– Другими словами, поубивать волшебников опять не выйдет, – с показной скукой и скрытой иронией вздохнул Эд. – Мой клинок опять останется голодным… последние сто лет мы только и делаем, что камлаем. Я воин, а не шаман!

Лоркан задумалась.

– Собственно, не факт, что не удастся, – наконец сказала она. – Я бы тоже с удовольствием кого-нибудь убила.

Они обменялись с одноглазым кислыми улыбками.

– Остались сущие пустяки, – заключила Лори. – Отловить просочившуюся за прошлые недели нежить. Времени у нас до полуночи, а народу, как мы выяснили, раз-два и обчелся.

– Я пойду с вами, – прозвучал голос Каланы.

Эльфийская принцесса стояла в дверях кухни. На ней была только полупрозрачная кружевная накидка, не столько что-то скрывавшая, сколько подчеркивающая.

– Ваше высочество… – с усталостью и укором выдохнули королевские эльфы, словно обращались к любимому, но непослушному ребенку, застигнутому на месте очередной шалости.

– Но я ведь могу помочь, я ведь уже взрослая!

Одноглазый Эдвин окинул ее с ног до головы оценивающе насмешливым взглядом.

– А ты подросла, Ка, – сказал он.

Калана вздрогнула, повернулась в его сторону, побледнела и отступила к двери.

– Эдви… – беззвучно слетело с ее губ.

– Для тебя Черный Джек, милая, – криво улыбнулся он. – Давно не виделись, кузина.

– Но… но… – запинаясь, прошептала Калана. – Ты же сказал, что Эдви умер?! – повернулась она к Кельвину.

– Но ведь это правда, милая, – с елейным сарказмом пропел одноглазый Эд, не давая Кельвину ответить. – Эдви и впрямь умер, довольно скоро после того как вы расстались. Такие существа, как ты и Эдви, могут жить только в Зачарованных Садах. Поэтому беги, беги – возвращайся к своим снам, Волшебная Бабочка. Такие, как ты, здесь не нужны – они предвещают несчастья, – он тоже повернулся к Кельвину. – Какой идиот вообще выпустил на волю эту ходячую катастрофу?

– И это тоже сейчас неважно, – вздохнула Лоркан. – Ваше высочество, как подданный Садов Айоли, вы не можете совершать значимые с дипломатической точки зрения вещи без приказа вашего Палладина…

– А что меня остановит?!

– Ну, например, ваша совесть: вы и так уже наделали дел.

– Именно поэтому я должна все исправить!

– Если вы игнорируете даже своего брата, то нас вы тоже будете игнорировать. Сейчас для нас очень важно действовать слаженно, поэтому мы не можем допустить ваше вмешательство.

– Но я обещаю…

– Обещания того, кто презрел обет верности, ничего не стоят.

– Как пафосно, не узнаю тебя, госпожа, – клацнул своим осколочным оскалом из-за камина Терголн.

– Зато в тему, – сказал с набитым ртом Герн, уплетая свою часть яичницы.

– Так, что у нас тут? – мэтр Лоувейн, возвышавшийся за спиной Ка, окинул проницательным взглядом комнату.

– Антиуниверситетская коалиция. Так и передай моей матушке, – фыркнула Лори.

– Я так сразу и подумал, – хмыкнул альв, обходя принцессу и усаживаясь между лесными эльфами. – Найдется для меня что-нибудь? Я ничего не ел со вчерашнего вечера.

– Только что все доели, – съехидничал Тери.

– Но если хорошо пошукать, может, что и найдется, – сказала Лори.

– Нам нужно поговорить, – сказал личный секретарь архимага, когда чай и овсянка наконец оказались перед ним на столе.

– Возможно, – после минутного молчания ответила Лори, не сводя с альва внимательного взгляда.

– Честно говоря, – метр Лоувейн положил в кашу ложку черничного варенья, – я никак не пойму, на что ты рассчитываешь. Совершенно очевидно, что Вин не женится на тебе.

Лоркан хмыкнула.

– Конечно, не жениться. Он слишком добр, чтобы так меня подставить. Ведь он знает, что я бы не смогла отказать ему в услуге, даже не будучи уверена в том, что такая рокировка сил действительно сработает хорошо.

Лоувейн устремил на нее прозрачный взгляд, в котором не отражалось ровным счетом ничего.

