– Все, что нам может понадобиться, мы сможем купить в каком-нибудь безопасном месте, – соглашается Иден, подойдя к одному из окон на южной стороне замка и ища глазами тех, кто, возможно, готовится нас атаковать.

– Есть ли сейчас где-то это самое безопасное место? – тихо спрашивает Байрон. – Если Сайрус сумел настроить против нас даже Мэриз, то кому мы вообще можем доверять?

Это ужасный вопрос, и даже думать о нем мне невыносимо – ведь нам некуда податься, нет ни одного места, которое мы могли бы назвать домом. Все тратят последние минуты в Кэтмире на то, чтобы обсудить, куда мы сможем отправиться отсюда, и я решаю дать им обговорить этот вопрос без моего участия, чтобы сосредоточиться на Хадсоне. Я обхватываю его щеку ладонью.

– Со мной все хорошо, – пытается уверить меня он и, выпрямившись, поворачивается и смотрит в окно. Но рука, которой он ерошит волосы, заметно дрожит.

– Нет, не хорошо. Но будет хорошо, – шепчу я, глядя вместе с ним на серое небо. Оно кажется таким же пустым, как коридоры Кэтмира этим утром, но это ничего не значит, ведь любая ведьма или ведьмак, которым доводилось бывать в Кэтмире, могут открыть портал прямо посреди холла – или в любом другом месте школы. Не говоря уже о том, что сюда каким-то образом проникла целая стая волков, а мы ничего и не заметили.

Но об этом можно будет подумать позже, а сейчас все мое внимание сосредоточено на моей паре.

– Со мной все хорошо, – повторяет Хадсон, но на сей раз он пытается убедить в этом не меня, а себя самого.

– Выглядишь ты ужасно, – без лишних церемоний говорю я. – И я знаю – то, что ты сейчас сделал, было для тебя нелегко.

Его лицо становится отстраненным.

– Тут ты ошибаешься. Это было чрезвычайно легко. – Он смеется резким жестким смехом. – В этом-то и состоит проблема, не так ли?

– Я точно знаю, в чем состоит проблема, Хадсон.

Когда он отводит взгляд и на челюсти его начинают ходить желваки, мне становится ясно, что я попала в точку. Но еще больше меня беспокоит то, что у него по-настоящему больной вид. Я знаю, что он потратил кучу энергии и наверняка отчасти бледность объясняется этим, но это не главная причина. Я видела, как он использовал свою способность прежде, видела, как он пустил в ход еще больше силы, когда опустошил остров Неубиваемого Зверя, но и тогда он даже не вспотел.

То, что он засунул руки в карманы, чтобы я не видела, как они дрожат, для него не нормально. Как и то, что у него подгибаются колени и он едва не валится с ног. С ним что-то не так, и я готова поспорить на свой завтрак, дело в том, что он только что убил множество людей, а вовсе не в том, что ему пришлось потратить на это слишком много сил.

– Эй. – Я обвиваю рукой его талию, поддерживая его. – Я могу тебе помочь?

Я ожидаю, что он отпрянет или отпустит одну из своих всегдашних ироничных шуток. Но вместо этого он тяжело приваливается ко мне, и я чувствую, что дрожат не только его руки – дрожь бьет все его тело, как будто у него шок. Возможно, так и есть. Он отвергал эту способность много лет, и теперь, когда пустил ее в ход – так резко и почти что против своей воли, – это выбило его из колеи.

Я прижимаюсь к нему еще теснее и шепчу:

– Я люблю тебя, несмотря ни на что.

Когда я произношу эти слова, его сотрясает дрожь, и его глаза закрываются на несколько долгих секунд. А когда открываются, они полны той самой решимости, которую он демонстрирует обычно. На это я и надеялась. Мне надо что-то сделать, чтобы помочь ему окончательно прийти в себя. Я смотрю ему в глаза и говорю:

– Думаю, теперь я знаю, какой обет ты дал, когда подарил мне кольцо.

Поначалу он не отвечает и никак не реагирует на мои слова. Но затем его взгляд встречается с моим, и он поднимает одну бровь.

– В самом деле?

Меня охватывает такое облегчение от того, что он готов мне подыграть, что прежде, чем ответить, я обхватываю его талию еще крепче.

– Ты дал обет всегда мыть за мной посуду.

