Без тебя мне правда больно

Но и с тобою мне тяжело

Зрительный контакт приходится разорвать после второй строчки, чтобы не вызывать подозрений. Но то, как переглянулись между собой девчонки, когда Юлька опустилась на стул напротив меня, говорит о том, что кое-кто здесь - осведомление остальных. Я больше не поднимаю голову, но чувствую на себе ее взгляд.

И я смеюсь, что у нас все прошло

Я для тебя не тот, а ты не мое

Но сердце закрыто на ключ

Любовь уже не заживет

Я уже знаю это все наизусть

Я надежду оставил

Но больше не вернусь

Не вернусь, не вернусь я

И, может быть кто-то другой

Согреет тебя в эту зиму

Согреет тебя в эту зиму

Если рядом ты – значит, жди беды

Если нет тебя – суета и хаос

Я давлю на газ, ты пускаешь дым

Ты сжигаешь нас, а я улыбаюсь

Если рядом ты – значит, жди беды

Если нет тебя – суета и хаос

Я давлю на газ, ты пускаешь дым

Ты сжигаешь нас, а я улыбаюсь

Падает, падает мир

В голову пуля как праздник

Окна далеких квартир

Теплыми взглядами дразнят

Громче навалим биты

В голову мысли как битой

Я же такой же как ты

Тоже немного отбитый

Мы по-другому не сможем

Мы дожжем бензин

Тебя оставлю под кожей

Давай не тормози

Люблю твои пальцы на шее

Люблю, когда дышишь так часто

Люблю все рубцы на душе

И вот мы летим на красный

Стоит пропеть мне эту строчку, как боковым зрением вижу, что Юлька покидает свое место и идет на выход. Приподнимаю голову и на долю секунды встречаясь с ней взглядом. Замечаю, что ее зеленые глаза словно стеклянные, от непролитых слез, прежде чем она скрывается за дверью. И от этого на душе начинают скрести кошки. Уже начинаю сомневаться, стоило ли мне вообще брать в руки гитару. Мне хочется броситься за ней, догнать, прижать к себе, сказать, что люблю. Но вместо этого я продолжаю допевать песню.

Когда я заканчиваю, парни аплодируют, даже шутят, что теперь знают, где найти нового солиста в случае чего, на что их фронт-мен демонстративно закатывает глаза. А девушка Тима просит меня сыграть что-нибудь еще. Обещаю, что обязательно сделаю это в другой раз. И вру, что сейчас мне нужно поработать. Напоминаю Ромке, чтобы зашел к моему отцу и направляюсь на выход. Делая вид что якобы за этим и приходил, прекрасно понимая, что, скорее всего, Юля уже передала эту информацию.

Пытаюсь найти свою Ведьмочку, но ее нигде нет. Остаток дня она тоже избегает нашей встречи. Но я интересовался у охраны и точно знаю, что здание она не покидала. Мне ничего не остается, как ждать ее в кабинете. Все равно рано или поздно она туда вернется, ведь там остались ее вещи и сумочка.  А завтра в обед у нас уже самолет, поэтому никуда не денется. Появится.

Вот так и просидел до позднего вечера, как партизан в засаде. Специально даже свет не включал. Сидел в темноте, играл в телефон, пока не села батарейка. Юлька появляется через час после окончания рабочего дня. Наверняка уверенная в том, что я уже уехал домой.

Вскрикивает, практически подпрыгнув на месте. Когда включает свет и обнаруживает меня за своим столом.

- Неужели я такой страшный, что ты бегаешь от меня целый день. – Не могу ни съязвить.

- Ты дурак, Грачевский? Какого, спрашивается… - Осекается, подбирая слово. Ведь явно сейчас на ее языке вертится нечто нецензурное. - … ты здесь притаился в темноте. У меня чуть сердце от испуга не остановилось. – Практически кричит на меня, видимо выбрав тактику, что лучшая защита — это нападение.

- Вообще-то тебя ждал. – Сцепляю руки в замок, вытянув их перед собою на столе и откидываясь на спинку стула.

- Что за цирк ты сегодня устроил в репетиционном зале? – Собирает она со стола свои вещи и закидывает на плечо свою сумочку.

- Разве? По-моему, не я, а ты сбежала оттуда, как трусливый кролик.

