– Не может быть такого огромного изумруда, – зачем-то сказал сам себе Иован, и, словно повинуясь его мыслям, двери изменились, сделавшись деревянными, но щедро украшенными затейливым рисунком из множества хризолитов в малахитовой оправе.
В этот момент Иован отчетливо понял, что все вокруг – ни что иное, как обыкновенный, хоть и довольно красочный сон. Покрутив в руках сверток с останками пауков, он прислушался к собственным ощущениям, с удивлением обнаружив способность полностью контролировать свои действия. В следующий момент он понял кем именно в его сне окажется принцесса и покачал головой.
– Наяву то не знаю куда от тебя глаза девать, а теперь ты мне еще и снишься, – с улыбкой сказал сам себе мужчина, а затем толкнул двери и решительно вошел в просторный зал с белоснежными колоннами, в конце которого возвышался узкий изящный трон. Помещение украшало множество светлых полотен с красными лилиями в центре – символом Ланкарии. Впрочем, на некоторых из них вместо цветка изображался рыжий лисенок, горделиво сидящий в разных позах. Светлый мраморный пол устилали ковры, с изобилием разбросанных на них подушек, среди которых местами угадывалась жухлая листва, непонятно как оказавшаяся в самой верхней башне огромного дворца.
– Рада видеть Вас, славный рыцарь, – без тени эмоций в голосе проговорила Лани, когда мужчина приблизился к трону.
Он помнил слова друга, о том, что все ланкарки неприступны, и лишь внешне кажутся горячими будто пламя. Потому он не огорчился, услышав столь прохладное приветствие даже во сне.
– Я также безмерно рад видеть Вас, принцесса, – Иован низко поклонился и бросил сверток перед собой. – Ваше распоряжение выполнено, пауков больше нет, я уничтожил всех до единого.
Девушка коротко кивнула, а Иован заметил сидящего возле трона лисенка, который с интересом смотрел то на него, то на девушку. Зверь выглядел совсем не таким красивым и величественным как на полотнах – его белая пушистая грудь оказалась вымазана чем-то красным, напоминающим запекшуюся кровь, а один глаз заплыл и почти не открывался.
– Это прекрасная новость, о доблестный рыцарь, – сказала девушка, отвлекая на себя внимание мужчины. – Есть только одна проблема… Все деньги королевства я отдала одному старому антиму, а затем наши дороги с ним разминулись. Так что мне совершенно нечем вам заплатить.
– Вашей нежной улыбки было бы более чем достаточно.
Лани улыбнулась и игриво заметила:
– Вы сказали более? Стало быть, Вы еще окажетесь мне должны?
– Мне кажется, что я Ваш должник с самого своего рождения, – ответил Иован, удивляясь изяществу собственных комплиментов. – От того, что день и ночь я мечтаю лишь о том, чтобы угодить моей принцессе и растопить лед в ее сердце.
– Боюсь все Ваши усилия напрасны, славный рыцарь, – иронично ответила девушка и Иован вздрогнул как от пощечины, но в следующий миг Лани тепло улыбнулась, продолжив томным голосом: – Потому как по отношению к Вам в моем сердце давно пылает пожар.
Иован одним движением оказался возле нее, подхватил девушку на руки и прошептал:
– В таком случае, любовь станет наградой для нас обоих!
Щеки Лани покрылись румянцем смущения, затем она щелкнула пальцами, отчего в стене зала образовалась широкая арка, украшенная сотнями изумрудов и топазов.
– Нам туда, – кротко проговорила девушка, избегая его взгляда.
Помещение оказалось спальней, где потолок, стены и пол сверкали ослепительной белизной. В центре стояла огромная кровать с алыми шелковыми простынями, чуть возвышающаяся на небольшом постаменте и прикрытая нежно-розовым кружевным балдахином, наподобие палатки.
Из общего единства обстановки выбивался лишь маленький белый столик, на котором рыжим пятном выделялся все тот же лисенок, лежащий теперь на животе и, продолжавший с интересом за ними наблюдать.
Решив не обращать внимания на странности сновидений, Иован опустился с девушкой на кровать и начал покрывать ее тело поцелуями, стягивая облегающее белое платье со стройной девичьей фигурки.
– Постой, – с улыбкой прошептала Лани. – Сейчас я останусь совсем без одежды, а на тебе все эти железки. Так нечестно!
