— Нормально, Ваше сиятельство, — улыбнулся Константин. — Анна, похоже, даже не покидала борта леткора, а Юлию я от драки уберег. Тяжко было.

— Твари?

— Тварь, — покачал головой Воронцов. — Мне ловушку состряпали на капище, ведой долбанули, но это мы легко отбили, а вот потом из перехода явился высший, или, как его называет Орислав, кром. Серьезная тварь, потребовалось приложить немало усилий, чтобы ее завалить.

— Ты уничижил крома в одиночку? — с боярина слетела вся веселость.

— Да, хоть и не в одиночку, Орислав и гвардеец помогли светом, Лада гранату дала, ну и веды божественные помогли. Так что, скоро в историю тварей можно будет вписать новую главу — уничтожение высшего. Насколько я знаю, такого еще не случалось, а если и случалось, то свидетельств нет.

— Невероятно, — воскликнул боярин Рысев. — Ты и вправду велик, зятек. Я счастлив, что пошел на сделку с тобой. Как высадка прошла?

— Вот за этим я и созвал круг. Придется вам, Николай Олегович, подождать, чтобы я по пять раз одно и то же не пересказывал.

За спиной Воронцова сверкнуло, это значит, появилась очередная проекция. Константин повернулся и обнаружил боярина Кречета — главу круга. Поклонившись, приветствуя старшего, он попросил обождать с вопросами. Тот благосклонно кивнул и принялся изучать четвертый план, и лицо его с каждым мгновением мрачнело.

— Плохо дело, — произнес он спустя минуту, — одиннадцать сильнейших разрывов. Я подобного еще никогда не видел. Самый мощный был лет двадцать назад, черный ведун открыл на юге, во время ежегодного пришествия тьмы. Боярин Змеев погиб, закрывая его, но справился, город пострадал, но выстоял. Тогда из разрыва пришло несколько жнецов, все же протаскивать тварей в явь стоит очень больших усилий, иначе бы тьма давно победила, но дел они натворили много, прежде чем их удалось уничтожить. Род тогда потерял почти всю гвардию, уцелела боярыня Наталия и младший из наследников, он сейчас во главе рода.

— Чем дальше, тем страшнее, — подвел итог Константин. — И ночью на нас обрушится вся мощь тьмы?

— Да, — подтвердил его догадку Кречет. — Вам нужно уходить, или подняться в воздух.

Воронцов покачал головой и быстро пересказал подробности высадки и потерю леткора.

— Ловушка захлопнулась, — произнес Рысев. — Здесь и место силы, которое нам очень нужно, и отмеченный Сварогом, теперь они вас не выпустят.

— Надо думать, — произнес Константин. — Мы даже не можем связаться с резервами.

В этот момент появилось еще несколько бояр, потом сразу пятеро. Наконец, собрались все, даже Лосев явился. Тот с ненавистью сверлил взглядом Воронцова, но молчал.

Константин быстро доложил о происходящем, его рассказ о битве с высшим произвел впечатление, только Лосев скривился. Зато, когда Воронцов дошел до ловушки, его губы исказились в презрительной довольной усмешке. Да, похоже, с ним еще придется воевать, жить рядом с таким соседом бывшему детективу не улыбалось. Тем более учитывая, что именно он поддерживал и направлял мятеж в родовых землях Воронцовых, он враг, и оставлять его за спиной — верх неблагоразумия.

— Что вы планируете делать, боярин? — обратился к Константину Медведев.

— Выполнять наш план, — спокойно ответил Воронцов. — Держать оборону, отбивать атаки, ждать, когда резервы ударят по столице снаружи. Но сейчас меня интересует, есть ли у нас возможности закрыть разрывы. Если нам это удастся, миссия станет, куда проще.

— Отсюда нет, — покачал головой Кречет. — Одному ведуну, даже очень могучему, подобное не под силу. Там рунный круг, рассчитанный на троих, и, скорее всего, не обошлось без жертвенника. За последние недели пропало очень много людей, вероятно, их привели сюда и убили, тем самым спровоцировав огромный выплеск энергии, который и пробил брешь в четвертом плане.

— А если ударить артиллерией или ведами? — предложил кто-то из бояр.

