– Не надо было меня слушать!.. – отметила она с насмешкой.
– Если тебе важно качество, то давай свой телефон, он лучше моего!
А у меня смартфон был и правда древний, Лена, раз в год, меняла телефон, а у меня, уже четыре года, был один и тот же. Дело вовсе не в экономии, а в отсутствии интереса. В телефонах я расценивал возможность только звонить и отправлять сообщения. Главное, чтобы устройство не тормозило.
Актер Костевич, с радостью принял Лену, с удовольствием разрешив ей, сделать совместные фотографии. Я его видел в нескольких фильмах. Ему тогда еще полтинника вроде не было. И даже не представлял, что он, в реальной жизни, настолько высокий. Рост его доходил почти до двух метров и мне пришлось отходить на несколько шагов, чтобы сфотографировать их в полный рост. Голова Лены, еле-еле «дотягивала» до плеч актера, а потом я сделал еще несколько фото с эффектом приближения.
– Сергей Петрович, у вас очень прекрасные стихи и рассказы, – поделилась она своим мнением. —И вы очень талантливо сыграли в сегодняшнем спектакле.
Он в ответ кивнул, улыбнулся и пожелал нам хорошего вечера. Лена все никак не могла покинуть его гримерную и я уже стал тащить ее за руку, чтобы она оставила актера в покое.
– Мама с отцом точно обалдеют! – радостно воскликнула Лена, обняв меня.
– Это тот самый актер, из-за которого ты так хотела посетить этот театр? – спросил я.
– Да, – ответила Лена, заметив во мне легкие ноты ревности. – Это Сергей Костевич, Заслуженный артист, писатель и талантливый человек. А ты что ревнуешь?
– Пфф… – фыркнул я, будто мне все равно.
– Ты ревнуешь… – стала меня Лена уже подкалывать.
– Да хватит уже, – ответил я, чтобы она отстала с этим выяснением. – Он тебе в отцы годится, о каком интиме можно говорить… – и засмеялся.
– Подумаешь, разница всего двадцать лет, некоторые, вот, женятся с разницей в шестьдесят лет.
– Там не любовь, там расчет – махнул я рукой, обозначая то, что она сказала, не может считаться корректным выводом.
Сергей Костевич был больше известен по ролям в кино, лишь только малая часть знала его, как писателя и театрального актера. Тем не менее, за несколько десятилетий работы, он не снялся ни в одной главной роли, но играя второстепенные, в лице политиков и злодеев, ставил своих персонажей на одной планке с главными. Его знали больше те люди, которые любили смотреть по вечерам остросюжетные сериалы про любовь и криминал. Возможно поэтому Борис Николаевич и Мария Григорьевна его и знают!
Уходящий вторник стал для меня самым вымотанным днем за долгое время. Начиная с десяти утра, я по-быстрому стал готовить аппаратуру, было не до чаепитий и перекуров!
Со Светой я объехал шесть мест, где она пожелала «запечатлеться». Чем-то ее манил Арбат и Новинский бульвар, шум машин и поток идущих куда-то людей. Больше всего снимков я сделал, когда мы были на Пресне, на фоне небоскребов и гостиничной высотки с рядом расположенным Домом Правительства. И так пять часов, около часа заняло времени на сброс фотографий на компьютер и их просмотр. Всю обработку решил оставить на следующий день. Когда работа доходила до ретуширования, то для меня это был самый ответственный момент, чтобы подвести материалы к завершению. Порой в этом этапе я начинал заниматься самоедством. Меня могли не устраивать все варианты, когда в то время, даже Семен Алексеевич считал это «эксклюзивной импровизацией». Хотелось не выделиться, а впечатлить клиента, чтобы он был не просто рад и доволен, а очарован и не моими трудами, а собой: своими чертами лица и внешностью. Тем самым, я хотел отбить желание у некоторых людей, которые не могли даже в зеркало смотреться, называющих себя чудовищами. На самом деле, когда человек считает себя некрасивым, для других, в это время, он вполне симпатичный. Это доказали даже психологи!
