В США верховенство права тоже не установилось без борьбы. В 1954 г. в решении по делу Brown v. Board of Education Верховный суд запретил расовую сегрегацию в государственных образовательных учреждениях, существовавшую в южных штатах. С этого момента Центральная школа в г. Литтл-Рок (штат Арканзас) была обязана принимать чернокожих учащихся. Штат Арканзас во главе с губернатором Орвалом Фобусом выступил против и отказался выполнять решение Верховного суда. Президент Эйзенхауэр понимал, что если правительства штатов отныне будут сами решать, какие судебные решения они будут выполнять, а какие нет, то от верховенства права мало что останется. Он выступил по телевидению с заявлением о том, что решил направить в Арканзас федеральные войска. Туда была направлена 101-я десантно-штурмовая дивизия, прославившаяся во время Второй мировой войны. 24 сентября 1957 г. в Литтл-Рок вылетели 52 самолета с 1000 военнослужащих на борту. Солдаты охраняли первых девятерых чернокожих учеников, подавших заявления на зачисление в школу, от толпы возмущенных белых жителей, собравшихся у школьных ворот. В конечном счете эти действия позволили девяти ученикам продолжить обучение в Центральной школе. Несложно представить себе ситуацию, которая сложилась бы, если бы судебные решения игнорировались. По большому счету мы просто вернулись бы к закону джунглей.

То же самое касается ситуации, в которой судебная власть лишена независимости. В «империи зла», о которой говорил Скалиа (так Рональд Рейган назвал Советский Союз), была судебная система, но она действовала в рамках того, что было принято называть «телефонным правом». Оно не имело никакого отношения к современным практикам допроса свидетелей в суде по конференц-связи, чтобы им не нужно было совершать поездки на большие расстояния. «Телефонное право» означает, что судье в какой-то момент звонит партийный босс, чтобы проинструктировать его о том, каким должно быть решение по конкретному делу.

Создание демократии, основанной на верховенстве права, – где право представляет собой нечто большее, чем эфемерные «слова на бумаге», где действия государства по-настоящему связаны нормами права и где граждане имеют реальный доступ к судам, – требует времени, добросовестности и постоянных усилий. Не только от судов, но и от двух других ветвей власти – исполнительной и законодательной. Все три ветви должны постоянно демонстрировать реальность принципа верховенства права. Это необходимо потому, что как сама возможность верховенства права, так и его качество в конечном счете зависят от большинства граждан. Если они изберут лидеров, которые сделают доступ к судам невозможным, или решат прекратить проверку законодательства на предмет соответствия международным нормам в сфере защиты прав человека, верховенство права быстро придет в упадок. Верховенство права в демократическом государстве не самоочевидно. Это не бинарная система, в которой возможны только единица или ноль, все или ничего. Верховенство права существует в различных степенях качества. А достигнутое однажды высокое качество не может сохраняться и дальше без его поддержки.

Понимание того значения, которое имеет верховенство права, и готовность его отстаивать должны передаваться от поколения к поколению – иначе оно просто не сможет выжить. «Свобода, – писал выдающийся американский судья Биллингс Лернд Хэнд, – находится в сердцах мужчин и женщин; когда она там умирает, никакая конституция, никакой закон и никакой суд не могут ее спасти; никакая конституция, никакой закон и никакой суд не способны даже как-то ей помочь».[17]

Это относится и к современной Европе. И тем не менее совсем недавно польское правительство нанесло удар по позиции Конституционного трибунала Польши, отказавшись признавать его отдельные постановления. Некоторые авторы говорят о «ползучем наступлении на Конституцию».[18] Тогдашний первый вице-президент Европейской Комиссии Франс Тиммерманс попытался убедить поляков в том, что меры, предпринятые польским правительством и парламентом, противоречат принципу верховенства права, предусмотренному в ст. 2 Договора о Европейском союзе:

На сегодняшний день эти усилия не привели к серьезным изменениям, которые гарантировали бы надлежащее функционирование Конституционного трибунала. Более того, ситуация ухудшилась: вся система судов общей юрисдикции находится сейчас в опасности. Пенсионный возраст для судей был понижен, чтобы иметь возможность назначать новых судей, более «дружественных» режиму. Создается новый аппарат Верховного суда Польши с большими полномочиями, в который войдут, как можно предполагать, «друзья» правительства.

Аналогичным образом и тоже относительно недавно в Венгрии, государстве, входящем в Европейский союз, демократически избранное правительство Виктора Орбана снизило максимальный возраст для нахождения в должности судьи на восемь лет. Это произошло в момент, когда у страны был огромный внешний долг и граждан призывали выходить на пенсию как можно позже (по европейским меркам), чтобы сократить пенсионную нагрузку на государственный бюджет. В то же время были предприняты меры, которые значительно увеличили влияние правящей партии на назначение новых судей, заполнивших сотни образовавшихся вакансий. Более того, председатель Верховного суда Андраш Бака (который до этого был избран Президентом Сети председателей высших судебных органов ЕС) был отправлен в отставку до истечения срока его полномочий. Основанием для этого стало еще одно новое правило, требовавшее наличия пятилетнего опыта работы в национальной судебной системе, которого у Баки не было – несмотря на то что он проработал 17 лет в качестве судьи Европейского суда по правам человека (ECtHR). Бака, между тем, выступал против целого ряда планов венгерского правительства.[19] Эти меры походили на действия, предпринятые немецкими оккупантами Нидерландов в начале войны. Тогда максимальный возраст судей тоже был снижен, а председатель Верховного суда был отстранен от должности, потому что был евреем. В обеих ситуациях это создало возможности для назначения судей, симпатизирующих режиму.

Призвать Венгрию к порядку попыталась Европейская Комиссия. Суд Европейского союза (European Court of Justice, ECJ) признал внезапное снижение максимального возраста судей нарушением европейского права,[20] а Европейский Суд по правам человека постановил, что отстранение Баки было несовместимо с требованиями Европейской Конвенции о защите прав человека (ECHR).[21]

Однако все это не привело к снижению популярности Орбана в то время. На выборах, проведенных в 2014 и 2018 гг., его партия снова дважды получала более двух третей мест в венгерском парламенте. В конце июля 2014 г. Орбан заявил, что его правительство будет строить нелиберальное государство типа Китая или России; финансовый кризис, по его словам, показал, что либеральные демократии не смогут «сохранить свою конкурентоспособность на мировой арене» в будущем. Венгрия и Польша напоминают нам об уязвимости существующей системы, со всей наглядностью показывая, что успех или поражение верховенства права определяется в рамках демократии.

Во всех 47 государствах, входящих в Совет Европы (CoE), правительства в наши дни несут ответственность за соблюдение в достаточной мере фундаментальных прав человека. Но это не автоматический процесс. За него нужно бороться. Например, в России гомосексуальность продолжает считаться чем-то неправильным и неестественным. Меньшинства больше не одиноки в этой борьбе благодаря Европейской Конвенции и механизмам ее применения. Они знают, что право на их стороне. И это большое достижение – как с правовой, так и с моральной точек зрения.