— Тьма не даст, — покачал головой Рысев. — Это мы из круга видим разрывы и столбы, а вокруг боярина сплошная чернота, которая гораздо сильнее обычной. Твари в ней не дадут дойти, ведуны не позволят летать и скидывать бомбы, а снаряды задержит тьма.

— Мы можем ударить отсюда, все вместе, как мы это делаем уже долгие годы, крепя мир, — подал голос Морозов.

— Можно попробовать, — согласился Кречет. — Вот только я думаю, противник это предусмотрел. Тьма это необычная, и когда мы создадим привычную затычку, пусть даже очень мощную, нам не дадут заткнуть брешь.

— Хватит болтать, — зло произнес Лосев, — давайте действовать. Вы любители долго разговоры разводить, хуже баб на рынке. Решили — делаем.

— Игорь Михайлович прав, — неожиданно поддержал Лосева глава круга. — Мы и вправду очень любим поговорить, но сейчас время действия. Константин Андреевич, как хозяин рунного круга вы будете направляющим, ваша задача — выбрать разрыв и указать на него рукой, правой или левой, без разницы, и удерживать ее на цели, пока веда рассеивания не закроет прореху.

— Все понятно, — согласился Константин.

Он нашел взглядом ближайшую, ту, что была прямо перед ним, и, вытянув руку в сторону разрыва, приготовился действовать.

— Будет больно, — предупредил Кречет. — Мы ни разу не имели дела со столь большим разрывом, закрытие малой щели втроем уже сулит неприятные ощущения, а уж такой…

— Начинайте, Олег Павлович, — прервал его Воронцов, — а то рука так стоять затекает.

Глава круга кивнул и схватился за посох обеими руками, и тот тут же начал наливаться белым светом. Константин еще подумал, что хорошо, что он все же выучил веду, которая называлась «сила рассвета», хоть и дорого обошлась — почти в десять сфер.

Первая нить белого света потянулась к его руке, за ней вторая, третья, на растопыренной в сторону тьмы ладони образовался сгусток размером с мячик для тенниса. Обычно подобного хватало, чтобы закрыть небольшую щель. Седьмая нить, восьмая… Руку начало жечь, шар все рос, теперь он был размером со здоровую картофелину. Прошла минута. Воронцов скрипел зубами и молчал, перед ним в воздухе висел уже футбольный мяч. Боль стала такой, что из глаз покатились слезы, а рука начала медленно опускаться.

— Держать, — пробился в его голову жесткий голос Кречета, — еще секунда.

Константин, сцепив зубы, слега приподнял руку, наводя ее снова на цель. Он видел, как кожа уже не просто идет волдырями, а начинает чернеть.

— Сейчас, — раздался где-то за пределами сознания чей-то крик.

Нити оборвались, и шар сорвался с руки и унесся в сторону цели, вот только боль никуда не ушла. Константин продолжал держать рукой направление. Он видел, как летит шар, как тьма рвется к нему, но тот сияет, разгоняя ее, как несколько черных молний ударили в него, обволокли, но свет победил, хотя визуально шар уменьшился, потеряв процентов десять объема.

Константин продолжал стоять, на губах чувствовалось соль слез, рука болела, но он держал.

Вспышка почти рядом с целью, пара метров не долетел, но этого оказалось достаточно. Свет словно прилип к границе, белая пленка расползлась вкруг щели и начала сдавливать ее края к центру. Еще несколько черных стрел угодили прямо в это белое пятно, но навредить не смогли. Прошло несколько минут, прежде чем разрыв был полностью ликвидирован.

— Все, Ваше сиятельство, — услышал он голос Кречета, — мы сделали это. Вам нужен лекарь, рука сильно пострадала.

— Еще раз, — мотнув головой и разгоняя туман в глазах, произнес Константин, — их еще десять.

— Невозможно, — покачал головой глава круга, — вы не выдержите, чудо, что вы не рухнули в обморок. У вас просто стальная воля. Отдохните, восстановитесь, а через час повторим. Плохо, что меньшая по объему силы веда просто не справится. Все, Константин Андреевич, мы явимся по вашему зову.

И один за другим бояре стали исчезать. Рысев ушел последним, в его взгляде было уважение.

— Все, Вран, давай меня обратно в явь.

Рунный круг исчез, и Константин рухнул на колени, прижимая покалеченную руку к груди.