– Замужество – это твой последний шанс, а между тем у тебя осталось не так много времени и всего два-три варианта.

– Отнюдь, – безразлично пожала плечами Лори. – В этом Мире не так уж мало мужчин. Но это неважно – я не собираюсь замуж. Я тоже не хочу никого подставить.

– Но события развиваются таким образом…

– Меня вполне устраивает, как они развиваются.

– Ты хочешь умереть? – поднял брови альв.

– Я не боюсь смерти, – кисло отозвалась Лори. – Я прожила хорошую долгую жизнь, и все такое.

Рурлаф на подоконнике неуютно поежился.

– Не такую долгую, как у твоей матери, – возразил Лоувейн.

– У каждого своя жизнь.

Выражение на лице Лоркан стало еще более кислым. Ее взгляд остановился на непроницаемо-мрачной мине Эда. В этот момент издалека, словно бы сквозь воду, она услышала тяжелый нарастающий гул, будто бы тысячи деревьев стонали под первым дыханием приближающегося урагана. И сразу вслед за этим был крик, пронзительный, истошный, пробирающий до костей, а затем еще и еще. Демоны гор просыпались.

В глазах эльфа она, как в зеркале, прочла такую же смутную злость и желание отрубить навязчивому альву голову. Но, черт возьми! Ее злость была во много раз больше! Она всю жизнь убила – всю себя отдала, чтобы усыпить этих тварей! А стоило взяться за нее с двух сторон, и весь ее мир рушился как карточный домик! К тому же у нее уже не было времени начинать все с начала.

Лоркан с трудом подавила желание закричать вместе с демонами. Но то ли доведенное до рефлекса спокойствие сказывалось, то ли болезненно сжавшиеся губы эльфа, вместо этого она прошептала одними губами:

– Идите. Быстро…

Эльфы, будто бы дожидавшиеся лишь этого, единым движением поднялись из-за стола.

– Иди с ними, Герн, – сказала она чуть громче. – И… – она обвела взглядом все еще стоявших у стола офицеров, – не перемрите там все. Вечером мне понадобится помощь каждого из вас.

Эльфы кивнули и один за другим вышли из комнаты.

Но Герн не двинулся с места. Он стоял у камина, склонив голову, и отблески пламени мерцали в его глазах. От раздражения и отчуждения, витавшего в воздухе, у него саднило в носу и сосало под ложечкой. В этот момент рука Рура легла на его плечо.

– Хорошо, – наконец сказал Герн. – Только вечером тебе придется многое объяснить, в конце концов, я ученик, а не прислуга.

– В этом смысле тебе лучше валить отсюда, пока цел, – усмехнулся альв, отправляя в рот ложку черничного варенья. – Вряд ли кто-то на этой Горе проживет достаточно долго, чтобы объяснить что-то. Да и вообще – путь друида это в девяноста девяти процентах случаев путь к смерти.

Лицо Лори изобразило гримасу, долженствующую изобразить подобие улыбки.

– Мой милый Лоувейн, – сказала она дрожащим голосом. – Вы так уверенно говорите подобные вещи… – друид похлопала альва по плечу. – А ведь я знаю вещь гораздо хуже смерти.

– Да, – альв вопросительно посмотрел на нее снизу вверх. – И что же это?

– Такая жизнь, как у тебя, – заключила Лори.

И хотя лицо альва всегда было белее молока, прозрачнее лунного света, все в комнате почувствовали, что он побледнел.

Пока они с Лори сверлили друг друга взглядом, Рурлаф планомерно выталкивал Герна из комнаты. Когда же они уже вышли, альв резко обернулся к двери и крикнул:

– А вас, магистр Рурлаф, я попрошу остаться.

– Ага, – Вил тряхнул золотистой головой. – Они его все-таки выгнали.

Оба эльфа стояли по бокам двери, опершись спиной о кору Дерева.

– Ну как? Сильно тебе досталось? – спросил Эд. – Она бывает чертовски черствой, когда сердится.

– А еще она плакса, – добавил Вил.

– И у нее нет чувства меры, – вставил Эд.

– И чувства самосохранения тоже.

– Она добрая девочка.

– Но ее способности слишком тяжелая ноша для такой, как она.

– И тем не менее она все еще жива.

– Уже двести пятьдесят лет как.

– И она управляет этой Землей и ее магией.