Вскрикиваю от неожиданности и болезненных ощущений, не в силах удержать в себе этот звук. Как и слез, брызнувших из моих глаз. Конечно же, я знала, что в первый раз будет больно, но даже не представляла, что настолько.

Грачевский замер, нависнув надо мной.

- Черт! Твою мать…  Юлька, мне ведь сейчас не показалось? Да?

Стоило мне частично побороть боль, немного привыкнув к ней. Нашла в себе силы, чтобы открыть глаза и встретиться со взглядом серо-синих -затуманенных от возбуждения глаз.  И стоило мне это сделать, как Глеб сам ответил на свой вопрос:

- Нет, не показалось. Вот, я, идиот! Ты почему мне не сказала? Я же был уверен, что ты и Кир вы…  А-а-а… Р-р-р… Баран, мля! – Ругался мой парень, явно не ожидав, что он у меня первый.

Склонился и с виноватым видом стал собирать легкими поцелуями мои слезы, а затем прижался к моему лбу своим.

- Юлечка, девочка моя любимая. Прости меня. Я ж не знал. Малышка моя, о таких вещах нужно предупреждать заранее. Я бы был куда сдержаннее и осторожнее. И тогда бы тебе сейчас не было бы так больно.

- П-прости.

Чувство стыда переполняло.

- Это ты прости меня, Ведьмочка. Хочешь, мы прекратим?

- Н-нет, все в порядке, Глеб, – Вру я, замечая, что он и так шоке и, кажется даже немного напуган.

- Опять врешь. – Ухмыляется, затем целует. Аккуратно, нежно, неторопливо, словно извиняясь им передо мной. – Люблю тебя, моя Ведьмочка. Вновь прижимается лбом, проводя своим носом о кончик моего. -  Если бы ты знала, сколько сил мне сейчас нужно, чтобы сдерживаться.

- Я же сказала, все нормально. Можешь продолжать. – Успокаиваю его, хотя внутри все дрожит от страха. Кажется, что если он сдвинется хотя бы на сантиметр, то я умру от боли. Но в то же время настраиваю себя, что все через это проходят и что тоже смогу немного потерпеть.

Глеб снова целует, отвлекая меня. Когда делает первое движение. Напрягаюсь всем телом, готовясь снова к боли, но ее нет. Да, неприятно. Да, дискомфортно. Да, непривычно. Но не больно. А вскоре новый прилив возбуждения и вовсе стирает все неприятные ощущения. Да и Грачевский максимально держит себя под контролем, стараясь не навредить. Но видно, что дается ему это с каждым движением все сложнее. Каждая мышца парня натянута, как струна, того и гляди лопнет. Но под конец он все же срывается на более быстрый темп.  А я не чувствую ничего, кроме близости наших тел и желания отдать ему всю себя без остатка. Он гортанно стонет, рычит, сотрясаясь всем телом, когда все заканчивается. И со словами «Моя, только моя» - Обрушивается на меня всем телом, утыкаясь лицом в шею, тяжело дыша и нежно целуя ее.

Приподнимается на локтях. Его глаза блестят, а на лице сияющая улыбка. Смотрит на меня, а я же, напротив, стараюсь отвести взгляд, смущаясь.

- Поверить не могу в то, что я у тебя первый. – И с долькой гордости добавляет: -  Во всем! – Игриво закусывает нижнюю губу. – Моя. Вся полностью моя. И я порву любого, кто посмеет хотя бы мысленно к тебе прикоснуться. – Убирает прядку волос с моего лба. – Запомни это, Юлька. Ты. Только. Моя. – Каждое слово он сопровождает поцелуями: в щеку, в губы, в другую щеку.

Усмехаюсь.

- Какой же ты невыносимый собственник, Грачевский!

- Да, моя любимая Ведьмочка. Если дело касается тебя, то да.

- И ревнивец – Со смехом добавляю.

- Еще какой. – Кусает мою нижнюю губу.

- Ай. – В шутку бью его в ответ по плечу, и он довольно ухмыляется, а затем вновь терзает мои губы.

Ойкаю и свожу колени от непривычных ощущений, когда Глеб переворачивается на спину, разъединяя наши тела.  Подгребает меня к себе, и я располагаюсь головой на его плече, стараясь натянуть на себя одеяло, чтобы прикрыть наготу.

- Чего ты прикрываешься? Я же уже видел всю тебя. Ты не должна меня стесняться.

- Я так не могу.

Фыркает и, наклонившись, целует в макушку.

- Ты как? Не болит?

Щеки пылают от смущения.

- Вроде нет.

- Хорошо.

- О чем задумался? – Спрашиваю после нескольких минут тишины.

