Сергей выслушал ее и спросил, могут ли они вместе сходить за дочкой в сад. У Симы разлилось тепло по всему телу. Она так была ему благодарна за его слова, что густо покраснела и спросила, а надо ли ему это. Он обнял ее, прижал к себе и произнес, что теперь он их никуда не отпустит. Это было счастье, услышать такие слова.

Вечером все собрались на квартире у отца. Он болел, но вида не показывал. Был рад, что пришли втроем, Олеся была подвижна, всех обнимала, и отец сделал вывод, что все пока нормально. Они крепко пожали друг другу руки, и все прошли в комнату. Мужчины отправились в кухню побеседовать, они с Галиной Викторовной сели на диван и наблюдали, как дети играют на ковре. Семья собралась, Сергей Викторович чувствовал себя уютно в домашней обстановке. Через несколько месяцев они официально закрепили свои отношения.

Дочка Вера уже второй год учится в Москве в театральном училище имени Щукина. Домой, в деревню Сидоровка, уже полтора года не приезжает. Я – мама, Галина Николаевна, деревенский житель, в детстве жила в селе Медведково, а когда вышла замуж, переехала в деревню. Муж умер три года назад, а я так и осталась жить в этой деревне. Я долго не видела дочку, соскучилась по ней и приняла решение на ее день рождения съездить в город Москву – отвезти ей подарки и деньги ко дню рождения и повидаться, если удастся. Через большое село Медведково шла электричка до города Малоярославца, а потом я пересаживалась на электричку до города Москвы. Весь путь занимал пять часов, решение было принято, и утром я отправилась с сумками в путь.

Уходили всё дальше и дальше коварные ветреные дни, и в деревне весна шумела вокруг нас. Она пенилась и журчала по ручьям и пригоркам, неспокойна ворочалась река, омывая берега и набирая силу. Деревья и кусты стояли по колено в воде, было уже начало мая.

Я отправляла дочери письма, получила несколько писем от нее, и адрес у меня был. Подруги мои, Лидия и Мария, подсказали, что это недалеко от Арбата, и я однажды дозвонилась до общежития, и мне вахтер ответила, что это здание находится между двумя арбатскими улицами, Новым и Старым Арбатом. Веры на месте не оказывалось, когда бы я не звонила, видимо, в практике вахтеров не было приглашать студентов к телефону, и у меня был только адрес.

Я решила поехать в общежитие, по крайней мере, оставлю сумки с гостинцами и деньги у вахтера, погуляю по Москве, пока жду конца ее занятий. Я добралась до вокзала, от которого шли электрички до Москвы, купила билет и журналы «Работница» и «Крестьянка» и села в вагон. Через час напротив меня села приятной наружности женщина, и мы с ней разговорились о том, кто куда едет. Мы обе были одеты добротно, как говорится, все лучшее надели в большой город – на мне были почти новые туфли и прямая строгая черная юбка. Кофта с пиджаком, в которой я выступала на лекциях в библиотеке, где работала уже лет пятнадцать. Единственное, что мне бы хотелось, поменять сумку, что я и надеялась сделать в Москве. Тамара, которая сидела напротив меня, одета была примерно в таком же ключе, и я рассказала ей, что еду к дочери в общежитие и хочу передать ей сумку с едой и подарками. Тамара сказала, что едет в головное предприятие с отчетом, и мы за разговорами доехали быстро.

Вместе вошли в метро, она мне показала линию, на которую я должна была попасть, чтобы оказаться на метро «Арбатская», и я поехала искать дочь.

Когда я оказалась на метро «Арбатской» и вошла во дворы, в городе было сухо и за асфальтом не чувствовалось весны, только во дворах негромко пели птицы. Я тихо пошла по старому Арбату, вспоминая, как лет двадцать назад я была здесь со школьными подругами и одним взрослым, который нас сопровождал в поездке по Москве. Позже нас сопровождающий оставил на несколько часов, мы сами гуляли в большом городском парке и после добирались до вокзала, где и встретились все вместе и отправились на свою электричку. В парке я встретила на качелях мальчика Славу, который первый заговорил со мной, и часа два он бродил и катался на каруселях вместе с нами. Он был москвич, и ему было скучно одному, и он с удовольствием провел с нами время. Когда мы прощались, мы обменялись адресами и потом писали небольшие письма друг другу. Встретиться нам не удалось, а потом я уехала учиться в библиотечный техникум, и связь прервалась. После окончания техникума я вышла замуж, родила дочку и вот теперь еду повидать ее и поздравить с днем рождения.

