– И это будешь ты? – спросила Шанталь.

– Почему бы и нет? – спокойно пожал плечами Меркуцио. – Я Иммигрант тридцатого уровня, хоть никто, кроме вас, этого не знает. В обществе пользуюсь авторитетом. А других Имигрантов никто не контролирует. Оставить их на волю случая – и будет то же самое, что вы сейчас делаете с Лаймом. Загонят и истребят поодиночке под красивые лозунги. Но мы не позволим. Толпой выживать удобнее. Лайм, я верно говорю?

– Верно, – подтвердил шестой игрок.

– Вот видишь, – продолжал Меркуцио. – Я не мешаю ему играть и даже не помогаю. Я мешаю вам мешать ему играть. Не слишком тяжелая логическая цепочка для тебя, Бурелом?

– Обалдеть какая сложная, у меня лапы зачесались, – выпалил Медведь. – Ты не против, если я поточу их тебе в бочину, Мерк?

Стример чуть приподнял пистолеты.

– Что такое, красавчик? – удивился Бурелом. – Совсем недавно ты не возражал против дуэльки. А теперь коленки задергались?

– Лайм, не слушай его! – крикнула Шанталь. – Ты не видел, что он хотел сделать! Он пытался меня убить!

– В игре, девочка, только в игре, – поспешно вставил Меркуцио. – На тебя, кстати, квест с Версикона все еще активен. Лайм, топор у тебя знатный. Не хочешь снести башку этой красотке? Экспы поднимешь от души, левел-ап гарантирован. Арбестер будет не против.

– Почему это я буду не против?

– Ты сам говорил, чтобы я качался, – напомнил Лайм. – А теперь будешь за меня выбирать методы?

– Ребята, давайте не заходить далеко, – попросила девушка, немного бледнея при взгляде на топор. – Нас все равно больше. И к тому же среди вас нет хилов. Мы вам не враги, нам всего лишь надо забрать этот сверток.

– А ты права, – сказал Меркуцио. – Мы в меньшинстве. Лайм, как думаешь, это стоит изменить?

У меня возникло нехорошее подозрение. Прежде чем я понял его природу, Лайм громко сказал в пустоту:

– Тимур, появись!

Рядом с харвестером материализовался человек в облачении лесника. Левая нога была плотно упакована в зашнурованный егерский ботинок. Правая щеголяла лакированной туфлей. С шеи сталкера свисал дорогой галстук. Из кобуры на груди выглядывала рукоятка «беретты», а из-за плеча торчал двуручный топор.

Бурелом от удивления склонил башку набок.

– Однако, – сказал Тимур, с отвращением глядя на грязь под ногами. – Это я неудачно заспаунился. Ребята, вы что, не могли меня в другом месте вызвать?

Я нацелился в него из «тисса» и увидел, как Меркуцио отвечает мне стволом «беретты» в голову, направив второй пистолет на Бурелома.

Лайм подбросил в руке сверток и сказал:

– Вот эти товарищи пытаются помешать мне выполнить квест.

– Какие нехорошие ребята, – бросил Тимур с негодованием, глядя на нас троих. – Арбестер, мы вроде договорились, что я тебе не мешаю. Так какого дьявола ты мешаешь мне?! Хотя знаешь, хорошая у тебя снаряга. Может, мне стоит попробовать…

Сталкер медленно расправил руки в стороны, и его одежда лесника заменилась на копию моего снаряжения.

– Неплохо, – похвалил Тимур, разглядывая «тисс» в своих ладонях.

Он скользнул взглядом по фигуре Шанталь и посмотрел на свой живот. Поверх его ремня проявился пояс косметолога.

– Денис, – шепнула Шанталь в шоке. – Кто это?

– Это проблема, – ответил я, игнорируя ухмылку стримера.

– А это что у нас? – спросил Тимур, вытаскивая из отделений пояса аэрозоль и пшикая себе в рот. – Неплохо, клубничный аромат. Жаль, что у меня зуб не болит. Сейчас бы вылечился.

– Больные зубы я тебе обеспечу, – пообещал Бурелом, продолжая стоять на месте.

– Так, а это кто… – Тимур посмотрел на него и застыл.

– Ну? – рыкнул медведь. – Чо пялишься?

Тимур сделал еле видимое усилие, сбрасывая напряжение, появившееся на его лице. Сорвал с себя галстук, намотал на кулак, словно ему стало тяжело дышать и он неистово пытался отвлечься от сумбура в башке.