- В отличие от тебя, Грачевский, мне не до песенок. Потому что у меня работы выше крыши. А ты, вместо того, чтобы отвлекать меня и парней, ехал бы лучше домой и не путался под ногами. Больше бы пользы было.

- Ну да, ну да. Вы же там. Так. Усердно. Работали. – Ерничаю, произнося по отдельности каждое слово.  – Что вы там такого делали? Не напомнишь? Ах, да! Бегали друг за другом по студии, как малолетки. Точили лясы и ржали, как кони. Пардон, как лошадки. – Начинаю заводится.

- Это не твое дело! У нас был обеденный перерыв, между прочим. Так что. Имели. Полное. Право, – Подражает она моей манере, произнося слова по отдельности. - Что ты вообще привязался ко мне? Что тебе вообще нужно? – В ее взгляде читается злость.

- Поговорить.

- Нам не о чем с тобой разговаривать! – Отрезает она.

- Ошибаешься! Есть, о чем!

Юля направляется к выходу, но я ее нагоняю, в миг оказываясь позади. И успеваю положить ладонь на дверь, не позволяя открыть. Так что Ведьмочка оказывается зажатой между ей и моим телом. Мы так близко друг к другу, что чувствую ее одурманивающий аромат, от которого мгновенно сносит крышу. И я, как полный кретин, не даю отчет своим действиям. Кладу руку на живот девчонки и притягиваю к себе, зарываясь носом в ее волосах.

- Что ты делаешь, Глеб? – Ее дыхание сбивается, а голос становится тише.

- Не знаю. Наверное, с ума схожу. – Провожу носом по Юлькиному виску, затем опускаю голову на ее плечо. Наслаждаясь теплом ее тела.

- Кажется, уже говорила тебе, что я замужем.

Усмехаюсь.

- Вот только не надо, Юля, втирать мне про свое замужество. Я знаю, что ваш брак с Соколом фиктивный. Отец все мне рассказал.

- Это ничего не меняет, Глеб. Я тебе уже сказала. Все в прошлом. И то, что произошло между нами в гостинице - большая ошибка.

- А я так не считаю. Не ври хотя бы себе, Ведьмочка. Я же чувствую, что у тебя все еще есть чувства ко мне. Хочешь, я докажу это прямо сейчас.

- Ты все такой же самоуверен… - Договорить она не успевает, потому что наклоняю ее на свою руку и затыкаю рот поцелуем.

Первые секунды она не отвечает, даже мычит и пытается вырваться. Но я все равно продолжаю целовать ее, пока она не начинает отвечать мне. Позволяю ей развернуться в кольце моих рук. Прижимаю спиной к стене, так и не разрывая поцелуя. Если бы она только знала, как я до одури хочу ее в этот момент. Когда Юлька кладет руки на мою шею, окончательно расслабляюсь. А зря… Потому что в следующее мгновение получаю коленом между ног.

Она чуточку промазала, и из-за разницы в росте прилетело скорее скользом. Но все равно ощутимо. И от резкой боли сгибаюсь пополам. А в довесок мне летит еще и пощечина, которую она сопровождает словами:

- Больше никогда не делай так, Грачевский.

И пока я прихожу в себя. Выскальзывает за дверь.

Ругаюсь на себя матом. Понимая, как я лоханулся, и бросаюсь вслед за ней. Нагоняю уже в лифте, успевая проскочить в закрывающиеся двери.

Лифт медленно ползет вниз. Юлька вздыхает и закатывает глаза, показывая, как я ее достал. Но я все равно прошу прощения, обещая, что больше никогда ни поцелую пока она этого не попросит. Я даже готов встать на колени. Как кабинка лифта дергается. И он останавливается. Тухнет свет, окутывая нас тьмой.

Юля.

 Выбежала из кабинета как ошпаренная. Меня потряхивало от переизбытка эмоций. На глазах проступали слезы. Потому как бороться сердцу против разума с каждым разом становилось все сложнее и сложнее. Я боялась. Боялась сорваться и броситься в омут с головой. А Глеб словно нарочно провоцировала меня. Взять хотя бы его импровизированный концерт в студии парней. Стоило только услышать мотив этой песни, как на меня обрушились воспоминания. И я после этого около часа проревела в женском туалете.

Остаток дня провела в Катиной гримерке, потому что больше не хотела пересекаться с Грачевским. Но я и забыла, каким упрямым бывает Глеб. Подумать только, подкараулил меня в собственном кабинете.