С этого времени Поддубный начал потихоньку готовиться к поискам таинственного завода. Но тогда он ещё не мог предположить, что жизнь окажется такой вихревой и затягивающей, что вернуться на берега Подкаменной Тунгуски он сможет только спустя десять лет.

Самолёт прибыл в Байкит по расписанию. Выяснив у местных жителей, где находится гостиница, Иван Поддубный двинулся за другими прибывшими пассажирами по узкой тропинке вдоль покосившегося штакетника. Похоже, выход в посёлок тут один для всех. На нём камуфляжный костюм, плечи оттягивал объёмный рюкзак с притороченным свёртком палатки. Да, десять лет не заносило геолога в этот посёлок. Пока забивал копейку полевым геологом в буровых компаниях, вахтуясь по месяцу на скважинах, а потом, протирая штаны в офисах, весь Север и половину Сибири объехал, а вот сюда как-то не довелось. Первый и последний раз побывал в посёлке, когда на плоту с друзьями путешествовал.

Сравнить, как изменился Байкит с тех времён, Иван не смог бы при всём желании. Десять лет назад, едва плот причалил, он вместе с братьями Вакуловыми рванул на аэродром. Самолёт, на который у них ещё в Красноярске были куплены билеты, отправлялся через час, и окружающие виды в тот момент интересовали их меньше всего. Да и насмотрелся Иван за двухнедельное плавание по Тунгуске на разную экзотику до полного опустошения и потери всякого интереса. Теперь остро хотелось в цивилизацию, в грязный город, где под ногами потрескавшийся асфальт, воздух пропитан привычными и такими родными выхлопами бензина, а комары – так, для антуражу, а не тучами. Костя добровольно оставался в Байките разобраться с плотом. У парня в посёлке жили какие-то родственники, так что он не торопился.

Иван, осматриваясь, медленно топал по тропинке, уходящей вглубь селения. Деревянные двухэтажки, небольшие потемневшие от времени рубленые домишки, пыльные улицы, заросшие по обочинам цветущим иван-чаем. Обычный посёлок, каких в Сибири полным-полно. Задерживаться здесь Иван не собирался. Ещё загодя он составил маршрут так, чтобы на пересадку потратить как можно меньше времени. Самолёт Красноярск – Байки отправлялся из столицы Края два раза в неделю. Один из рейсов, по вторникам, подходил Поддубному как нельзя лучше. Ночь в местной гостинице – и он отправится дальше. Только уже не самолётом, а вертолётом, летавшим в Ошарово по средам.

Гостиница нашлась по соседству с детским садиком «Оленёнок». Длинное одноэтажное здание, а таких строений в Байките большинство, обычный сруб, оббитый кое-где обвалившейся вагонкой. Внутри небольшая конторка и коридор, пронзающий гостиницу насквозь. В него выходят старенькие двери комнат с табличками номеров, под ногами – скрипучие полы под затёртым линолеумом.

Кинув рюкзак на видавшую виды кровать, он отправился по продуманному загодя направлению. Дорога его лежала в местное лесничество. Ивану нужен проводник, а где ему ещё могут помочь, как не в главном таёжно-лесном центре района? Десять лет назад, когда сплавлялись по реке, Костя ненароком упомянул Ошаровского лесника Николая, выдав в его адрес несколько комплиментов. Мол, толковый мужик, тайга для него – дом родной. И Иван не без оснований надеялся узнать здесь о его судьбе.

И не ошибся. Миловидная девушка, оказавшаяся мастером леса, крайне засмущавшаяся, когда Иван выложил перед ней коробку конфет, едва сообразив, о чём её спрашивают, без колебаний тут же назвала бывшего лесника Николая Алексеевича. По её словам, он знает тайгу как свои пять не раз отмороженных пальцев. Пару лет, как на пенсии, и вполне возможно, не откажется проводить молодого человека, куда нужно. На вопрос, а куда молодой человек собрался, Иван расплывчато пояснил, что интересуется красотами Подкаменной Тунгуски. Ну и Тунгусским метеоритом тоже. Последнее объяснение устроило девушку полностью. Похоже, не он один из находящихся в Байките транзитных пассажиров интересовался загадочным взрывом.

