Но убежать ему удалось недалеко. Он впечатался в какую-то женщину, которая тут же его скрутила, обвила веревкой его запястья за спиной и скрепила узел с помощью дэ.

Нуска был пойман, отчасти даже унижен, потому что свалился на колени, когда его руки вывернули назад. Он поднял голову, продолжая бросаться самыми грязными ругательствами, какие только знал.

– Ты точно местный? Ни слова не понимаю из того, что ты там лопочешь, – только и сказала связавшая его женщина, смерив юношу холодным взглядом.

Ярко-красные одежды, черные локоны и смуглая кожа выдавали в ней урожденную арцентку. Воинскую славу этого народа превосходила лишь молва об их вспыльчивости и жестокости.

И, несмотря на это, Нуска внезапно осознал, что не может оскорбить того, кто не знаком с лесным диалектом. Потому он приподнялся с земли и плюнул незнакомке прямо в лицо.

«Что же, жил жалко и умер жалко, – подытожил свой жизненный путь молодой лекарь, увидев взметнувшийся в воздухе меч и искаженное от злости женское лицо. – Зато будет о чем потолковать с другими храбрецами на небосводе!»

Пускай Нуска и не был закален в кровопролитных боях, но что-то о том, как убегать, прятаться и выживать, он все-таки знал. Дожил бы он иначе до этого дня?

Интуиция его была развита, как у дикого зверя.

Арцентка воспользовалась необнаженным духовным мечом, а потому явно не хотела прикончить Нуску прямо на месте. Атака, которая не должна ранить, всегда медленна, а тот, кто ее использует, недооценивает противника.

Нуска скользнул по земле вбок, а когда меч после выпада застыл в воздухе, и на лице женщины отразилось недоумение, лекарь подпрыгнул и вытворил еще одну знатную шалость: приземлился ровно на середину двуручного меча в ножнах, заставив соперницу выронить его из рук. Используя меч в качестве опоры, Нуска перелетел через голову арцентки и скрылся в трущобах.

– Ах ты, выродок, используешь свои грязные приемчики!

– Вы только посмотрите, вторая помощница Вильна выронила свой меч в битве с безоружным нищим, вот так потеха! – ехидно заметил фасидец.

– Ты, крыса книжная, смеешь смеяться надо мной?! Может, отправишься уже за этим плешивцем?

– Так если его сама Вильна не одолела, какой прок от книжной крысы?

Дальше Нуска решил не вслушиваться в их подобие брани: никакой полезной информации он явно не получит.

И почему все вельможи так отвратительно сквернословят?

Нуска повилял узкими улочками, а затем спустился в подземный канал. Там, хвала великим духам, протекала питьевая вода, так что лекарю не пришлось наслаждаться канализационным запашком. От веревки, что связывала его руки, он избавился довольно быстро.

Проведя около получаса в компании крыс, Нуска наконец решил выбраться на поверхность. Он выбил рукой деревянный люк, выполз наверх и оказался в чаще леса. Конечно, хотелось сделать небольшой привал и привести себя в порядок, но Нуску не отпускали мысли о том, что в покое его так просто не оставят. Поэтому он взял курс на северо-запад и тут же отправился в путь.

Петляя, путая следы, он старался не вступать на основную дорогу и тихо протискивался между деревьев и колючих кустов.

«На кой же я им сдался? Конечно, сегодня лекарь – зверь редкий, но уж точно не во дворце. Зачем я мог понадобиться самому эрду?!»

О том, что это за личность, Нуска не имел ни малейшего понятия, но все равно осуждал.

Разве богачи могут быть хорошими людьми? Будь они добрыми и порядочными, разве хоть один человек в этом городе голодал бы? Работал бы день и ночь, чтобы сводить концы с концами? Одной побрякушки с руки вельможи достаточно, чтобы Нуска мог жить и не тужить лет десять.

Так на кой reh’z кому-то, обладающему богатствами, статусом и властью, понадобился голодранец Нуска?!

Пока он размышлял, пытаясь сохранять на протяжении пробежки ровное дыхание, время перевалило за полдень.

