Ага, вот это, наверное, поинтересней: «Можно ли быть счастливым в такой несовершенной стране, как Россия?». Мгмм… Оказывается, грант на исследование выдан американцу, профессору Инглхарту. Петрович повторил, выдохнув полушёпотом: «Ин-гл-харту…» Ну и фамилия – аж горло дерёт. А что от америкоса можно ожидать? Читаем: «На данный момент русские находятся в числе самых несчастливых наций в мире… Несчастнее только население Ирака и Зимбабве». Ну, слава богу, дожили. Так вот, оказывается, почему гуляет по сайтам приписываемое В. Маяковскому четверостишие:

Петрович любил «коммунистического агитатора». В домашней библиотеке сохранил полное собрание его сочинений. По поводу же талантливой подделки провёл целое исследование. Не мог Маяковский написать про Зимбабве, потому что это африканское государство образовалось лишь в восьмидесятом году. Правда, свою «лесенку» он составлял в стихотворении «Американцы удивляются»:

А теперь вновь шагнул «через лирические томики, как живой» благодаря тайному подражателю.

Петрович от удовольствия готов был потирать руки: всё срослось. Зимбабве в «лесенке» оказалось неслучайно. Однако дальнейшему чтению про исследования Инглхарта и критическим рассуждениям помешала женщина. Раечка в спешке не прикрыла за собой дверь, и посетительница вошла не постучавшись, пахнув свежестью приятно манящего аромата. Запах таких духов в управлении был редкостью. Длинные каштановые волосы очаровательной незнакомки отливали шелковистым блеском.

В их конторе, как правило, клиенты другого сорта. Да и сотрудницы обычно дома красятся уже возле порога, когда в спешке перед работой надевают сапоги, а к услугам парикмахера прибегают лишь перед праздничными датами. Главное – успеть утречком волосы хорошенько расчесать, завязать в пучок, и сойдёт за свеженькую.

Холёной же, как известно, женщину делают лишние деньги и время, которое она может уделить себе любимой. Изысканная опрятность посетительницы, неброский макияж, отсутствие лишних деталей, словно над ней поработал талантливый скульптор, не смогли остаться не замеченными даже таким скромным ценителем женских прелестей, как Петрович.

Поздоровавшись и подойдя к столу, она обворожительнонежным голосом попросила согласовать проект реконструкции салона красоты, переоборудованного из двухкомнатной квартиры пятиэтажного дома.

И хотя день был неприёмный, Петрович не стал отказывать предпринимательнице в услуге: предложил ей присесть и принялся знакомиться с проектом. Правда, уже через несколько мгновений ему всё стало ясно.

– К сожалению, ничего не получится. У вас не включены мероприятия для беспрепятственного доступа маломобильных граждан.

– А зачем мне это нужно? – голос Красотки (как мысленно окрестил её Петрович) начал обволакиваться недовольно-капризной жестью. – Я ваш пандус за пятилетку не отработаю.

Кофейные шарики её зрачков, так гармонировавшие с блеском длинных волос, мгновенно прижало прессом насупившихся бровей.

– Поэтому проектировщики не внесли СНиП по доступности в техническое задание?

– Да-а. Я с ними договорилась.

– Лучше бы вы у них заключение взяли о невозможности установки пандуса, – мягко предложил Петрович, пытаясь вернуть беседу в миролюбивое русло.

Но темноглазая красавица поняла его речь по-своему, решив для себя, что с этим человеком тоже легко можно договориться.

– Чем меньше бумаг, тем меньше проблем. А пристраивать какую-то каракатицу я не хочу. К тому же услуги у меня дорого стоят – инвалидам они не по карману.

– Сейчас нельзя сдавать в эксплуатацию объекты без учёта доступности для маломобильных граждан.

– Вы меня не поняли. Я же сказала – со всеми всё улажено, поэтому никто на отсутствие пандуса не обратит внимания, – начала раздражаться женщина, но следом, многозначительно улыбнувшись, добавила: – А вас я обязательно отблагодарю!

