Тем временем основные силы союзников (43 500 человек) двигались маршем к Адде. На берегах этой реки Суворов намеревался молниеносно решить судьбу первого этапа кампании. Фельдмаршал приучал и австрийцев к своим быстрым переходам. Командовал австрийскими войсками в союзной армии фельдмаршал-лейтенант барон Михаил Фридрих Бенедикт Мелас (1729–1806), закончивший свои дни во главе гофкригсрата в чине генерал-фельдмаршала. Мелас был опытнейшим генералом суворовского поколения, но неукротимая энергия Суворова пугала его. Из уважения к возрасту Суворов называл его «папой Меласом». Медлительность и осторожность Меласа вызывала ярость Суворова, до поры до времени сдерживаемую.
Узнав, что Мелас приостановил наступление, чтобы дать отдохнуть и обсохнуть своим войскам, угодившим под ливень, Суворов разразился язвительным письмом: «До сведения моего доходят жалобы на то, что пехота промочила ноги. Виною тому погода. Переход был сделан на службу могущественному монарху. За хорошею погодою гоняются женщины, щеголи да ленивцы. Большой говорун, который жалуется на службу, будет, как эгоист, отстранен от должности. В военных действиях следует быстро сообразить — и немедленно же исполнить, чтобы неприятелю не дать времени опомниться. У кого здоровье плохо, тот пусть и остается позади. Италия должна быть освобождена от ига безбожников и французов. Всякий честный офицер должен жертвовать собою для этой цели. Ни в какой армии нельзя терпеть таких, которые умничают. Глазомер, быстрота, стремительность! — на сей раз довольно». Резкая выволочка, хотя и сдобренная типично суворовскими аллегориями. Иносказательной интонацией он владел как никто. «Пехота промочила ноги» — это же не просто строчка в письме, это реприза, которая могла и напугать, и привести в чувство Меласа.
Барон Мелас, что вовсе не удивительно, болезненно реагировал на резкости Суворова. В письме эрцгерцогу Карлу он жаловался: «Фельдмаршал принимает только те сведения за безусловно верные, которые льстят его собственным идеям… Я нахожусь в ужаснейшем положении в моей жизни: должен безнаказанно пропускать беспорядки, вызываемые свыше, и видеть, как у меня вырывают из рук блестящие победы, чреватые последствиями». А гофкригсрат получил от Меласа такую депешу: «Я совершенно не в состоянии приобрести доверие господина фельдмаршала графа Суворова… Марш слишком быстрый, совершенно без всякого военного расчета». Союзничество неминуемо превращалось в подковёрное соревнование честолюбий.
Пока суд да дело, казачий полк Грекова, преследуя отряд французов, занял Бергамо, ворвавшись и в укреплённую цитадель города. Больше сотни французов попало в плен к казакам, а 49 орудий стали их трофеями. Суворов послал Меласу предписания об использовании трофейных орудий. Возможно, кроме прямого назначения этих предписаний имелся и подтекст: фельдмаршал хотел напомнить «папе Меласу» о подвигах Края, Багратиона и Грекова.
На правом берегу Адды располагались части французской Пьемонтской армии — 28 000 человек. Генерал Шерер готовился к обороне рубежей, растянув силы от озера Комо до впадения Адды в реку По. Французская армия отступала к Адде тремя колоннами. Дивизия Серюрье шла на Лекко, дивизия Гренье — на Кассано и дивизия Виктора — на Лоди.
Диспозиция уже сложилась: Суворов собирался форсировать Адду, чтобы уничтожить Пьемонтскую армию. Растянутые силы французов Суворов планировал атаковать тремя разветвлёнными ударами: у Треццо, у Кассано, у Лекко. На Треццо направлялись главные силы: дивизии Отта, Цопфа, Вукасовича и Швейковского (общий состав — 26 000 человек). Дивизии австрийских генералов Фрелиха и Кейта (13 000 человек) Суворов бросил на Кассано. Русский авангард князя Багратиона должен был овладеть мостом и уничтожить французскую группировку у Лекко, после чего ему надлежало по правому берегу Адды спуститься к Треццо и содействовать переправе основных сил. Багратион двигался быстро, применяя остроумные задумки: так, он приказал посадить егерей на казачьих лошадей, которые выдерживали двоих всадников. И Багратиону удалось настичь силы Серюрье у Лекко. Два полка гнали превосходящие силы французов до самого Лекко, на подступах к которому заняли позиции.
У Лекко французских войск оказалось куда более ожидаемого, и Суворов вынужденно отменил переправу главных сил 15 апреля и послал войска Вукасовича, Швейковского и Милорадовича на помощь Багратиону. Там завязался упорный бой с раннего утра 15 апреля, когда Багратион атаковал французов у Лекко. Мост через Адду уже оказался разобранным, и французы пытались артиллерией затруднить переправу для наступавших русских. За каменной стеной Лекко укрепился гарнизон генерала Сойе: четыре пехотных батальона и один кавалерийский эскадрон. Первую атаку Багратиона французы отбили, со второго раза русские ворвались в Лекко. Французы сосредоточили трёхтысячный отряд к северу от Лекко и вскоре начали новую атаку русских позиций в городе — с горных склонов. Багратион был готов к ожесточённому сопротивлению, действовал быстро. Цепью из трёх рот егерей он контратаковал французов. За егерями шла рота гренадер. В штыковом бою русские взяли верх. «И самое малое количество спаслось из оных бегством в ущельи», — писал Багратион Суворову об атакующих французах. Отбил Багратион и вторую атаку французов на Лекко — на этот раз их вёл сам Серюрье. Третья атака производилась сразу с севера и запада. Артиллерия Багратиона почти молчала: не хватало боеприпасов. Французам удалось ворваться в город с севера. Суворов решил подкрепить войска Багратиона батальонами из корпуса Розенберга.
Решающий вклад в победу внёс неустрашимый и изобретательный Милорадович, взявший с собой гренадерский батальон подполковника Дендрыкина. Милорадович переправился вместе с гренадерами через реку, усадил своих богатырей на телеги и неожиданно прибыл на поле боя. В 16:00 гренадеры как смерч накинулись на врага, сминая ряды защитников Лекко.
Отличившись в бою, граф Милорадович благородно отдал пальму первенства Багратиону, уступавшему ему по старшинству присвоение звания генерал-майора. Багратион первым атаковал Лекко — ему и кончать дело, а старшинством меряться нам невместно — примерно так рассудил «солдатский генерал». Этот поступок Милорадовича Суворов запомнил, упомянув его даже в письме императору. Вслед за Милорадовичем достигли Лекко два пехотных батальона во главе с генералом Повало-Швейковским. Сражение продолжалось до 8 часов вечера, когда генерал Сойе с остатками гарнизона отступил на западный берег Адды. Русские войска потеряли убитыми и ранеными 385 человек, французы — около 2000.
Милорадович стал дежурным генералом при Суворове. Александр Васильевич вспоминал его отца — Андрея Степановича Милорадовича, с которым бил турок при Козлуджах. Суворов бывал в гостях у этого хлебосольного малороссийского помещика, видал его сына резвым ребёнком. И вот мальчишка возмужал. Старый фельдмаршал увидел в нём главное: Милорадович служил исступлённо, все силы, всю ярость отдавая победе. Только такие полководцы нужны русским чудо-богатырям! Однажды Суворов спросил Милорадовича, по обыкновению неожиданно, чтобы огорошить: «Знаешь ли ты трех сестер?». Молодой генерал с улыбкой ответил: «Знаю!». «Да! — подхватил Суворов. — Ты — русский! Ты знаешь трех сестер: Веру, Надежду и Любовь. С ними слава и победа, с ними бог!». Острый на язык Милорадович легко подхватывал эксцентрическую игру Суворова, они понимали друг друга с полуслова. Суворов поддерживал дружеское соперничество двух храбрецов, двух молодых генералов — Петра Багратиона и Милорадовича.
Союзники наступали на Адду в следующем порядке: войска Розенберга и австрийцы Вукасовича двигались к Каприно, дивизии Отта и Цопфа обосновались в Сан-Джервазио, напротив Треццо. Дивизии Фрелиха и Кейма подтянулись в Тревильо, что напротив Кассано. Войска Секендорфа оказались западнее Крема, соединение Гогенцоллерна — в Пиццигеттоне. Войска численностью 48,5 тысяч человек оказались на берегах Адды: от Лекко до Кассано берега были крутыми, высокими, ниже Кассано — пологими и болотистыми. Перейти вброд эту реку было нельзя, а мосты у Лекко, Кассано, Пиццигеттоне и Лоди французы контролировали. Вечером 14 апреля Суворов уже ужинал на берегу Адды.