Тайга под вертолётом тянулась, казалось, бесконечно. Сумрачные болота, утыканные покосившимися берёзками, извилистые речушки, наворачивавшие чуть ли не кольца и теряющиеся в глухомани, зелёные сосняки с пятнами пожелтевших лиственниц, проплешины, оставленные лесорубами. За все полтора часа, что Иван провёл в воздухе до первой посадки, внизу не обнаружилось ни одного населённого пункта.

По пути приземлились в крохотном притунгусском селе – Куюмба, состоявшем сплошь из деревянных домишек, что и неудивительно для лесного края. Кирпич здесь дорог, по воздуху или по реке не навозишься.

Деревня и деревня, ничего особенного. Иван быстро потерял интерес к покосившимся заборам и стареньким избам за иллюминатором. Мыслями он уже составлял разговор с бывшим лесником. Геолог и мысли не допускал, что он откажет. Или просто не хотел допускать, надеясь на удачу и на то, что пенсионер вряд ли упустит шанс подзаработать. Пенсиями-то наших стариков родное правительство ну совсем не балует.

Чихнув пару раз, вертолёт снова запустил винты. Народу в салоне и было немного, да из них ещё с пяток человек сошли. Дальше отправились с полупустым салоном: тонкая девушка, похоже, учитель, сопровождавшая троих детей школьного возраста, возвращающихся из лагеря, и сам Иван.

Заложив круг, вертолёт набрал нужную высоту, и геолог опять прилип к иллюминатору.

Лавочки в вертолёте прикручены по бортам, сидеть, навалившись спиной на холодную стенку, не очень комфортно, но терпимо. А вот выглядывать в круглое стекло крайне неудобно. Для этого надо развернуться на девяносто, а то и больше градусов. Скоро поясница начинает заедать, долго не просидишь. Но Иван, сколько мог, старался на неудобства не обращать внимания, уж очень красивые виды разворачивались под бортом. Осенняя тайга – это что-то!

К тому же его одолевало какое-то детское желание – хотелось увидеть хозяина этих мест – косолапого. Но сколько ни всматривался в мелькающие травянистые полянки, ни одного живого существа так и не углядел. Хотя та же девушка из лесничества предупреждала, что в этом году в Эвенкийской тайге полно медведей, спасающихся от пожаров, охвативших северные районы Красноярского края. Скорей всего, она малость преувеличила. Или, что, скорее всего, косолапых в тайге всё-таки не настолько много, чтобы с вертолёта можно было их засечь. Даже с учётом пришлых северян.

Посёлок Ошарово вырос из-за деревьев неожиданно. Только что тянулась разноцветная тайга, несколько секунд, и на выскочившей откуда ни возьмись полянке выстроились две параллельные улицы деревянных домишек с шиферными крышами, убегающие от блестящей глади Подкаменной Тунгуски. Взгляд зацепил разноцветные лодки, приткнутые к её пологому берегу. Ручей, вливающийся в лоно главной речки Эвенкии, людей, спешащих к вертолёту. Рядом с деревянным же посадочным настилом стандартная дощатая автобусная остановка, почему-то повёрнутая к посадочному квадрату тыльной стороной. Причину такого архитектурного решения Поддубный понял, когда машина зашла на посадку, поднимая тучи пыли и лесного мусора. Народ, встречающий рейс, благополучно укрылся от летящих в лицо хвои и щепок за стенкой остановки.

Дождавшись, пока остановятся винты, один из вертолётчиков скинул короткую, на три ступеньки, лестницу, и сам же спустился по ней.

Доски под ногами чуть подрагивали, мужики торопливо разгружали машину. Детей встречали соскучившиеся матери. Иван с лёгкой завистью поглядывал на радостные детские лица, на женщин, тискающих родных, сам он семью так и не завёл. У геологов с семьями вообще плохо.

Воздух, напоенный сосновой хвоёй, показалось, сам лился в лёгкие, отвыкшие от густого таёжного кислорода. Правда, вместе с воздухом в рот пытались проникнуть и стаи комарья, но тут уж ничего не поделаешь: за всё хорошее в жизни надо платить. Иван несколько раз отмахнулся. Впрочем, без результата.

«Так, всё хорошо, а куда идти? На дворе обед. А гостиница тут вряд ли предусмотрена».

Иван обратил внимание на пожилого эвенка, аккуратно сгружающего с плеча тяжёлую картонную коробку на настил. Он местный, значит, должен всех знать: