– Тебя вытащили из костюма?

– Ага. Правда, я думала, что это ты первый придешь, даже дверь не запирала. Прости, что так получилось. Я действительно думала, что сама тебе открою. Немного недотянула.

– Ты была в игре, когда я должен был прийти?

– Вышла за полчаса. Думала, тебя дождусь, костюм даже снять не успела, но стало плохо, вызвала скорую…

Я чуть повернул ее лицо к себе и спросил:

– Сколько времени ты провела в игре?

– Все время, – ответила она.

– «Все» – это какое? – нахмурился я. – Версиана активна уже трое суток. Сколько из них ты провела в игре, Шанталь?

Она не ответила. Лишь смотрела на меня с чувством вины.

– Ты что, была в игре весь релиз? – воскликнул я в ужасе. – Костюм столько не держит жизнеобеспечение! Сутки, максимум – двое.

– Не держит, – еле слышно прошептала девушка.

Я отпустил ее подбородок, чувствуя, как руки трясутся сильнее. И спросил:

– Зачем?

– Старалась спастись.

– От кого?!

– От этой игры.

Уставившись в пол, я анализировал услышанное.

– Ты боялась вылезать из костюма в реальность, – повторил я. – Шанталь, почему? Реальность настолько ужасна?

Она не ответила.

– Ты для этого позвала меня к себе домой, – догадался я. – Чтобы я вытащил тебя – так же, как Джека, если что-то случится.

– Я знала, что ты меня не оставишь.

Я вскочил, расправил куртку, глядя на лампы дневного света и мучительно размышляя, как мне поступить. Какая-то часть меня утверждала, что меня подло использовали. Сам хорош! На что я надеялся?!

– Там не только краш-синдром, – произнесла Шанталь. Я повернулся к ней снова. – В палате на койке журнал висит, – вяло говорила девушка. – История болезни. Я его даже прочла. Не могу местами разобрать больничный почерк, но могу прочитать свое имя. Знаешь, что там написано?

– Что?

– У меня психическая статья, – ответила Шанталь, покачиваясь, словно ее клонило в сон. – Слишком долго лежала в костюме. Добровольно. Ко мне девочка-психолог заходила, долго расспрашивала. Версиана, знаешь, это популярная сейчас штука. На игроках уже исследования проводят. Мы же все – готовый материал для психиатрии, Денис, ты не понимаешь?

– Это всего лишь игра, – процедил я сквозь зубы. – Глупая, нелепая игрушка! Ты все воспринимала по-настоящему?

Шанталь трагически улыбнулась, охлаждая голову о стержень капельницы.

– А ты знаешь, что я там видела?

– Нет, не знаю. Расскажи, пожалуйста.

Она помотала головой, снова.

– Там, в моем журнале, – произнесла она, – в самом конце написано: «Делаж-психоз». Делаж – это моя фамилия по маме.

– Да, я знаю.

– Не понимаю, как так вышло, – медленно говорила Шанталь, подбирая слова. – Меня воспитывали чудесные родители. Меня все любили. Я следила за собой, ухаживала, старалась ни от кого не зависеть, читала много, не боялась работать с детства. Папа учил меня летать на вертолете и скакать на лошадях. Мама учила, как вести себя с парнями, за что я ей безумно благодарна. Я придумала название самой популярной игры. Мне через месяц двадцать семь лет. И знаешь, что я успела сделать к этому времени? Какова вершина моей жизни?

Девушка так всплеснула руками, что опрокинула капельницу, которую я испуганно придержал.

– Моим именем назвали психическую болезнь! – произнесла Шанталь в рыданиях. – Денис! Я теперь известна как первая пациентка с версианским психозом! Его назвали в мою честь! И мне с этим жить до конца моих дней!

Она уткнулась мне в плечо, а я лишь обнимал запутавшуюся девушку и по непонятной, омерзительной причине ненавидел себя самого.

Впустив Шанталь, я зашел следом и закрыл дверь. Девушка стояла на месте, с любопытством оглядывая прихожую. Я даже не пытался понять, что именно могло ее смутить. Ответов приходило не меньше полусотни, от вывернутого плинтуса до спущенного футбольного мяча. Вместо этого я снял с девушки свою куртку, в которой вез ее в такси. Она осталась в одной пижаме и смешных тапочках.

