— Не думаю, что это возможно, солнышко.

— Но мне хочется есть… — с неохотой она села, всё ещё поглядывая на такие заманчивые плоды, мелькающие за окном.

Будь у этой женщины такая возможность, она отдала бы своему ребёнку последнее, но их запасы не были рассчитаны на такое количество людей.

— Потерпи немного. Мы уже почти приехали.

Джет нахмурился, наблюдая за этой картиной. Он был уверен в том, что кое-какие запасы ещё оставались у сопровождающих, но делили они их исключительно между собой, кормя остальных обещаниями скорейшего прибытия в Шиллир. Принятие беженцев может затянуться и когда все они смогут получить хотя бы по миске каши и куску хлеба — неизвестно, а многие и без того едва стоят на ногах.

С конца салона, цепляясь тонкими пальцами за сидения, прошёл мальчик лет шести. Он остановился у девочки с матерью и протянул ей припрятанный им ещё в первый день ломоть хлеба. Женщина, не сдержавшись, заплакала. Джету показалось, словно с новым вдохом в лёгкие попала вода — стало тяжело дышать и больно. Он не понимал, не помнил, чтобы раньше чувствовал что-то подобное и не мог найти этому чувству название. Он смотрел на ребёнка, который понимал больше всех тех взрослых, что выбрались из своих домов на улицы Шиллира, чтобы посмотреть на прибывших. Темнокожий мальчишка с худыми ножками и ручонками, как спицами, обтянутыми обветренной кожей. Выпирающие рёбра и обтянутые скулы. Детский живот раздулся от голода.

— Джет? — Тересия непонимающе посмотрела на вставшего с места парня.

Универсал не ответил. Открыв окно, он наполовину высунулся из автобуса, игнорируя водителя. Схватившись за гроздь бананов, он с силой потянул их на себя. Фрукты с неохотой поддавались. Сорвать их на ходу оказалось сложно, а водитель и не думал как-то поспособствовать его стараниям. Первая вязка выскользнула у него из рук, оставив ни с чем.

Скрипнув зубами, Шестой решительно потянулся за плодами очередного встреченного на пути дерева. В этот раз он сильнее потянул плоды на себя. Автобус качнуло. Ветка дерева треснула, и от неожиданности Джет вылетел в проход автобуса. Несколько секунд он не понимал, что произошло. Парень недоумённо хлопал глазами, смотря на открытое окно, а затем посмотрел себе в руки.

— Молодец. Ты сорвал джек-пот, — ухмыльнулась Тересия, вонзив нож в один из плодов мальта эрика, мотнула головой в сторону пассажиров. Следуя его примеру, люди, не обращая внимания на жителей города, срывали с деревьев плоды, помогая друг другу.

Джет улыбнулся.

***

Их автобус съехал с главной улицы, свернув в пустой квартал. Они проехали несколько поворотов, по узкой улице, но больше не встречали на пули жителей Арионтаса. Эта часть города отличалась от той, что они видели раньше. Улицы и здесь были чистыми и опрятными, но со всех сторон их окружали высокие дома. Это место казалось пустым и покинутым, а отсутствие какой-либо скудной растительности смотрелось дико в сравнении с предыдущим волшебным миром плодородия.

Высокие врата огороженной каменным забором территории распахнулись перед ними солдатами. Автобус въехал на территорию реабилитационного центра. Большое двухэтажное здание, п-образной формы. Высокие колоны поддерживали своды каменных арок. В центре просторного парка перед центром цвело огромное дерево. Это место нельзя было назвать волшебным. Большая часть территории представляла собой широкие дорожки, вымощенные камнем, и только в редкость встречалась трава, кусты или деревья. Никаких фонтанов или скамеек. Только высокая статуя монахини, сложившей руки в молебном жесте, которая встречала их на входе в здание.

Люди опасливо выбирались наружу. Универсалы покидали автобус следом за ними, не получив новых распоряжений. Они наблюдали за тем, как с затянутого серыми тучами неба, будто попав в другую вселенную, срывались капли дождя. Дождь усиливался, превращаясь в ливень, но лишь единицы прибывших торопились оказаться под козырьком и защититься от дождя. Остальные радовались непогоде и, разбивая босыми ногами лужи на тёплом камне дорожки, танцевали, радуясь тому, что оказались вдали от войны.

