Мистер Гилберт слушал меня очень внимательно.

– Ваша жена здесь? – спросил он, когда я закончил.

– Да, – сказал я, – и она подтвердит мой рассказ во всех пунктах, и никто никогда не сможет заподозрить ее в сумасшествии. Я пойду и приведу ее к вам.

Через несколько минут моя жена была в комнате, пожала руку мистеру Гилберту, и ей рассказали о подозрении меня в сумасшествии. Она побледнела, но улыбнулась.

– Он действительно вел себя как сумасшедший, – сказала она, – но я никогда не предполагала, что кто-то может посчитать его таковым.

И тут на ее глаза навернулись слезы.

– А теперь, моя дорогая, – сказал я, – может быть, ты расскажешь мистеру Гилберту, как я все это сделал.

И тогда она рассказала ему историю, которую я только что поведал.

Мистер Гилберт с беспокойством переводил взгляд с одного из нас на другого.

– Конечно, я не сомневаюсь ни в одном из вас, вернее, я не сомневаюсь, что вы верите в то, что говорите. Все было бы хорошо, если бы я мог заставить себя поверить, что такая сила, о которой вы говорите, может существовать.

– Это вопрос, – сказал я, – который я могу легко доказать вам фактической демонстрацией. Если вы можете подождать некоторое время, пока мы с женой поедим, я просто очень голоден, и я уверен, что и она должна быть голодна, я успокою вас на этот счет.

– Я подожду здесь, – сказал мистер Гилберт, – и выкурю сигару. Не торопите себя. Я буду рад иметь время, чтобы подумать о том, что вы мне рассказали.

Когда мы закончили с обедом, который был для нас приготовлен, я поднялся наверх, взял свой рюкзак, и мы оба присоединились к мистеру Гилберту в курительной комнате. Я показал ему маленькую машинку и очень кратко объяснил принцип ее устройства. Я не стал демонстрировать его действие на практике, потому что по коридору ходили люди, которые в любой момент могли зайти в комнату, но, выглянув в окно, я увидел, что ночь стала намного яснее. Ветер разогнал тучи, и звезды ярко сияли.

– Если вы пойдете со мной на улицу, – сказал я мистеру Гилберту, – я покажу вам, как работает эта штука.

– Это как раз то, что я хотел бы увидеть, – ответил он.

– Я пойду с вами, – сказала моя жена, накидывая на голову шаль.

И мы пошли вверх по улице.

Когда мы оказались за пределами маленького городка, я увидел, что звездного света вполне достаточно для моей цели. Белая проезжая часть, низкие стены и окружающие нас предметы можно было легко различить.

– Теперь, – сказал я мистеру Гилберту, – я хочу надеть на вас этот ранец, чтобы вы увидели, как он ощущается, и как он поможет вам идти.

Он с готовностью согласился, и я прочно закрепил его на нем.

– Теперь я буду крутить этот регулятор, – сказал я, – и вы будете становиться все легче и легче.

– Будь очень осторожен, не крути его слишком сильно, – серьезно сказала моя жена.

– О, в этом вы можете на меня положиться, – сказал я, очень аккуратно поворачивая регулятор.

Мистер Гилберт был крепким человеком, и мне пришлось сделать много оборотов.

– Похоже, ощущается значительный подъем, – сказал он прямо.

И тогда я обхватил его руками и обнаружил, что могу поднять его с земли.

– Вы поднимаете меня? – воскликнул он удивленно.

– Да, и я сделал это с легкостью, – ответил я.

– Невероятно! – воскликнул мистер Гилберт.

Затем я повернул регулятор еще на пол-оборота и попросил его пройтись или побежать. Он начал идти, сначала медленно, потом длинными шагами, потом начал бежать, а затем прыгать и скакать. Мистер Гилберт уже много лет не прыгал и не скакал. Никого не было видно, и он мог резвиться сколько угодно.

– Не могли бы вы сделать еще один оборот регулятора? – сказал он, подбегая ко мне. – Я хочу попробовать перепрыгнуть эту стену.

Я приложил еще немного отрицательной силы тяжести, и он с легкостью перепрыгнул через пятифутовую стену. Через мгновение он спрыгнул обратно на дорогу и в два прыжка оказался рядом со мной.

– Я спустился легко, как кошка, – сказал он. – Никогда ничего подобного не было.