- М-мм. – Да так. Думаю, не окольцевать ли мне мою птичку, чтобы больше никуда от меня не упорхнула.

- Грачевский, ты что мне предложение решил сделать? – Смеюсь.

- А почему бы и нет. Вот одену колечко на твой безымянный пальчик, – Поднес мою правую руку к своим губам и поцеловал тот самый пальчик. – Зато все вокруг будут знать, что ты принадлежишь мне.

- Ага. Обычные люди женятся по любви. И только Глеб Грачевский. Из-за ревности и чувства собственности.

Оба смеемся.

- А что? Может быть, и вправду в ЗАГС рванем?

- Какой ЗАГС, Грачевский? Я только школу закончила. Да и 18 мне только через месяц.

Глеб зажмурился, звонко шлёпнув ладонью себе по лбу.

- Черт! Твой отец меня четвертует. Потому что я только что нарушил данное ему слово.

Смеюсь.

- Ага! Значит, теперь у меня есть на тебя компромат. И если будешь себя плохо вести, то я всем расскажу, что ты трепло.  – Дразню его, смеясь.

-  Как ты меня назвала? – Оторвал голову от подушки. – Ведьмочка, я и наказать тебя могу. – Смеется - Да так, что тебе и самой понравится.

- Ай – Прикусывает мой пальчик.

- Больно? – Испугавшись, приподнимается и несколько раз целует мою руку.

- Нет, не больно. Отпусти меня. Мне в душ нужно.

- Беги.

Уже возле двери оборачиваюсь и бросаю взгляд на простыни. Заметив на ней кровь, заливаюсь краской. Глеб прослеживает мой взгляд и ухмыляется.

- Давай я закину в стирку.

- Зачем? Может, я как трофей хочу сохранить ее себе на память. – С серьезным видом заявляет этот Гад.

- Граче-евски-ий!

- Да шучу, я. Беги в душ. А постельное я сам в машинку закину.

В ванной я нахожусь не долго, но, когда возвращаюсь, на кровати застелен новый комплект постельного белья. Самого же Глеба в комнате нет. Он возвращается в неё спустя какое-то время, когда я напротив зеркала причесываю еще влажные после душа волосы.

- Забыл взять полотенце, – Поясняет он, заметив, как я в отражение разглядываю его влажное, все в мелких капельках воды тело. А затем достает его из комода и начинает обтираться.

Мы долго болтаем не о чем и в то же время обо всем сразу, прежде чем заснуть, крепко удерживая друг друга. Просыпаюсь я от звонка на мой телефон. Это звонит мой младший сводный братец, который предупреждает, что родители уже скоро будут дома. Взглянув на часы, ужасаюсь, потому что время уже полдень. Это же надо было так проспать! В спешке собираюсь, периодически отбиваясь от Грачевского, который то ли дело ловит меня, чтобы поцеловать.

Успеваю только забежать в свою комнату, как на пороге нашей квартиры появляются родители. И только переодеваясь, зацепившись за свою домашнюю маечку, замечаю на своей руке браслет. Тот самый, что Глеб подарил мне на Сопке влюблённых. Тот, что я разорвала и бросила под ноги, когда застала его с другой. А он, получается, его не выбросил, а наладил и хранил у себя все это время. Губы сами по себе растягиваются в улыбке.

Интересно, когда он успел надеть его на меня?

Весь этот день я прождала звонка или хотя бы смс от Грачевского, но их не было. Как, собственно говоря, и на следующий день. Я не дождалась их ни через неделю, ни через месяц и даже ни через год. В отличие от Марка что получил сообщение в тот же вечер в котором было всего несколько слов:

«Считай, что мы в расчете».

И в отличие от сводного брата, я сразу поняла, что оно значило.

Грачевский отомстил ему за Кристину! Использовав при этом меня.

Глеб.

Никак не могу стереть эту глупую улыбку со своей физиономии. Но вот не могу не улыбаться, когда думаю о ней. О моей любимой Ведьмочке. Прошло всего пару часов, как мы расстались, а уже дико скучаю по ней. По ее одурманивающему запаху, что до одури сносит мне голову. По ее чувственным и податливым губам, что бесконечно хочется сминать своими. По ее стройному и красивому телу, которое как сумасшедшему хочется ощущать под собой. Я скучаю даже по ее нежной коже, к которой бесконечно хочется прикасаться и чувствовать кончиками своих пальцев. Кажется, я совсем спятил от любви к этой девчонке. И если бы не мама и сестренка, то я бы без секунды сомнения назвал бы этот день, а точнее ночь, самой счастливой в моей жизни.