Я обвел озадаченным взглядом нашу недвижимую компанию. Сказать-то боец это сказал, только сам он переключаться на фильтры не спешил — насколько я заметил. Или он переключился ранее?
Фарч зло скривился и переключил подачу воздуха в своем скафандре. Кверки смотрели на результаты этого действа внимательно, а я — озадаченно. Запоздало меня кольнул стыд — вообще-то капитан мог приказать перейти на местный воздух первому мне, как подчиненному — но он сделал это сам. В пику кверкам, по всей вероятности. Я, не дожидаясь каких-либо визуальных пагубных последствий у лаугха, тоже поспешно переключился на фильтры. Кверки восприняли это как должное, а Фарч лишь насмешливо на меня зыркнул. Сам он, к слову сказать, выглядел очень паршиво — насмешка придала его, вздувшемуся сизыми венами, изможденному лицу еще более страшное выражение. Он постарел, осунулся, и похоже, собирался вот-вот отдать концы. А его еще тут используют, как лабораторного мыша! Мне только сейчас пришло в голову, что первым за Малышом сидел капитан, затем я, дальше Абвир, и Севи — последняя. Это что, нынешний командный ранжир? Кто кого заслоняет от ветрюги? Если так, то меня оценивали больше, чем капитана. За навигаторские умения, надо полагать — черта-с-два они без меня долетят до Каоха: на прямой траектории им попросту не хватит топлива. А Фарч для кверков вполне являл собой разменную монету, пушечное мясо. И знал — или подозревал он об этом, похоже, с самого начала, еще на «Цветущем». То ли Гасс просветил, то ли и сам прекрасно изучил своих смотрящих, вдоль и поперек. Насквозь. Видимо, не первый раз они так высаживаются — я-то в основном отсиживался в рубке, и за потерпевшими по чужим планетам не бегал.
Я отвел взгляд и растерянно стал смотреть на противоположную стену. Ну да, градиент высших рас — это я уже слышал. Но лаугхи — высшая раса для нас, людей — так почему же капитан не обращается со мной так же, как кверки с ними же, каохцами? А может и обращаются, просто мне повезло с капитаном?
Я вздохнул и закрыл глаза. Чему быть — и катись оно все к черту. Может, это ранжир, а может, мое воспаленное самомнение, какая разница… Мы, люди — так или иначе влезли в межрасовые разборки, хоть нам еще расти и расти до их технологий, даже до лаугхских. Значит, будем расти.
Воздух, меж тем, запах озоном. Насколько позволяли мне это определить фильтры. Слабо, но что-то такое в нем чувствовалось. И он казался несколько спертым, а скорее, в нем попросту недоставало кислорода. Или тяжесть вносила свои коррективы… но дышать мы могли почти свободно. Я очень редко дышал воздухом чужих планет, и именно этот мне не понравился — мне вообще тут ничего не нравилось…
Кверки тоже переключились на фильтры, затем Севи достала свой медицинский кейс. Я тут же начал пожирать его глазами, вытянув шею — сдается мне, в тот момент я очень сильно смахивал на наркомана, учуявшего заветную дозу. Но Севи на меня даже не взглянула — вколола дозу себе и бойцу и снова закрыла кейс. Я остолбенел.
— Вколите хотя бы капитану, — не выдержал я. — Он ведь не дойдет.
— Не дойдет, значит, умрет, — снизошел до ответа Абвир.
Вероятно, он думал, что сообщил мне великую новость. Я исподлобья смотрел на него, а потом на то, как безмолвно поднимается Малыш, и Фарч валится на меня от возобновившегося воздушного пресса. Я уперся рукой в пол, лишь бы не завалиться на кверков, но киборг уже взял на себя все заботы о нашем равновесии.
— У них свой коктейль, — выдавил Фарч, опускаясь на колени и ложась в привычную позицию. — Нашей мало. Экономят.
А, действительно — расы-то разные. Гасс как-то объяснял мне нюансы реакций организма на тот или иной препарат у особей различных рас… М-да — своего запаса у кверков должно быть хоть отбавляй… а нам, значит, только для экстренных случаев. Как будто этот первый день — не экстренный.