С ужасом я подумал, что сейчас она захочет сходить в душ – в не самое лучшее место в холостяцкой берлоге.

– Не помню, надо ли пижамку возвращать, – произнесла Шанталь. – В клинику…

Я прошел в комнату, чувствуя учащенное сердцебиение, включил там свет, пытаясь оперативно разобраться, какую уборку можно успеть произвести за полторы секунды.

Шанталь проследовала за мной. Похоже, ей было немного боязно, что неудивительно. Наверное, мне радоваться ее приходу не стоило. Достаточно подождать немного, пока девушка самовольно не сбежит из моей норы.

– Здесь уютно, – сказала она, подходя к креслу у компьютера. Села в него, покачалась из стороны в сторону.

– Геймерское? – спросила Шанталь. – Новое совсем.

– Да, люблю игровые кресла, – согласился я, вспоминая, есть ли у меня чай.

Рано я решил, будто реал не способен предоставить уникальные впечатления. Шанталь в больничной пижаме, с босыми ногами, сидящая в моей квартире, в моей комнате, в моем кресле, – самый дикий сюрреализм, который я мог представить. Если бы мне приснилось подобное – я бы с утра побежал к психиатру и не вылезал из «Альстромеры» до конца своих дней, а лечение оплачивал бы, работая там же по ночам уборщиком.

– Чай хочешь? – спросил я.

– Да, пожалуйста, – улыбнулась Шанталь. – Меня в больничке накормили, теперь надо чаем греться.

Я прошел на кухню, поставил чайник – и торчал там, пока он не закипел. Если Шанталь решила прийти, то пусть освоится самостоятельно, попривыкнет. Может, что и подметит свежим взглядом. Например, не стоит ли мне всю свою мебель спалить на фиг и приобрести новую в кредит.

К счастью, с чаем у меня всегда было хорошо. Я не фанат экзотических видов и даже ничего не имею против расфасовки в пакетики. Зато на качестве не экономлю. Из пяти доступных на полке сортов выбрал четыре, разложил на блюдечке. Блюдце поставил на поднос, добавил туда же горячий чайник, кружки с ложками, сахарницу и последнюю пачку вафель. Прошел с этим добром обратно в комнату.

Шанталь молча рассматривала лежащий на кровати сиано-костюм.

– Извини, – сказала она поспешно, завидев меня. – Я ничего не трогала.

В непонятках пожав плечами, я поставил поднос на стол, попутно убрав клавиатуру в сторону достаточно быстро, чтобы успеть замаскировать скопившуюся под ней пыль.

– Да все нормально, – хмыкнул я. – Обыкновенный костюм для Версианы. У тебя наверняка такой же.

– Да, точно такой же, – согласилась Шанталь. – Слушай, я тут в тему как раз подумала…

– Что?

– Если мой свитер в игре тебе подошел, то, может, какие-нибудь из твоих шмоток подойдут для меня? Мне домой придется ехать еще.

Я оглянулся на шкаф, затем на ее пижаму.

– Да, точно, – сказал я. – Извини, сразу не подумал. Я поищу что-нибудь.

Шанталь взяла один из чайных пакетиков, принялась окунать его в кипяток в кружке. Я же начал копаться в шкафу, надеясь, что понял девушку правильно. Шмотки для возвращения домой? Настолько универсальных вещей я не носил. Наверняка ей нужно что-то, в чем можно шастать и здесь, в квартире. А спрашивать, сколько времени она намерена тут пробыть, – как-то неэтично.

Я выволок из шкафа самые чистые и пристойные шмотки, какие нашел: желтые шорты и подаренную кем-то футболку, которая мне была слишком велика, поэтому я ее толком не распаковывал. Принес все это добро к девушке и увидел, что она кинула использованный пакетик в мою кружку и залила кипятком.

– Спасибо, – сказал я. – Так экономичнее.

Шанталь не смутилась – приняла одежду с благодарностью во взгляде, оставила лежать рядом. Похоже, завтра ей понадобится и обувь. Вспомнить бы еще, куда я заныкал шлепанцы…

Я положил на одежду пакет с вещами, которые мне выдали в клинике: ключи от дома, телефон, сумочка с деньгами и документами. Интересно, как медики нашли это все, когда вытаскивали Шанталь из квартиры? Вряд ли девушка носила свой выходной шмот внутри костюма. Настолько личных вопросов я предпочел не задавать, поэтому спросил: