— Прав ты, человече, потеряли, — раздался справа от Воронцова громкий и знакомый ему голос, — поэтому будем благодарны за половину добычи.

Все повернули головы на чужой голос. Гвардейцы, оберегая боярина, сместились и взяли незнакомцев на прицел. Прямо из пустоты метрах в десяти возникли одиннадцать фигур в длинных плащах, у каждого на плече знак Сварога, и вышит он был настолько искусно, что казалось, он светится во тьме огненным узором. Головы высоких незнакомцев скрыты капюшонами, в правой руке они сжимали длинные массивные, слегка светящиеся белым светом жезлы, в левых клинки, которые тоже светились, какой красным, какой синим или оранжевым. У двух было что-то вроде арбалетов, только маленьких, чуть больше крупного пистолета. На острие клина оказался высокий, как и остальные, худой старик, он был единственным, у кого капюшон откинут назад. Не обращая вынимания на своих сопровождающих, он бесстрашно пошел в сторону отряда Воронцова.

— Не стрелять, — скомандовал Константин, и тоже пошел навстречу. Что ж, нечто подобное он и ожидал. — Доброго здравия тебе, Дабр, — поклонился Воронцов.

— И тебе, боярин, долгих лет, — ответил наставник Лады. — Я рад, что ты выжил.

— Я так понимаю, вы это все устроили?

— Верно, — подтвердил волхв. — Мы не смогли прийти быстрее, в этом месте была настолько плотная тьма, что пробить коридор из Беловодья оказалось очень трудно, пришлось даже обращаться к княжеским портальным.

— С чего вы вообще решили вмешаться? — спросил Константин.

— Богиня Лада попросила за вас. Тот, кто распоряжался тут, чтобы пробить ваш щит зачерпнул силу оттуда, откуда нельзя черпать, это нарушило равновесие, и Лада призвала нас восстановить его. Мы справились, но потеряли двоих из моего рода. Всего таких отрядов, как наш, шесть. Они закрывали разрывы, и уже ушли, мы остались, чтобы дождаться тебя. Здесь безопасно, твои люди могут опустить оружие.

Воронцов кивнул и сделал знак Тихомиру. Сотник дал команду остальным.

— Мы благодарим тебя и твоих людей, Дабр, нас сильно прижали, и вы своей атакой буквально спасли меня и моих людей. Айгал, — повернулся Воронцов к дружиннику, — живо собрать сферы с трупов, и все сюда. Эти трофеи принадлежат им.

Трофейщик кивнул и пошел бродить по полю боя. По знаку Тихомира двое гвардейцев пристроились позади сборщика, прикрывая его на всякий случай. Остальные остались на месте подле боярина.

Воронцов еще раз оглядел поле боя, в центре валялись какие-то каменные оплавленные обломки, скорее всего, они некогда были единым целым. Возле них, опершись на посох, стоял обугленный человек. Именно в этот момент Айгал прошел мимо и, нагнувшись за сферой, толкнул их, и они тут же осыпались пеплом, как еще несколько часов назад рассыпался прахом верный Дрозд.

Гвардеец что-то заметил в прахе и начал в нем рыться, кидая в мешочек найденное, но Воронцов уже знал, что там пирамидки света, которые тот поднял с тел людей, наделенных светом.

— Это был алтарь, — ответил Дабр на незаданный боярином вопрос, — а тот, что сейчас превратился в пепел, был очень сильным ведуном, скорее всего, один из посвященных тьме, приближенный к верховной проводнице. Он выдержал две наших атаки. Сомневаюсь, что кто-то из вас, ну разве что волхв Орислав, смог бы пробить этот щит. Хотя, возможно, ты бы смог своим божественным пламенем прожечь его.

— Подох, и пес с ним, — равнодушно бросил Воронцов. — Я очень тебе благодарен. Может, останетесь на пару дней? Нам пригодятся такие сильные бойцы.

— В этом нет нужды, твари разбежались. Те, что будут наскакивать на вас, уже не так опасны, и вам хватит сил, просто нужно следить, чтобы не было больших разрывов. От слепых теней вы защищены светцами, так что, не нужны мы вам. Кроме того, скоро сюда подойдут еще ваши отряды.

— Плохо все вышло, — посетовал Константин, — слишком многих потеряли.

— Люди, в отличие от славов, всегда быстро размножались, и для того, что тут произошло, твои потери — капля в море.

— Ваше сиятельство, — с поклоном произнес Айгал, с восторгом смотря на Дабра и его спутников, что еще недавно были детской сказкой, — все сферы собраны, всего сто восемь штук, считая светлые пирамидки.