Мы продолжили путь. Абвир попытался идти на ногах, но очень быстро передумал — воздушный поток создавал лишнюю нагрузку, и тратить силы на ее преодоление было неразумно. Пока мы ползли вперед — и вниз, я снова стал думать о какой-нибудь тележке. Ведь нетрудно было сообразить, что четыре колесика и подобие рамы не самая большая тяжесть… а мы бы сильно сэкономили силы и время. Или миниатюрная платформа антиграва… или хитрые санки, на худой конец… волокуши…
Тоннель окончательно сузился, завихлял. Ползли мы уже по двое в ряд — кверки перед киборгом, а мы — за ним. Вернее, не столько ползли сами, сколько помогали Малышу — он мягкими, но протяжными рывками перемещал нас всех разом почти на метр дистанции.
Наконец, киборг остановился, и опустился на брюхо. Кверки перекинулись парой фраз: Севи властно, а Абвир — не соглашаясь. Мы с Фарчем за этой сценой не следили, нам хватало и собственных проблем: мы не то, что ползти — лежать уже не могли. Видимо, врач это поняла, и пихнула локтем бойца. Тот достал из баула аккумулятор, и заменил его на извлеченный из киборга. Малыш погудев, загрузился — и устроил из своих щупалец подобие упругой лежанки, и всех нас туда водрузил, после чего довольно бойко посеменил дальше. На скольких ногах он там передвигался — я не видел, но прибить врачиху мне хотелось нестерпимо, и думать я мог только об этом. Вот, стервь клыкастая — оказывается, можно было ехать на Малыше с первой секунды! Из каких соображений мы волохались почти час — непонятно. Уроды…
Абвир, похоже, был со мной согласен — он продолжал что-то доказывать Севи, пока та, по-видимому, не посоветовала ему заткнутся.
— Снимайте перчатки, — велела она нам, искоса поглядывая на постепенно понижающийся, бегущий над нами потолок. На то, чтоб стянуть перчатку, у меня ушло полминуты, а у Фарча не получалось вовсе — он как в полузабытьи вяло шлепал одной ладонью по другой. Я помог.
Получив инъекцию, мы в бессилии откинулись на спину. Я отщелкнул стекло, чтоб ветер освежил мою багровую физиономию, мигом ощутил, как у меня неприятно заложило уши и тут же получил удар по зубам. Не от ветра, а от нашего заботливого бойца.
— Закрой. — Он зловеще навис надо мной. Текстура его шкуры, даже на морде, напоминала изюм, тускло белели огромные клыки. Я отстраненно подумал, что кожа у их предков когда-то была гладкой, а затем в силу неведомых факторов скукожилась… Меж тем, глаза кверка смотрели тупо и не мигая. Если мне и хотелось взбрыкнуть, то не в эту минуту — я захлопнул гермошлем и с ненавистью заглянул ему в глаза. При этом я с усилием сглатывал, чтоб прогнать звон в ушах, тут же до меня дошло, что это сильно смахивает на сдерживаемые рыдания, и сглатывать я прекратил.
— Еще раз что-то сделаешь без приказа — будешь ждать тут один, — посулил кверк. Глаза у него немного светились в темноте, или мне это так примерещилось. Я отвернулся, не в силах выносить его рожу. Меня всего трясло.
— Можете открыть, — ровно промолвила Севи. Я заскрежетал зубами — они взбесились что ли?! На корабле ведь были хоть и нелюдимыми, но беззлобными тварями! Грезот — вот кто всем надоел хуже горькой редьки, а эти? Какие аборигены их тут укусили, что они так измываются?!
Этого никто мне объяснять не собирался. То ли злость, то ли коктейль подействовали на меня, как глоток свежего воздуха, и я перевел дух. Уроды. Я скорее помру, чем открою стекло по их приказу…
— Спокойно, человек, — просипел полуоживший Фарч, словно Гасс, прочитавший мои мысли. — Выполняй приказы. И мы вернемся…
Я не ответил. Капитан и сам хорош — он тут, вроде, собирался кого-то ловить в одиночку? Драться, в случае необходимости? Даровать смерть или спасение… Клоун! Строит из себя командира…
Я что-то еще собирался измыслить в этом же ключе, но тут Малыш в очередной раз остановился и опустил нас вниз.
Тоннель раздваивался. Но не это привлекло мое внимание — около правого ответвления на стене чернел такой же знак — лежачая шестерка. Кверки переглянулись, и заговорили опять на своем метрономьем языке — механически и безжизненно. Мы с Фарчем тоже переглянулись. Он мне подмигнул.
Фарч. Капитан. Подмигнул. Своим снулым, обвисшим, полузакрытым глазом. Даже как-то обнадеживающе подмигнул… я открыл рот и уставился на него во все глаза. Но на уместную сейчас улыбку его не хватило. А жаль, я уже понадеялся…