– Ну, знаете, гражданочка, мы не на базаре, чтобы торговаться! – вскипел, поднимаясь со стула, Петрович. – Забирайте свои проекты! Оформите как положено, тогда и приходите!

От неожиданности хозяйка салона подскочила со своего места. Но, столкнувшись с плеснувшими ей в глаза лучами, отпрянула от них в сторону (видно, воевать с самим солнцем пока не входило в её планы). Запрокинув голову, отчего точёные линии подбородка и скул вдруг превратились в таран, готовый, словно ледокол, раскрошить любую возникшую на пути глыбу, она процедила сквозь зубы:

– Да ты об этом ещё пожалеешь! – схватила свои документы и выскочила из кабинета, в ярости захлопнув заскрипевшую от боли дверь.

– И откуда у женщин такие силы берутся? – оторопело пробормотал Петрович, почёсывая висок.

Агрессия посетительницы ввела его в ступор.

После возникшего инцидента снова пялиться в монитор расхотелось. Он подошёл к шкафу, взял пульверизатор (вдруг решил освежить цветы). Солнечные зайчики, как ни в чём не бывало, игриво проскакали по стене и спрятались за дверцей.

В этот момент в кабинет вбежала Раечка. На её округлом, как у пани Катарины из знаменитого кабачка, лице сверкали глаза, словно новенькие пятаки выпуска 1961 года. Но они, в отличие от медяшек, были настоящие, живые, с выражением неподдельного ужаса и любопытства.

– Алексей Петрович, чем вы обидели Эльвиру? Она как фурия промчалась по коридору!

– Ты знаешь, Раечка, захотелось провести эксперимент, чтобы убедиться, насколько безобразными бывают красивые женщины в неправедном гневе, – попытался отшутиться Петрович и стал опрыскивать фикус.

– Ой, не скажите: она же любовница главного экзекутора!

– А что мне его бояться? Я гражданин законопослушный.

– Зря вы так, – не унималась Раечка. – Наши славные органы всегда найдут, как и за что вас покарать. Вот недавно мастера с фирмы моего мужа у Эльвиры двери устанавливали. Так она настолько достала своими советами, что один из них не выдержал и предложил (как конкретно, я не берусь, конечно, комментировать) удалиться, пока работа не будет закончена. И что же вы думаете? На следующий день на фирме провели проверку соблюдения противопожарной безопасности. Материалы о выявленных там нарушениях сейчас в суде. Главный экзекутор пообещал наказать на двести тысяч.

Но страшилки для Петровича в тот момент, как оказалось, только начинались. Перед обедом решила подпортить ему аппетит вернувшаяся с совещания начальница. Возле окна её кабинета рос огромный клён, поэтому даже в ясную погоду здесь было сумрачно. На подоконнике ощетинился седыми иголками фаллос старого кактуса с ржавыми бляшками на стебле. Да и сама начальница особо не вызывала позитивных эмоций: грузная, коротко стриженная, с одутловатым лицом и вечно наморщенным носом, будто выражавшим презрение ко всему человечеству из-за дерьма, среди которого ей приходится возиться.

– Алексей Петрович! – сразу же, без «здравствуйте», начала она разговор. – Когда вы, наконец, научитесь работать с клиентами?

– Да я…

– Да! Вы! Срочно извинитесь перед хозяйкой салона «Эльвира» и найдёте возможность уладить конфликт.

От удивления брови Петровича вслед за плечами взлетели вверх, а шея утонула в опустившемся подбородке.

– Поверьте, я её ничем не оскорбил! Просто указал на ошибки в документации, – скрестив руки на груди, пытался объясниться Петрович. Но все это, видно, было бесполезно.

– У вас два выговора есть? Есть! Если сейчас с проверкой нагрянет экзекуторская служба, думаю, нам придётся расстаться.