Тот самый, который оберегает, защищает, заботится. Ася давно привлекала его, как женщина, но Глеб никак не мог переступить черту. Сейчас Ася, заплаканная, совершенно опустошенная стояла перед ним, абсолютно не соображая какие эмоции кипят внутри Глеба. И достаточно было одной малейшей искры, одного движения, одного слова, чтобы он окончательно слетел в катушек.

Последняя слезинка текла по ее щеке. Глеб замер, глядя как она приближается к ее пухлым губам. Ася машинально облизнула соленые губы, совершенно не соображая, что это и будет спусковым крючком для Глеба. Для них обоих.

Глеб, больше не имея сил сдерживать себя, набросился на свою супругу. Жадно целуя ее алые пухлые губы, он был совершенно неудержим в своем желании обладать этой женщиной.

Ася не сопротивлялась. Она давно ждала этого, хотя постоянно гнала от себя эти мысли. Ее природная осторожность не давала ей возможности поверить в то, что это может быть по настоящему. Ведь изначально все было по другому.

Глеб, напрочь потеряв голову, не давая возможности девушке перевести дыхание, подхватил ее под попу и рывком усадил на стол. Страсть совершенно лишила его рассудка, но и Ася выглядела не лучше. сопротивляться мужчине она больше не могла. И не хотела. И только когда губы Глеба проложили дорожку из поцелуев от губ по шее до груди, она тихо произнесла:

— Только не здесь!

Глеб мутным взглядом посмотрел на свою жену. Он не понял, что она имеет в виду.

— Глеб пожалуйста, только не на кухне.

— Ась, — он кажется по немногу стал понимать о чем она просит, — скажи, у тебя уже был кто-нибудь? Молчи, — по ее глазам он все понял, — не говори. Прости.

Глеб подхватил свою жену на руки, максимально нежно, как берут младенца, и, продолжая целовать, понес в комнату.

Теперь все его действия были максимально нежны. Насколько только можно. Глеб занимался сексом много раз, с разными женщинами. Но любовью он не занимался не разу. И сейчас первый раз был не только у Аси. Для обоих это было впервые.

— Просто доверься мне, маленькая моя. Милая моя девочка, — Глеб продолжал шептать Асе на ушко нежности, снимая с нее одежду и параллельно освобождаясь от нее сам.

Секунда и все барьеры преодолены, маски сброшены, бастионы сданы. Впереди только наслаждение. Для них обоих.

«Эх, как долго же мы шли к своей первой брачной ночи!» — подумал про себя Глеб, когда оторвавшись от сладких губ своей супруги, смотрел на ее обнаженное тело. Она была перед ним вся — невинная, но такая страстная. И совершенно уже не боялась шагнуть в пропасть. Все будет завтра. А сейчас их только двое.

Мужчина и женщина. Муж и жена…

Глеб курил на кухне, выпуская кольца сизого дыма в настежь открытое окно. В помещении было темно, и только свет от уличных фонарей и вывесок освещал просторное помещение. Он специально не включал свет, хотел подумать в тишине, наедине с собой. На часах было двенадцать часов, за окном только начиналась ночная жизнь. Когда-то и он был ее частью. Теперь уже, кажется, что это было очень давно. И возможно не с ним. Не настоящее все было, нереальное. А вот сейчас начинается его настоящая жизнь.

Эти мысли уже давно его не отпускали. Беззаботный парень, боявшийся потерять свою свободу, теперь увяз по самые уши. Но Глеба ничуть не пугало это. Напротив, сейчас ему казалось все простым и естественным. Все вокруг теперь ему было не интересно и не нужно, если рядом нет Аси.

Парень тихо прикрыл окно, затушил очередную сигарету в пепельнице и также тихо вернулся в комнату.

Ася, завернувшись в теплый плед, мирно посапывала на постели. Теперь уже их общей постели. Супружеской постели. Ее длинные светлые волосы, небрежно растрепанные после бурной близости, лежали на подушке. Ася всегда собирала волосы, не давая им воли, и Глеб очень редко мог любоваться ее роскошной прической. Теперь же они были свободны, и это добавляло девушке, шарма, сексуальности. А скромный румянец на щеках манил его. Глеб всегда сравнивал ее с русалкой — было что-то магическое в этой девушке. Он вспомнил их первую встречу — дерзкая, но осторожная. Колючая, но в тоже время добрая, милая. С ним она была открытая, естественная. Не стеснялась сморозить какую-нибудь ерунду, а потом сама же смеялась над собой. Раньше Глеб не встречал таких. Настоящих. И только сейчас, глядя на свою маленькую женщину, понял, насколько ему страшно. Страшно, что однажды все это закончится.