Слышу шорох и тихий стон, затем одеяло сползает с моего тела, и холодный воздух ударяет мне в спину.

Я вдыхаю его запах палисандра и цитрусовых, проникающий в мои ноздри и приносящий спокойствие, которое я так хорошо знаю. Ксавьер опускается на кровать рядом со мной, прижимая мое тело к своему.

Мои глаза трепещут, и я поворачиваю голову к нему. Он смотрит на меня сверху вниз, опираясь на локоть. Я ничего не говорю, потому что мое сердце все еще болит, и если я заговорю первой, то, скорее всего, начну плакать. От ощущения этого бессилия у меня кружится голова, а количество слез, которые я пролила за последние несколько часов, лишило мое тело всякой энергии. Говорить, слушать, двигаться.

Я ненавижу это чувство.

Как будто я тень человека.

И все это из-за Ксавьера.

— Почему ты не ударила меня, когда увидела тот поцелуй? — спрашивает он, удивляя меня. Обычно ему нравится, когда я не ставлю под сомнение его действия. Такое случалось и раньше, и я всегда оставляла все как есть после нескольких его слов. После того, как он говорил мне, что любит меня и я единственная.

Сегодня у меня нет сил даже притворяться.

Я пожимаю плечами. Мои глаза все еще смотрят на него, когда он поворачивает мое тело, чтобы полностью направить его. Его ладонь скользит под мой подбородок. Он проводит большим пальцем по моим губам. — Не сжимайся, чтобы другим было удобно, Меллилла. Даже мне.

Я и не сжимаюсь.

Больше нет.

— Поговори со мной, Тея. Я ненавижу, когда ты смотришь на меня вот так.

— Как? — Мне удалось озвучить свой вопрос.

— Как будто тебе все равно, что другая девушка поцеловала меня. Для меня это ничего не значило, и я оттолкнул ее, но я думал, что ты отреагируешь.

— Я не хочу слышать ложь.

— Я никогда не лгал тебе, любимая. Я никогда ни с кем не спал. Даже когда я был в Испании. Я никогда не целовал другую девушку. Ты должна это знать. Мне надоело, что Уилл сеет в тебе эти семена сомнений. Он никогда не видел, чтобы я делал что-то, кроме как разговаривал с девушками. Тот факт, что он заставил себя думать, что я делал больше, чем это, на его совести.

— Но ты никогда не поправлял его.

— Потому что меня никогда не волновало, что он думает. И всегда было лучше, если он думал, что я смотрю на кого-то другого, а не на его сестру.

— Если ты думал о том, что мы будем вместе в долгосрочной перспективе, ты должен был попытаться улучшить свою репутацию в его глазах. А не заставлять его думать, что ты развлекаешься с любой встречной девушкой.

Он молчит, и мне не нужно спрашивать, чтобы понять, что это значит.

Я сглатываю. — Ты никогда не думал о нас надолго, — шепчу я, и изо всех сил стараюсь сдержать очередную волну слез, которая пробивается наружу. Я слегка киваю, отворачивая голову от него. Но я не отстраняюсь от него. Я позволяю ему обнять меня.

— Сначала нет.

— И когда же?

— После той ночи в библиотеке, — говорит он, и мое сердце учащенно бьется. Я не смотрю на него. Я не могу. Это только усложнит разговор.

— Чтобы я могла молчать.

— Нет, — говорит он грубо, его пальцы обхватывают мое бедро. — Потому что я сделаю все, чтобы защитить тебя. Тогда я знал это больше, чем когда-либо.

Значит ли это, что именно он держал нож?

У меня скрутило живот.

— Я думал, ты мне доверяешь.

— Да, и доверять тебе было моим решением, а доказать, что я ошибаюсь, было твоим выбором. Не вини меня за свои собственные чертовы ошибки.

— Тея, я…, — начинает он, но я не хочу его слушать. С меня хватит на сегодня. Во мне больше ничего нет, и мне нужно выспаться.

— Не надо. Не сейчас.

Что-то меняется во мне, мое сердце разбивается от осознания. То, с чем я всегда так боялась смириться.

Нам не суждено быть вместе.