Он протянул волхву пару внушительных мешочков. Тот забрал и, не глядя передал своим людям.

— Ну что, боярин, давай прощаться, заканчивай побыстрее тут, передавай привет моей ученице. Нам пора, я чувствую, как содрогаются опоры мира от нашего присутствия, и чем быстрее мы уйдем в Беловодье, тем лучше. Прощай, боярин, хотя, может, еще и свидимся.

Константин кивнул, и отвесил поклон.

— Прощай волхв, буду ждать встречи.

Дабр молча развернулся и вернулся к своим людям, те воздели жезлы к небу, секунда, и они исчезли в неяркой вспышке света.

— Ну что ж, — глянув на Тихомира, произнес Воронцов, — больше нам тут делать нечего, пора возвращаться, но на этот раз я хочу пройти мимо княжеского дворца.

— Ваше сиятельство, — забеспокоился сотник, — там слепые тени, вы уверены, что наши светцы справятся?

— Вот и проверим. Если что, воспользуемся самым лучшим и неблагородным приемом.

— Каким? — не понял Тихомир.

— Убежим, — с улыбкой ответил Константин и пошел к поваленной ограде.

До развалин дворца дошли без приключений, три атаки тварей, причем самых простых, зараженное зверье, даже не искаженное черным ведуном, упыри и чертики не в счет, но благодаря им удалось поднять еще сорок четыре сферы.

Вот впереди в тусклом лунном свете показались ворота, ведущие к дворцовому комплексу. Константин вернулся туда, где все началось. В свете вышедшей из-за облаков луны был виден парк с черными искаженными деревьями и большой фонтан, из которого Воронцов когда-то пил и умывался. Было тревожно, но визуально опасность пока себя не проявляла. Где-то со стороны капища раздался выстрел, за ним еще один, заработал пулемет, потом все разом смолкло. Константин ощущал напряжение своих гвардейцев и четырех вольцев, которые несли светцы. Столько жути рассказывали про это место и его ночных обитателей, которых он сам видел. Но сейчас здесь было так же спокойно, как в благополучном коттеджном поселке его родного мира…

«Накаркал», — мелькнула в голове быстрая мысль, оберег Сварога медленно нагрелся, но не обжигал кожу, а просто сигналил об опасности. Не прошло и секунды, как он ощутил сильнейшую ментальную атаку, по ним ударили ужасом, но направлена она была не на него, а на его людей. Светцы слегка притухли, но не погасли, и уверенно заливали светом метров пятьдесят. Гвардейцы пережили ее вполне легко, вольцы, хоть и с оберегами Лады, выстояли, но выглядели так, что краше в гроб кладут, руки трясутся, губы плотно сжаты, лица белые, глаза смотрят на разрушенный дворец с ужасом. Но надо отдать артефакторше должное, оберегу оказалось вполне по силам отразить столь мощный удар.

Один из гвардейцев, шагавший рядом, посмотрел на Воронцова, на его лице отразился испуг. Да, напор был силен, но не настолько, чтобы его люди, бросив все, бежали в панике во тьму. Молодец Лада.

— Сомкнуться, — слегка дрогнувшим голосом, приказал Тихомир, — плечом к плечу, прикрыть боярина, не робей. Я думал, хуже будет.

Константин вгляделся и, наконец, смог обнаружить врага. На границе света и тьмы возникла парящая над брусчаткой тень, за ней еще одна, и еще. Они застыли, уставившись в сторону остановившихся людей, ментальное давление росло, но созданные Ладой обереги работали. А вот амулеты, разработанные Ориславом, похоже, подкачали. Твари видели или чувствовали людей, но не приближались. Свет их не слишком пугал, но, видимо, руны на светцах не давали им сократить дистанцию.

— Баюн, а ну-ка стрельни разок, — скомандовал боярин, требовалось выяснить, способны ли пули причинить слепым теням вред.

Десятник быстро вскинул карабин, прицелился, и плавно потянул за спуск, все это он проделал за пару секунд. Белый росчерк пули, заряженной светом, мелькнул трассером в ночи, она ударила слепую тень, которая была с правого фланга. Вот только результат оказался так себе. Да, попал, да, хорошо попал, но… Тварь даже не шелохнулась. Константин плохо видел, ему показалось, что слепая тень раскрыла беззубый рот. Крик — быстрый, короткий, сильный… Никто не рассказывал о подобном. Воздушный щит, выставленный гвардейцами, принял на себя удар. Действие крика было сравнимо с тяжелой пулей, она пробила щит насквозь, и если бы гвардейцы не позаботились о втором, вот тогда ему бы не поздоровилось, а может быть, и не только ему, но обошлось. Только напор ужаса усилился.