И он пошел вверх по дороге, делая шаги длиной не менее восьми футов, оставив нас с женой искренне смеяться над сверхъестественной ловкостью нашего друга. Через несколько минут он снова был с нами.

– Сними его, – сказал он. – Если я буду носить его дольше, я сам захочу себе такой же, и тогда меня примут за сумасшедшего и, возможно, упекут в психушку.

– Теперь, – сказал я, откручивая регулятор, прежде чем расстегнуть ранец, – ты понял, как я совершал долгие прогулки, прыгал и скакал, как я бежал вверх и вниз по склону, и как маленький ослик тащил груженую повозку?

– Я все понял, – воскликнул он. – Я беру назад все, что я когда-либо говорил или думал о тебе, мой друг.

– И Герберт сможет пожениться на Джанет? – воскликнула моя жена.

– Может жениться на ней! – воскликнул мистер Гилберт. – Он женится на ней и мне есть что сказать по этому поводу! Моя бедная девочка поникла с тех пор, как я сказал ей, что этого никогда не будет.

Моя жена бросилась к нему, но обняла ли она его или только пожала ему руки, я не могу сказать, потому что в одной руке у меня был ранец, а другой я протирал глаза.

– Но, мой дорогой друг, – прямо сказал мистер Гилберт, – если вы все еще считаете, что в ваших интересах держать ваше изобретение в секрете, я бы хотел, чтобы вы никогда его не изобретали. Никто, имея такую машину, не сможет не использовать ее, и будет так же плохо, что тебя считают сумасшедшим, как и тогда, когда ты им являешься на самом деле.

– Друг мой, – воскликнул я с некоторым волнением, – я все решил на этот счет. Маленькая машинка в этом ранце, единственная, которой я сейчас обладаю, доставляла мне огромное удовольствие. Но теперь я знаю, что она также нанесла величайший вред косвенно мне и моим близким, не говоря уже о некоторых прямых неудобствах и опасностях, о которых я расскажу в другой раз. Секрет принадлежит нам троим, и мы сохраним его. Но само изобретение слишком полно соблазна и опасности для любого из нас.

Пока я говорил это, я держал ранец одной рукой, а другой быстро вращал регулятор. Через несколько мгновений он был уже высоко над моей головой, а я с трудом удерживал его за лямки.

– Смотрите! – воскликнул я.

Затем я отпустил руку, и ранец взлетел в воздух и исчез во мраке неба.

Я собирался объяснить свой поступок, но не успел, так как жена бросилась мне на грудь, рыдая от радости.

– О, я так рада, так рада! – сказала она. – И ты больше никогда не будешь изобретать?

– Больше никогда! – ответил я.

– А теперь давайте поспешим к Джанет, – сказала моя жена.

– Вы не знаете, каким тяжелым и неуклюжим я себя чувствую сейчас, – сказал мистер Гилберт, стараясь не отставать от нас, пока мы шли обратно. – Если бы я носил эту штуку дольше, я бы никогда не захотел ее снять!

Джанет удалилась к себе, а моя жена поднялась в свою комнату.

– Я думаю, она любит так же сильно, как и наш мальчик, – сказала она, когда вернулась ко мне. – Но скажу тебе, дорогой, я оставила очень счастливую девочку в той маленькой спальне над садом.

И три очень счастливых пожилых человека разговаривали вместе до самого позднего вечера.

– Я напишу Герберту сегодня вечером, – сказала я, когда мы расстались, – и скажу ему, чтобы он встретил нас всех в Женеве. Молодому человеку не повредит, если мы сейчас прервем его учебу.

– Вы должны позволить мне добавить постскриптум к письму, – сказал мистер Гилберт, – и я уверен, что не потребуется никакого ранца с регулятором в спине, чтобы быстро доставить его к нам.

И не понадобилось.

Есть удивительное удовольствие в том, чтобы парить над землей, как крылатый Меркурий, и чувствовать себя избавленным от притяжения гравитации, которая тянет нас вниз к земле и постепенно превращает движение нашего тела в изнуряющий труд. Но это удовольствие не сравнится, я думаю, с тем, которое дарят воздушность и легкость двух молодых и любящих сердец, воссоединившихся после разлуки, которая, как они полагали, будет длиться вечно.