Тея

Мое тело просыпается раньше, чем разум, и я выполняю утреннюю рутину на автопилоте. Я быстро принимаю душ, собираю волосы в высокий пучок, надеваю леггинсы, толстовку и возвращаюсь в спальню. Немного посвежевшая, я чувствую себя более живой. Не настолько, чтобы продолжать с улыбкой на лице… но достаточно.

Краем глаза я замечаю движение на кровати. И точно так же я вспоминаю, как Ксавьер приходил ко мне поздно ночью. Все возвращается ко мне, как волна цунами, сдавливая мою грудь до такой степени, что мне приходится сесть в кресло. Мое сердце бьется неестественно быстро, когда я смотрю на спящего Ксавьера.

Он лежит лицом ко мне, его глаза закрыты. Выражение лица мягкое, утопающий в спокойном сне. Видение Холли, целующей его, стоит у меня перед глазами, как кошмар, ставший явью. И не только из-за поцелуя. Я чувствую, как во мне бурлит необычная смелость, и я понятия не имею, откуда она взялась.

Джинсы, футболка и куртка Ксавьера лежат на полу возле кровати. Должно быть, он снял их ночью. Я тихо встаю и на цыпочках приближаюсь к нему, сажусь на корточки. Затем я беру его брюки и запускаю одну ладонь в задний карман, доставая упаковку с диазепамом. Там две блистерные упаковки по десять таблеток в каждой. В одной только девять. Я беру полную и кладу ее в свою толстовку, затем убираю вторую и быстро выхожу из комнаты в сторону кухни.

Там по-прежнему тихо, так что Уилл, вероятно, спит. Интересно, Ксавьер влез через окно или каким-то образом уговорил моего брата впустить его? Я не помню, оставила ли я окно открытым или нет. Я была совершенно не в себе.

Я готовлю кофе, думая о предстоящем дне. Сегодня среда, так что, к счастью, самый легкий день. У меня всего две лекции, одна супервизия, и я могу пойти сделать несколько фотографий на Мосту Вздохов, как планировала перед началом года. Но всегда что-то происходило. Теперь, когда мы закончили с инсценированным судом и приближается Рождество, я пытаюсь позволить себе перевести дух, хотя бы на один день.

Налив кофе в кружку, я достаю одну таблетку из блистера и глотаю, запивая ее кофеином. Мне нужна помощь в успокоении, а Ксавьер, скорее всего, все равно этого не заметит.

«Не сжимайся, чтобы другим было удобно, Меллилла. Даже мне».

Его слова звучат в моей голове снова и снова.

Я знаю, что он имел в виду, но хотел ли он, чтобы я действительно поняла — это уже другой вопрос. Этот год уже кажется таким непоколебимо бурным, что мне кажется, что прошло больше, чем несколько месяцев.

— Я скучаю по тому времени, когда мы были младше и ты смотрела на меня снизу вверх, — слышу я голос Уилла, раздающийся у меня за спиной. Я поворачиваю голову и вижу его, прислонившегося к стене у входа в кухню. На нем черные спортивные штаны. Его волосы взъерошены, а под глазами мешки.

Я хмурюсь. — Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, делая глоток кофе.

Он кивает головой в сторону моей спальни, говоря мне именно то, что я хотела узнать. Ксавьер вошел через парадную дверь, и каким-то образом мой брат не выбил из него все дерьмо.

— Иначе ты бы порвала с ним.

— Но ты на удивление спокоен, — говорю я. — Почему?

Уилл приподнял бровь. — Потому что ты упрямая, и чем больше я говорил бы тебе, что делать, тем больше ты бы со мной спорила. Ты сама придешь к правильным выводам.

Я возвращаюсь к нашему разговору после того, как я вернулась с выходных с Ксавьером. Мы не обсуждали смерть Лео. Черт, мы перешли к рутине дня, как-будто это был пустяк. Например, думать, что девятилетний мальчик убивает своего друга — это нормально. Это просто показывает, насколько нас испортила смерть Сэмюэля.

— Ты когда-нибудь спрашивал Ксавьера об этом? — спрашиваю я, нажимая на «это», чтобы он понял, о чем я говорю. Возможно, это что-то родственное, но его глаза вспыхивают пониманием.

Он качает головой. — Он ходил на терапию, получая помощь, в которой он явно нуждался. Не мне спрашивать. Это даже не мое дело — знать. Если я буду знать правду это ничего не изменит.