— Тебе не кажется это странным? — Тересия наблюдала за происходящим, оказавшись в числе единиц, предпочетших не мокнуть под дождём.

— Что именно? — Каин составил ей компанию, но встал немного ближе к краю козырька. Редкие брызги, созданные разбивающимися о ступени каплями, попадали ему на ноги.

— Шиллир, как вечнозелёный сад. Огромный город, в котором нашлось бы место всем этим людям, но их почему-то держат здесь. За стенами и с охраной.

Всех спасённых из-за стены держали отдельно от основной массы коренного населения Арионтаса. Все они видели, как поменялось настроение прибывших, когда их из сказки поместили в эту холодную реальность.

— N8?

Они отвлеклись от наблюдения и повернулись на голос. Перед ними стоял молодой парень, с накинутым на плечи белым халатом. Каин кивнул.

— Моё имя Каган Бирсен. Мне поручили помочь вам устроиться здесь до прибытия вашего начальства. Прошу вас следовать за мной, — не дожидаясь ответа, он направился в здание.

Джет бросил взгляд на группу людей, за которыми вышли другие уполномоченные лица, и последовал за своими товарищами.

***

Каин осматривал здание. Внутри оно казалось ещё больше, чем снаружи. Оживлённое и наполненное другими беженцами и медперсоналом. Их повели по боковой лестнице на второй этаж, в дальнее крыло, где не было других людей, словно пытались ограничить их общение с другими. Так было всегда, но за то время, что они провели вместе с живыми, отлучение от них казалось чем-то неправильным.

— Вы из Ридригана? — предположил Каин, вернув взгляд их провожатому.

— Не совсем. Мать и отец из Ридригана, но перебрались сюда лет тридцать назад. Родился я уже здесь, — улыбнулся парень. — А как вы это поняли?

— Вы чисто говорите на нашем языке, и внешность не соответствует жителям Арионтаса. А ещё я заметил у вас на платке, в правом кармане халата, нашивку со старым гербом Ридригана. Вы иногда его поправляете, словно боитесь потерять.

Каган рассмеялся.

— Вот уж не думал. Вы первый, кто её заметил за всё то время, что я тут работаю, — парень широко улыбнулся. — Он раньше принадлежал моей матери. Нашивку она сама делала. Всё, что мне осталось от неё. Она погибла несколько лет назад.

Джет не вклинивался в разговор, назревший меду лидером и Каганом, пока не всплыл вопрос:

— Этих людей разместят здесь? Вдали от основной части города? — Джета волновала больше судьба спасённых, чем своя собственная. Свою он знал — она решится с прибытием их создателей из Ридригана и не им.

— Верно.

— Почему?

— Местные ничего не хотят слышать о войне, поэтому после последнего инцидента приняли решение держать их сначала в реабилитационном центре.

— Инциденте? — Тересия заинтересованно посмотрела на сопровождающего.

— Да, — парень кивнул. — Главы Арионтаса считают, что они представляют определённую угрозу для основного населения.

— Угрозу?! — не выдержал Джет. — Они всего лишь люди, которые потеряли свой дом, своих близких и прежнюю жизнь. Как они могут стать угрозой, если всё, чего они желают, — это мира? — универсал нахмурился; он злился. — Этот город должен был стать для них спасением, а стал клеткой в зверинце.

— Условия, в которых они жили, сказались на них определённым образом. Им сложно жить в новой атмосфере. У многих происходят срывы, порождающие конфликты с местными. Глава желает спокойствия и мира своим гражданам.

— Вы разыграли здесь утопию, когда вокруг идёт война, — Шестой сжал руку в кулак, едва сдерживая себя.

— Но не здесь.

— Это вопрос времени.

— До того, как настанет это время, все прибывшие обязаны соблюдать установленные правила.

— А нарушители?

— Их вышлют обратно.

Универсалы остановились. Большая бесчеловечность проявляется не теми, кто идёт убивать и проливать кровь, а живущими в иллюзии мире и не желающими расставаться с ней любой ценой. Даже если цена за неё — жизни невиновных. Место, считавшееся спасительным кораблём, оказалось карнавалом уродцев, где взглянувшие в глаза смерти, видели истинное лицо, прятавшееся за масками.