У него вырывается смешок.

– С какой стати мне было обещать мыть посуду, если я не пользуюсь ею?

Он переводит взгляд на мою шею, и я чувствую, как мои щеки заливает краска. И, видя, что лед в его глазах растоплен, вздыхаю. Мой Хадсон вернулся ко мне. От облегчения у меня слабеют колени, и я приваливаюсь к нему. Его губы касаются моего лба, и он шепчет мне на ухо:

– Спасибо. – И это звучит совсем как «я люблю тебя».

Прежде чем я успеваю ответить, пиликает чей-то телефон, и момент упущен, потому что мы все поворачиваемся на этот звук.

– Моя тетя только что написала мне, что мы можем спрятаться при Дворе ведьм и ведьмаков, – говорит Мэйси с противоположного конца зала отдыха, где она и Иден расположились, чтобы наблюдать за обстановкой из окон. – Мне нужно всего пять минут, чтобы создать портал.

– У нас нет пяти минут, – мрачно говорит Хадсон. – Они приближаются.

– Где они? – Джексон оказывается у заднего окна еще до того, как я успеваю повернуться, чтобы выглянуть из него. – О, черт.

– Я не вижу… – Я замолкаю, когда мои глаза наконец-то замечают то, что глаза вампиров разглядели еще несколько секунд назад.

Сотни волков несутся по склону горы, чтобы напасть на Кэтмир. Чтобы напасть на нас.

– Пошли! – командует Хадсон, и нам не надо повторять дважды. – Скорее, в заднюю часть школы.

Я хватаюсь за него, и он переносится по узким коридорам, остальные вампиры следуют за нами. Поскольку здесь нет места, чтобы Флинт и Иден могли превратиться в драконов, они начинают отставать, Джексон хватает Флинта, а Байрон – Иден и Мэйси. Хотя оба дракона начинают недовольно ругаться, никто из них не пытается вырваться из хватки вампиров. Сейчас на счету каждая секунда, и мы все это знаем. Как ни странно, Дауд не отстает от переносящихся вампиров – по-видимому, он и в самом деле так быстр, как говорит.

Мы оказываемся перед огромными задними дверями замка меньше, чем через минуту – что хорошо, если учесть, что в обычной ситуации на такой путь у меня бы ушло несколько минут.

Мекай стоит у дверей, готовый разорвать любого, кто сунется.

– Тут чисто, – говорит он, быстро выглянув наружу.

– Все отправляйтесь во флигель изостудии, – приказывает Джексон. – Пусть Мэйси создаст там портал. А я останусь и сдержу их натиск.

Члены Ордена начинают протестовать, но Хадсон прерывает их.

– Я останусь с ним.

– Нет! – восклицаю я, чувствуя, как меня захлестывает паника от мысли о том, что с Хадсоном или Джексоном может что-то произойти. – Либо мы все останемся, либо все уйдем.

– Грейс, ты должна мне доверять, – говорит Хадсон, сжав мои руки. – Мы с Джексоном вполне можем справиться с этими говнюками. Мы придем к вам, как только откроется портал.

– Наш Орден тоже останется, – заявляет Мекай, но Джексон качает головой.

– Нет, вам надо защищать Грейс. Если Мэриз сказала правду и Сайрус действительно пытается украсть чужую магическую силу, чтобы привести что-то в действие, и остановить его может только Грейс, мы должны беречь ее.

– Я сама могу…

– Члены Ордена должны защищать ее, не жалея жизни, – перебивает меня Джексон, ударив себя кулаком в грудь, и члены Ордена отвечают таким же жестом, словно это решает все.

Меня охватывает раздражение, и я готовлюсь выступить против этого проявления мужского шовинизма, но тут из кафетерия доносится грохот, и рычание волков звучит так близко, что у меня мороз пробегает по спине.

– Джексон прав, Грейс. Сайрус сам явился на тот остров, чтобы помешать тебе заполучить Корону. Мы пока не знаем, как она работает, но я согласен с Джексоном – если наш отец боится того, что она оказалась у тебя, то на это должна быть веская причина. – Хадсон говорит это торопливо. – Нам всем надо убраться отсюда. Обещаю тебе, мы придем к вам почти сразу.

– Я не могу… – начинаю я, но Хадсон перебивает меня.