В этом виделось непостоянство человеческой природы, ведь, как и вода, люди любят оставлять следы, словно это поможет им стать бессмертными, но не менее того они любят затаптывать следы чужие, объявляя их ложными, вредными или даже преступными.

Райль поднял серый камень и с размаху запустил его в море.

Сначала люди считали, что на мировых кольцах живут фантастические существа, которым принято было поклоняться, но в эпоху Магики выяснилось настоящее устройство мира, отчего магов на короткое время возвели в ранг едва ли не небожителей. Впрочем, лишь до появления первых одержимых.

Несколько десятков лет те рвали в клочья целые города и даже страны, погрузив в хаос Иктанию и почти все южные государства. Тогда в тридцать третьем году все той же эпохи, иктанцы сумели создать первых антимов, сделав их олицетворением порядка на многие сотни лет вперед. И все же антимам не всегда удавалось уничтожать одержимых, и постепенно вера в них слабела, а сложность в подготовке вынудила церковь прибегнуть к помощи обычных людей, которые стали называться храмовниками. Благодаря подаркам с Прайяра храмовники оказались главным инструментом иктанской церкви в политическом давлении на другие государства, и так бы оставалось еще долго, не появись в мире руны Евика, благодаря которой магов снова принялись поднимать на пьедестал величия, почти забыв о всех тех, кому возносились почести до того.

Теперь же, с появлением управляемых одержимых, мир словно замер, не в силах определиться какие прошлые памятники рушить и на кого возлагать надежды о светлом будущем.

– О чем задумались, господин Райль? – с улыбкой спросил Алгар, подходя сзади. Парень обернулся, рассматривая мага в сером шелковом кунтуше, украшенном жемчужной вышивкой. Его отрядили сопроводить главного ученика антимов к месту, как выразился советник ярла, «наилучшим образом подходящему под все заявленные требования об открытии отделения ордена на островах государства Нордика».

– Размышляю о бренности бытия. На этом сраном куске камня, куда Вы меня притащили, об этом думается особенно хорошо.

– Рад, что Вы так быстро освоились, – невозмутимо ответил собеседник.

Некоторое время они молчали. Райль смотрел на горизонт, прикидывая дальнейшие действия, а его собеседник стоял рядом, потешаясь, должно быть, над бывшим гвардейцем, решившим тягаться с прожженными дипломатами на их же поле.

– Вы ведь сами сказали, что для отделения ордена Вам необходимо место, максимально удаленное от цивилизации, – наконец произнес маг, щурясь от порывистого ветра. – На всех остальных островах у нас есть хотя бы деревеньки, а здесь никто не живет. Во всяком случае долго.

Райль поморщился и обернулся к морю спиной, взглянув на широкий каменистый пляж, за которым высился густой лес, тянущийся к величественному горному хребту острова Безымянный. По всему пляжу, за явно угадывающейся, но незримой для глаза линией, властвовала странная и страшная смерть. Сотни каменных изваяний, некогда бывших людьми, будто творения безумного скульптора устилали собой пространство до самого леса.

– Как видите, на острове висит проклятье, – продолжил Алгар. – Любые живые существа крупнее крысы за той границей мгновенно обращаются в камень. Вот этот мыс, на котором мы находимся, представляет собой клочок безопасной зоны. Есть правда еще один на западе отсюда и один на востоке, но они все поросли бурьяном и густым лесом, так что их я даже не стану Вам показывать.

– И Вы, стало быть, ожидаете, что мы откажемся? – хмуро уточнил Райль.

– Дело Ваше, – ответил маг, не скрывая в голосе насмешки. – Но, по-моему, устроить резиденцию ордена в окрестностях Хьенмора или Бергара было бы оптимальным решением. Других вариантов мы вам все равно предложить не можем.

Райль подошел к незримой границе проклятия, рассматривая каменные изваяния. Были среди них и мужчины и женщины разных возрастов, а изредка встречались даже дети. Должно быть, ярлы регулярно интересовались не отступила ли смертельная зона, и по-прежнему ли она убивает всех без исключения. А жизни рабов казались им, низкой платой в сравнении с возвратом огромного острова в свои владения.