Ближайшие деревни лекарь избегал. Возможно, не будь его внешность настолько приметной, этого бы делать не пришлось, но сейчас лучше не рисковать. Наконец, спустя несколько часов он добрался до огромного, испещренного ударами мечей и сабель камня. Сделав несколько шагов вправо, затем вперед и влево, лекарь носом уткнулся в дерево.

Словно белка, Нуска быстро вскарабкался повыше и нашел дупло. Как он и думал, там оказалось начертанное на бумаге послание. Каждое слово было зашифровано в виде длинных, коротких, вертикальных и горизонтальных линий, но Нуска читал их подобно карте.

Сотня метров на север, затем двести – на запад, три метра на юго-восток – и он окажется где нужно.

Засунув записку обратно в дупло, Нуска ловко спрыгнул на землю. Но стоило ему приземлиться и выпрямиться, как он почувствовал у горла что-то холодное и острое. Сабля.

Кто-то почти дышал ему в ухо, приставляя лезвие все ближе к шее. Нуска невольно сглотнул и застыл.

– Младший братик, не ожидал тебя увидеть столь скоро. Ты разве не покинул свою семью[8] всего полгода назад? – послышался за спиной мужской голос, в каждом слове которого звучала нескрываемая насмешка.

Мужчина с саблей протянул свободную руку вперед и обхватил Нуску за пояс. Нащупав на ремне лекаря мелкий повисший на шнурке малахит, он тут же расслабился и опустил руки вместе с оружием.

– Действительно ты! А я уж думал, духи решили посмеяться надо мной!

Нуска резко повернулся и, увидев лицо мужчины, невольно улыбнулся уголками губ.

Это был старший брат[9]. За полгода он возмужал: на его лице появилось больше шрамов, а на шее – медалей из продырявленных золотых монет, что позвякивали при ходьбе.

– Вьен, как тебя с такими манерами до сих пор не скормили крысам? – проговорил Нуска, невольно продолжая улыбаться. Как бы лекарь ни пытался скрыть свою радость, ничего не выходило.

– Этот вопрос должен был задать я! Поселился в городе, лечишь разных hve[10] и ругаешься на всю торговую улицу. Какой-нибудь знатный hve давно должен был тебя переехать.

Вьен говорил насмешливо, даже игриво. Его лицо быстро меняло выражение, брови почти что танцевали вверх-вниз, а губы искривлялись в улыбке, обнажая белоснежные зубы. Взгляд тоже бегал, но каждый раз возвращался к лицу Нуски.

Старший брат всегда выглядел оживленным, но чересчур нервным и вспыльчивым. Темные волосы, в ярких лучах звезды отдающие цветом древесной коры, были собраны в низкий хвост и перекинуты на плечо. Глаза Вьена были настолько черными, что зрачок рассмотреть было невозможно. Из-за этого очень часто нельзя было прочесть его настроение по глазам: вспышки гнева приходили внезапно, при этом взгляд его не менялся, оставался таким же пустым.

Как бы Нуска ни любил человека, который взял его под опеку несколько лет назад, он продолжал бояться этих глаз. Улыбка Вьена тоже казалась вымученной из-за того, что в лице его не было ни капли радости.

Как и все наемники, он носил черные свободные одежды с капюшоном и кожаную обувь с шипованной подошвой. Нуска невольно вспомнил, как этот наряд окутывал его плечи всего полгода назад.

– Ну, так какие духи привели тебя сюда? – прервал неловкое молчание Вьен, похлопав младшего брата по плечу. Он не выносил, когда его долго рассматривали.

– Не хотелось бы превратить твой дом в сплошное blathien, но мне нужно где-то переночевать хотя бы сегодня, – вздохнул Нуска.

– Ясно, видимо, мы спешим. Тогда отложим разговор, – прикрыв глаза, хмуро заключил Вьен и, схватив Нуску под руку, почти потащил его за собой, постепенно ускоряясь.

Арцент развивал немыслимую скорость, мелькая между деревьями, а Нуска лишь трясся где-то позади, едва успевая переставлять ноги.

– Знаешь, м-может за мной и о-охот-та, но я… Меня сейчас вывернет… – сбивчиво прохрипел Нуска, пытаясь восстановить дыхание. Он уже пару раз подвернул ногу.