– Так, тут… – бормотал он, глядя на шерсть Бурелома. – Это же… Ну да… Нет, не знаю…

– Какие-то проблемы? – спросил Меркуцио, продолжая держать нас на мушке.

– Я не знаю, – пробубнил Тимур. – Разве только…

Он склонился к земле, и его вырвало.

– Что, не поддаюсь копированию? – бросил Бурелом. – Сюрприз, сучка!

И медведь рванулся с места – но не вперед, а влево, сминая нас с Шанталь и отбрасывая в сторону с линии огня, открытого Меркуцио.

Несколько пуль, выпущенных стримером, попали танку в бок. Взревев от ярости, медведь набросился на Меркуцио, начал карать и крушить.

Я выпустил половину магазина в Тимура – сталкер даже не сумел оказать достойного сопротивления. Все наше снаряжение, которое он бесцеремонно скопировал, оказалось бесполезно для этой тупой программы. Где-то Малена недоработала.

Тимур все же успел стащить новый баллончик с пояса. Сразу проснулось мое восприятие, которое подсветило цилиндрический объект как стратегическую цель. Я направил на него автомат. Учитывая, что я лежал немного под углом, целиться было неудобно.

Одиночный выстрел раздробил Тимуру пальцы и взорвал спрей, отчего его лицо скрылось в снопах пламени.

Следом в меня уткнулась Шанталь. Девушка месила кедами грязь, пытаясь снять Опус с предохранителя. Я ухватил ее крепче, придавая дополнительную опору, – и Шанталь сразу выстрелила Тимуру в обожженную голову.

Сталкер не успел ничего сказать. Его голова разбилась на крупные пиксели, отделившиеся от тела и начавшие самовольно растворяться в воздухе. Возвращаться Тимур, похоже, не планировал. Вряд ли воинственные Иммигранты намерены вызывать его снова.

Бурелом активно работал против двух нападавших сразу, заслоняя своей могучей фигурой практически все поле боя. Я мог только догадываться, каким образом ему удается затаскивать и Мерка, и Лайма одновременно. Хотя последний, скорее всего, должного сопротивления медведю оказать не мог.

Мы с Шанталь переглянулись. Она толкнула меня локтем. Я кивнул. Девушка побежала к медведю со спины, встряхивая баллончик. Надо бы все же уточнить, чем это таким она пользуется.

Лайм все еще нащупывал тактику – зашел сбоку, замахнулся топором. Медведь без колебаний принял на себя удар тяжелой заостренной колотушкой – и прокомментировал попытку громким хохотом. Похоже, он успел прожаться.

Меркуцио перехватил пистолеты рукоятками наружу и орудовал ими, как молотками. Толку от его ударов было не меньше, чем от топора Лайма. Оно и неудивительно, учитывая, что стример превосходил лесника прокачкой по всем пунктам. И все же у Иммигрантов перед Гостем имелось некоторое преимущество. Прежде всего, Лайма нельзя было отправлять на перерождение, и потому Бурелом скорее гладил его, нежели атаковал. Во-вторых, основная танковская абилка, которой медведь провоцировал врагов на себя, против игроков не работала. Похоже, Бурелому это не было нужно. Всех нулевых соперников в Версиане он мог косить пачками, одним движением брови. Против тридцатого и двадцать третьего эти движения уже не срабатывали.

И отвлечь противника от Шанталь танк не мог: все же Меркуцио – это вам не Малена, здесь недостаточно орать что-то издевательское восемь раз в минуту. На миг я подумал, не оставить ли Бурелому возможность расправиться со стримером самостоятельно. Не то чтобы я пытался использовать медведя в своих эгоистичных целях – он и сам, похоже, этого хотел.

Как бы то ни было, медведь не мог похвастаться абсолютными шансами на победу. От нового удара рукояткой «беретты» его глаз изрядно заплыл и стал похож на спускающийся мячик.

Сменив магазин в автомате, я также поменял позицию: взял левее, уткнулся в колесо харвестера. Прильнул к прицелу «тисса», пытаясь сквозь листву рассмотреть фигуру Меркуцио и при этом не попасть в Бурелома. Незачем добавлять работы Шанталь.

И тут харвестер ожил.

На мгновение мне показалось, что это Тимур заспаунился в кабине, но там было пусто. Колесо, на которое я опирался, стало крутиться на месте, чуть не затащив меня под себя. Ребристая покрышка уже успела сорвать с моего жилета портативный бинокль, зажевала его вместе с ремнем. Мою шею начало затягивать в механизмы.