Кол. IV ...пусть огонь, вкусив это, истребит до конца. Чтобы уважить человека, почитающего философию, я принимаю елей». [...][281] возжегши огонь, он стал лить [на него] елей и петь благодарственный гимн богу, пока всё не истратил. Увидев это, Александр в изумлении удалился, веля унести с собой принесенные дары. Дандамис сказал: «Все мы таковы. А Калан появился у нас и совсем недолго подражал нашему образу жизни, но не стал другом бога и сбежал к эллинам и по обычаю индусов предал себя бессмертному огню [...][282]. Мы радуемся одиночеству, скрываясь в гуще деревьев. Наши мысли мы обращаем к богу, чтобы душа наша, общаясь с людьми, не отвращала взгляда от бога. ...Блажен тот, кто ни в чём не нуждается. И тот, кто намерен удовлетворять [свои желания], — негодный раб. У единомышленников одинаковые взгляды. Мы не нуждаемся в государстве, которое представляет собой сборище злокозненных людей. Вместо домов бог создал для нас горы и леса...»
Кол. VФрагмент А. «...если вы хотите носить плащи, то нужно пользоваться разными — для пастуха, для ткача, для валяльщика». — «Об этом можешь мне не говорить. Я не ношу мягких плащей. Для индуса это то же самое, что рабство. Кто испытывает желание иметь хоть немного денег, захочет награбить побольше».
Фрагмент В. «...Вы нищие и готовы восторгаться ничтожным. Вы убиваете живые существа, детей земли, рабов...»
Кол. VI «...мы не пьём без желания напиться. Когда же появляется жажда, утоляем её только водой из природных источников [...][283] Счастливее у вас безумцы. Они пьяны, даже не покупая вина. Вы колотите друг друга и судитесь... Мы слушали, что вы много едите, не решаясь бросить. То, что вы вместили в себя, извергаете, насилуя природу. Облегчившись, пьёте снизу, испражняетесь сверху.
Кол. VII Безумцы, вместо того чтобы ходить на ногах, вы ходите на голове. Зачем насильно насыщаете себя, чтобы так же насильно очиститься, приобретая сверх того грубость и болезнь? Позвольте природе кормить вас, чем она хочет, и она излечит вас. Своей цели вы достигаете, но без удовольствия, ибо конец не знающего меры насыщения мучителен. Вы заболеваете, болезни — ваше наказание. Если вы уж хвалитесь, что много имеете, то сделайте приятное и другим. Мы же слышали, что даже нищим, просящим хлеба, вы не подаете. Всё своё состояние вы тратите на еду, поэтому множество врачей обирают вас своими ухищрениями или опустошают голодом. Тогда одни, выпив много вина [...][284] только воды у нас столько, сколько хотим.
Кол. VIII ...она, испытав [это], полна наглости. Этого брахманы не знают. Мы не ведем никаких войн [...][285] ...брось всё, наслаждайся одиночеством и ходи нагим, довольствуясь дарами бога [...][286]»
ДЕМОНАКТ
АПОФТЕГМЫ И ГНОМЫ
1. Мы настолько приближаемся к добродетели, насколько отходим от наслаждений (Антоний и Максим. Рассужд. о добродетели и пороке в жизни, с. 35).
2. Отвратительно в других одобрять добродетель, а самим погрязать в пороке (Там же).
3. Он бранил тех, кто заботился о своём теле, а своей душой пренебрегал. Это всё равно, что следить за состоянием дома и не думать об его обитателях (Там же).
4. Учись на чужих ошибках, тогда ты будешь чужд злу (Максим. Рассужд. о благоразумии и рассудительности, с. 94).
5. Вы смертные. Чего вам думать о богах! (Стобей. Антолог., XXII, 16).
6. Когда какие-то люди рассуждали о том, одушевлён ли космос, а потом — шаровиден ли он, Демонакт обратился к ним: «Вот вы всё хлопочете о космосе, а о том, что ведёте порочную жизнь, даже не задумываетесь» (Стобей. Эклоги, II, 1, И. — Геерен, с. 10. Ср.: Антоний и Максим. Рассужд. о любопытстве, с. 164).
7. Один софист, недоумевая, спросил его: «Почему ты бранишь меня?» Демонакт ответил: «Потому что к тому, кто тебя бранит, ты относишься с уважением» (Антоний и Максим. Рассужд. о порицании и лени, с. 259).
8. На вопрос, когда он начал философствовать, Демонакт ответил: «Когда стал в себе самом обнаруживать недостатки» (Стобей. Антолог., XXI, 7).