– Будьте осторожнее, – воскликнул Алгар, перекрикивая усилившийся ветер. – Иногда разные шутники пихают окаменевших подальше, чтобы казалось, будто граница еще далеко.

В некоторых местах, Райль действительно заметил характерные следы на камнях, в основном возле упавших изваяний.

– Здесь ведь была когда-то знаменитая крепость Энисхейвен?

– Отчего же, была? – вопросом ответил маг, подходя ближе. – Она есть здесь и до сих пор. Вон там на склоне видны ее башни.

Присмотревшись Райль разглядел вдали величественный каменный силуэт, сливающийся с горным массивом, будто бы вплавленный в него чудовищной силой.

– Так значит эксперименты над одержимыми все же окончились неудачей и для вас, – хмыкнул гвардеец и запустил перед собой маленький камень. Тот пролетел между двумя статуями без какого-либо эффекта, упав среди сотен своих близнецов. – А может барьера уже и нет?

– Хотите проверить?

– Только после Вас.

– Я воздержусь, пожалуй, – улыбнулся маг. – Перед Вашим прибытием мы его испытали. Вон там в сотне метров самые светлые статуи: мужчина, женщина и ребенок. К сожалению, все так же, как и раньше. Впрочем, мы полагаем, что причина проклятия не только в одержимых.

– А в чем же еще? – удивился Райль. – Насколько я знаю, все эксперименты над одержимыми заканчивались тем или иным катаклизмом.

– Когда это происходило в населенных местах, действительно, – кивнул Алгар. – Поэтому Туанский султанат первым решился создать специальное место для изучения одержимых и их способностей. Башня Элгада в Зубчатом море, слышали наверно?

– Разумеется. Ей ведь не меньше полутора веков. Только, насколько я знаю, вскоре после постройки одержимые сумели вырваться, и к башне до сих пор невозможно даже приблизиться, – добавил Райль.

– Ну, во-первых, не вскоре, а через пятьдесят лет. А, во-вторых, приблизиться к ней все еще можно. Просто те одержимые до сих пор живы и возле башни сохраняется сильный разрыв между мирами. Так что заклинания в ту сторону летят очень плохо, а вот оттуда в полную силу. Пару раз туанцы пытались ее отбить, но безрезультатно. Зато Пирамида в Ингиде все еще действует, а ведь создавалась с теми же целями.

– Но почему Вы считаете, что именно здесь все как-то иначе, чем в той же Элгаде? – Райль встал совсем рядом с окаменевшим человеком. Когда-то это был мужчина в хорошей дорогой одежде, в отличие от многих лежащих на земле, на его лице не застыла гримаса ужаса, напротив, он стоял полубоком и собирался радостно махнуть кому-то рукой. На его пальцах и шее еще угадывались массивные украшения, но даже их проклятие не обошло стороной, превратив драгоценности в серый камень.

– Мы приволокли на Безымянный прайярского рунера около сорока лет назад, по договору он должен был создать нам несколько артефактов, но за месяц до истечения срока в Энисхейвен что-то случилось, на башнях зажглись сигнальные огни об опасности, а затем повисло проклятие. Я как раз приезжал в тот день с припасами на остров, видел, как люди вокруг стали обращаться в камень, но на счастье не успел еще сойти с корабля.

– Вам от силы лет двадцать семь, – с сомнением сказал Райль, снова взглянув на Алгара.

– Магия Гоадро творит чудеса, не правда ли? – самодовольно произнес он. – Впрочем, мы сильно отвлеклись от главной цели нашего прибытия, а меня, признаться, уже достал этот ветер. Предлагаю отправляться на корабль и идти обратно.

– Считаете, что мы примем ваше предложение насчет Бергара или Хьенмора?

– А разве этого не произойдет? – осклабился маг. – И потом, что Вас так смущает, Райль? Это ведь отличные варианты.

– Да то, что ярл будет узнавать о моем желании посрать раньше меня самого.

– Не знаю как это возможно, однако у меня сразу появляется вопрос о том, что вы собираетесь от нас скрывать?