Иован с досадой подумал, что она права, но снятие пластинчатого доспеха занятие долгое и от романтического обнажения весьма далекое, однако не успел он еще закончить свою мысль, как элементы брони сами собой поотлетали, с глухим звоном покатившись по полу, а под ними оказалась лишь шелковая рубашка, не прикрытая даже стеганой или хотя бы акетоном.
– Хорошо, что я реально в этом не воевал, – усмехнулся мужчина.
Лани обвила его руками за шею, заставив сосредоточить все внимание на своем прекрасном лице, и они страстно поцеловались.
Ощущение прикосновения к ее нежным губам показалось Иовану самым чудесным из всего, что он испытывал ранее, а его руки, тем временем скользили по стройному телу, сводя мужчину с ума от совершенства форм под гладкой тканью платья.
– Иован, – прошептала Лани. – Я понимаю, что это всего лишь мой сон. Но ты тут совсем как настоящий и я все равно хочу сказать тебе, что у меня еще не было этого с мужчинами. Я боюсь показаться тебе неумелой или слишком робкой… А может напротив в чем-то распутной. Просто ты мне очень нравишься и иногда мне даже кажется, что я в тебя уже на самом деле влюблена.
– Как странно, – с улыбкой прошептал Иован, нежно касаясь губами ее щеки. – Впервые кто-то говорит мне во сне, что это он видит сон, а не я.
– Подожди, подожди! Что значит «тебе во сне»?! – изумилась девушка, отпрянула и спешно завернулась в алое покрывало. – Это ведь мой сон! Вот даже и Инс здесь, – она растерянно взглянула на лисенка, и ее глаза округлились. – Инс, какого демона тут происходит?! Немедленно скажи, что это просто сон!
Лисенок совершенно по-человечески вздохнул и покачал облезлой мордочкой.
– Ну что вы за странные любопытные сущности? – сказал он разочарованно. – Могли бы задать этот вопрос минут через двадцать-тридцать, но надо же было все испортить, – он сделал паузу переводя взгляд с Лани на Иована и обратно, а затем добавил. – Я связал ваши мысли, так что технически это и есть сон, только ваш общий. Вы же хотели друг с другом пообщаться? Вот, пожалуйста. Обращаю ваше внимание, раз вы еще сами этого не заметили, что говорите вы не на ассийском и не на ланкарском, а прямым потоком сознания. Так что не удивляйтесь особенностям оборотов речи, они неразрывно связаны с чувствами.
– Но почему ты нас не предупредил? И почему только сейчас это сделал? – обиженно выпалила Лани.
– Я это сделал в первый день вашей встречи, – спокойно ответил дух. – Но для нужного эффекта требовалось, чтобы ваши нити горели по отношению друг к другу с одинаковой интенсивностью. Так что вопрос о том, почему вы лишь сегодня здесь оказались, ты можешь адресовать самой себе.
– Я помню тебя дух, и то, как ты мне помог в землянке, – вмешался Иован. – Что тебе теперь от нас надо?
– Спроси у своей подруги. Она объяснит тебе, что тоже не знает ответа на этот вопрос, – лисенок фыркнул, изображая смех. – Сейчас вам достаточно знать, что каждую ночь у вас будет возможность поговорить. Если, конечно, ваши нити продолжат так же гореть. Теперь мне нужно уйти в первый круг, чтобы восстановить силы.
– Инс, постой! – воскликнула девушка. – Прошу, скажи, жив ли еще мой брат?
Лисенок раздумывал несколько секунд, прежде чем ответить.
– Да. Однако если ты попытаешься помочь, то навредишь и ему, и себе. Найди силы оставить все как есть.
С этими словами дух прыгнул в сторону арки и тут же обратился ворохом жухлой листвы.
Некоторое время Иован с Лани сидели молча, затем ассиец посмотрел на девушку, продолжающую кутаться в покрывало, и тихо сказал:
– Ты не сердишься на меня? На то, что я так себя повел?
– Нет, – ответила она улыбнувшись. – А я не кажусь тебе теперь легкомысленной и бесстыжей?
– Конечно, нет. Знаешь, один мой знакомый, говорил, будто ланкарские девушки в душе холодны как лед. Я просто рад, что он ошибся. Насколько я понял, вы с ним знакомы, его зовут Райль.