Больше года назад, в нашу фотостудию пришел очень своеобразный человек. Ребята заподозрили его в некой странности, еще бы, – интеллигент, интересуется с осторожностью и видно, что скромный. А это оказывается был писатель и не какой-то, а довольно известный среди читательского сообщества. Он был уже пожилой, его книги начали появляться еще при эпохе застоя. Его художественные сочинения и мемуары имели спрос не только среди его ровесников, но и среди поколения, которое по годам приходилось ему детворой. Он заказывал семейную фотосессию и осуществить его заказ, Семен Алексеевич поручил именно мне.
Так вот, Григорий Павлович, его фамилию, к сожалению, я уже не помню, спустя столько времени, хотя, по правде говоря, я забыл ее уже тогда в конце того же дня. Он заподозрил во мне не только как особенного фотографа, но и как художника, вдобавок ошибочно разглядев во мне писательскую наклонность.
– Вы ошибаетесь, я не рисую, деревья-то нарисовать нормально не смогу, а книги писать тем более! – стал я убеждать.
– Вы так сразу сказали, Евгений Дмитриевич! А знаете почему?
– И почему же?
– А потому что даже и не пробовали! Надо стараться, прикладывать усилия, если вы будете только думать и размышлять, то никогда не добьетесь своей цели.
Интересно, откуда он знает, что я не пробовал, может я пробовал и усилия прилагал!? Хотя на самом деле, все, что касалось попыток, то так и было. Но что касается художественного и писательского таланта, то во мне никогда не было и быть не могло такого качества. С чего бы вдруг?! Я не могу даже стих написать, хотя, опять же, я даже не пробовал его сочинить и не проводил мозгового штурма.
– У вас есть талант. Я вижу это не только по сделанным снимкам, но и в ваших глазах.
С писателями такого «калибра», мне еще не приходилось сталкиваться. Мне казалось это какой-то обычной, легкой и пустошной работой, не терпящей особого труда. Однако, истинный литератор поспешил поправить меня. Ведь то, чтобы добиться произведения, которое станет или даже не станет шедевром впоследствии, над ним стоят огромные усилия проработки, затем редактура. То, что читатель должен и хочет прочитать, тогда и сам автор будет им понят.
Предстоящая среда готовила для меня настоящий рабочий ритм. В тот день, помимо обработки снимков Светы, я должен был провести фотосессию группы, которая выпускалась из детского сада в школу и Лена, как раз, была у них ведущим воспитателем. Праздник должен был пройти после полудня, поэтому, первая половина дня у меня уйдет на обработку фотографий Светы.
После театра, я предложил Лене посетить ресторан. Несколько подобных заведений в городе я знал хорошо, но до них надо было еще доехать. А мне не терпелось поскорее сесть, накатить вина и сделать ей долгожданное предложение, поэтому заглянули в ресторан, который располагался на другой стороне прудов, прямо напротив театра.
Наши отношения зашли слишком далеко и за время жизни в Москве, мы оба это поняли. Думал я прилично – год-то точно и наконец пришел к выходу – надо делать предложение, дескать, не дожидаясь момента, когда она сама возьмет инициативу!
Кольца купил в этот же день, сразу как закончил фотосессию. Выбор был огромный, я даже растерялся, ведь и сам не носил: ни колец, ни цепочек, ничего. Девушка, которая представляла виды, наговорила такое громадное количество, что я даже запутался, что лучше приобрести?!
– А что лучше подойдет? Моя девушка скромная до ужаса…
– Тогда вам подойдут кольца классической формы. Сейчас большое влияние получили кольца необычного дизайна.
Я выбрал кольца из золота, в современном дизайне, а ювелир отметила характеристику выбранного вида:
– Они целостные, не имеют ни начала, ни конца.
Есть мне не хотелось и Лена тоже не изъявляла желание, поэтому официантку долго задерживать не стали. Заказали бутылку вина, но и на всякий случай попросили принести нарезки: из каких-нибудь фруктов и нескольких видов колбасы и сыра.
Нельзя сказать, что ресторан был прям элитный, где сидят одни богатеи. Но чтобы посидеть так, как сейчас решили посидеть мы, надо было приготовить тысяч десять. Вино всегда заказывал я, Лена в них не разбиралась, но все, что она пробовала по моей рекомендации, высоко нахваливала, особенно, если пьянела от него с лету. В употреблении «зеленого змея» мы считались аккуратными. Было всего несколько раз, когда мы пили, что остановиться не могли, а потом, по трезвянке, все прошедшее вспоминали со смехом.