9. Пользуйся чаще ушами, чем языком (Антоний и Максим. Рассужд. о болтливости, с. 396).
10. Невежественные люди молчат, как рыбы, когда их вытаскивают из воды (Антоний и Максим. Рассужд. о науке и философии, с. 706; Извл. из Флорент. кодекса Иоанна Дамаск, у Стобея, Антолог., XIII, 53. — Майнеке, т. 4, с. 196).
11. От врагов люди терпят меньше зла, чем от друзей, потому что, боясь врагов, их остерегаются, а перед друзьями у них душа нараспашку, и поэтому те могут их легко обмануть и причинить зло (Антоний. Рассужд. о недобрых друзьях, с. 724).
12. Узнав секрет от друга, не выдавай его, сделавшись врагом. Ты нанесёшь удар не врагу, а дружбе (Там же).
13. Не делай другом того, кому не можешь полностью довериться (Там же).
14. Есть люди, которые не живут сегодняшним днём, а с таким усердием делают запасы, будто собираются прожить вторую жизнь, а не ту одну, которая им дана (Антоний и Максим. Рассужд. о богатстве, бедности и скупости, с. 760).
15. Отступление обнаруживает истинно мужественного человека, несчастье — разумного (Антоний и Максим. Рассужд. о счастье и несчастье, с. 820).
16. Город нужно украшать зданиями, душу — знаниями[287] (Извл. из Флорент. кодекса Иоанна Дамаск, у Стобея, Антолог., XIII, 53. — Майнеке, т. 4, с. 196).
17. Фаворин услыхал от кого-то, что он [Демонакт] поднимает на смех его лекции и больше всего стихи, которыми он пересыпает свои выступления, находя их очень изнеженными, несерьёзными, женственными и совсем не подходящими для философии. Тогда он подошёл к Демонакту и спросил, кто он такой, чтобы насмехаться над ним. «Человек, — ответил тот, — у которого уши не так легко поддаются обману». Когда же Фаворин стал настаивать и спрашивать: «Чем ты запасся, Демонакт, чтобы перейти от шуток к философии?» — тот ответил: «Яичками» (Лукиан. Жизнь Демонакта, 12).
18. Как-то в другой раз Фаворин встретил Демонакта и спросил, какая из философских школ ему больше всего нравится. «Кто же тебе сказал, что я занимаюсь философией?» — ответил тот и, уже отходя от него, стал с явным удовольствием хохотать. Фаворин спросил, чего он смеётся. «Мне показалось смешным, что ты, безбородый, хочешь узнавать философов по бороде» (Там же, 13).
19. Некогда известный в Афинах софист Сидоний выступил с похвальной речью самому себе, в которой упомянул, что причастен к любой философии. Однако неплохо привести эту часть его выступления дословно. «Если Аристотель позовет меня в Ликей, я пойду за ним. Если Платон — в Академию, приду. Если — Зенон, останусь в Пёстрой Стое. Если призовёт меня Пифагор, замолчу». Тогда из рядов слушателей поднялся Демонакт и сказал: «Послушай, Сидоний (он назвал его по имени), Пифагор уже кличет тебя!» (Там же, 14).
20. Некий знатный и красивый юноша из Македонии по имени Пифон стал посмеиваться над Демонактом и, предложив ему какой-то софизм, потребовал назвать решение силлогизма. «Одно я знаю, дитя моё — ты уже решился». Того разозлила двусмысленность шутки, и он с угрозой сказал: «Вот я тебе сейчас покажу мужа!» — «Так у тебя есть ещё и муж?» — со смехом спросил Демонакт (Там же, с. 15).
21. Один атлет стал объектом его острот за то, что, будучи олимпийским чемпионом, он появлялся в пёстрой одежде. Тогда тот ударил его по голове камнем, да так, что потекла кровь. Присутствовавшие при этом люди начали возмущаться, будто этот удар настиг каждого из них, и кричать, что надо идти к проконсулу. Демонакт обратился к ним: «Зачем, граждане, идти к проконсулу, когда надо спешить к врачу» (Там же, 16).
22. Однажды, гуляя по улице, он нашёл на дороге золотое колечко и повесил на агоре записку с просьбой, к хозяину потерянного колечка к нему прийти и, назвав вес перстня, камень и рисунок на нём, получить потерю. Вскоре пришёл какой-то смазливый мальчишка и заявил, что это он потерял кольцо, но ничего толком сказать не мог. «Иди домой, малыш, да береги своё колечко, а это не ты потерял» (Там же).