Пару лет назад, когда дочка училась в сельской школе, я готовила себя к тому, что скоро останусь одна, так как Вера поедет учиться в большой город, как говорила она. Когда она обозначила, что хочет поступать в театральное училище имени Щукина в Москву, для меня было полной неожиданностью. Я уговаривала ее поступать в любой техникум или институт в Малоярославце или в других городах, до которых было легче добраться, но она была как и ее отец упряма и тверда в своих решениях. Меня спасали книги и читатели, когда она поступила и уехала жить и учиться в Москву. Я часто задерживалась на работе, готовила мероприятия и лекции и этим жила. Дочь почти год не приезжала, пока училась на первом курсе, летом приехала на две недели и снова умчалась на практику, как сказала она. Я скучала по ней и решилась сама поехать повидать Москву и дочь. Я шла по Арбату и вспоминала всю молодость, которая так быстро пролетела. Теперь уже я мама, везу взрослой дочери гостинцы. Мне подсказали, где повернуть, две женщины, которые тоже, видимо, шли с той улицы, которая была нужна мне. Я, уставшая, подошла к дверям их общежития и остановилась перевести дух, чтобы зайти в здание и узнать, правильно ли я попала, так как никакого народа вокруг не было. Для меня это было странно, так как я предполагала, что около общежития всегда кто-то толпиться. Я зашла в здание и сразу наткнулась на женщину-вахтера, у которой все и узнала. Она сказала, что после трех около общежития много молодежи, а сейчас все на занятиях. Я показала свой паспорт, тогда только Елена Викторовна, так звали вахтершу, посмотрела в списки и назвала номер комнаты, в которой живет моя дочь. Но их сейчас никого нет. Они все находятся на Мосфильме и будут только вечером, четко сказала Елена Викторовна. Я попросила оставить у нее сумку с гостинцами, чтобы мне не гулять с ней по Москве, отдала ей баночку варенья, и она уже с большим доверием ко мне сказала, что больно молодо я выгляжу для мамы. Я посмеялась, и она пошла меня проводить и только стала объяснять, как мне пройти к центру по дворам, как подъехала машина, и из нее вышли женщина и мужчина. Женщина зашла в здание, а мужчина увидел нас и спросил у вахтерши, как она поживает? Я покраснела и хотела пойти, но мужчина все время поглядывал на меня, и Елена Викторовна спросила у него, не едет ли он на Мосфильм и не подвезет ли меня. Она объяснила, что у моей дочки сегодня день рождения, и вот я приехала ее поздравить, так как дочь не приезжает уже полтора года. Ему как раз вынесли большую папку с бумагами, он стал читать, отвлекся, и я попрощалась и пошла, но вдруг услышала, что кто-то окликнул меня. Я остановилась, и Елена Викторовна махнула мне рукой, чтобы я подошла. Он спросил у нее, точно ли учится здесь моя дочка, она ответила, что все проверила, и я подходила к ним. Он пригласил меня сесть в машину, и я поблагодарила его и села на заднее сиденье.

Мы ехали недолго, минут десять, мужчина читал бумаги, которые ему передали. Когда водитель ему сказал, что приехали, он забыл про меня и стал выходить из машины, но водитель ему напомнил, что с нами еще женщина приехала. Он повернулся ко мне, попросил меня написать на бумажке имя и фамилию моей дочери и курс. Он попросил водителя подождать и пошел навстречу какой-то женщине, которая его ждала на проходной. Он отдал ей бумаги и что-то ей наказывал, а она мотала головой и почти отходила от него. Он зашел на проходную, что-то объяснил охране, и мы беспрепятственно проехали через ворота. Когда мы вышли из машины, он увидел скамеечку и попросил меня посидеть и оглядеться по сторонам, и сказал, что на этой территории снимаются фильмы. «А можно погулять?» – спросила я. «Пожалуйста», – сказал он и отправился в здание. Я прошла по длинной улице, которая напоминала период моего довоенного детства; ларечки, магазинчики, бочки с квасом и автоматы с газированной водой, и так стало на душе тревожно. Тяжелое было время для тех, кто пережил Отечественную войну 1941-45 годов. Я подходила обратно к зданию, в которое вошел мужчина, и вскоре он появился в дверях. Он подошел и предложил познакомиться. Я представилась Галиной, и он ответил, что его зовут Вячеслав Викторович, и объяснил, что мы сейчас подъедем к павильону, в который вместе зайдем и поищем мою дочь. Мы снова сели в машину, поехали, и я стала с большим любопытством рассматривать улицы, на которых снимали фильмы. Вячеслав Викторович что-то обсуждал с водителем негромко, и я наслаждалась поездкой по территории Мосфильма. Машина остановилась около большого ангара, и Вячеслав Викторович вышел, открыл мне дверь, я вышла из машины, и мы пошли в здание, которое напоминало ангар. Я с трепетом заходила в него, но когда мы прошли по коридору шагов двадцать, вокруг меня стали мелькать какие-то занятые люди с разными предметами в руках. Вдруг какой-то мужчина подал руку Вячеславу Викторовичу, и он спросил у него, где снимается сегодня массовка. Мужчина показал на дверь недалеко от нас, куда заходили и выходили люди. Мы направились к этим дверям и вошли вовнутрь. Я оробела. Горел яркий свет, кто-то громко кричал, народ передвигался как в тумане в непонятной одежде. Я остановилась, Вячеслав Викторович взял меня под локоть, нашел мне стул, посадил меня на него и попросил никуда не передвигаться. Я следила за ним взглядом потерявшейся маленькой девочки и ждала, когда он вернется ко мне. Ангар – это был живой организм, который захватывал полностью. Я начала привыкать к обстановке и смотреть по сторонам. Вдруг я услышала голос дочери, которая кричала «мама» и бежала ко мне. Я встала, обняла ее, стала поздравлять с днем рождения и не могла на нее насмотреться. Вера спросила меня, знаю ли, с кем пришла, я ответила, что нет, что этот человек согласился подвезти меня от общежития до Мосфильма по просьбе вахтерши. Вера сказала, что он является главным режиссером этого фильма, где сейчас снимается их курс в массовке. Я посмотрела в сторону Вячеслава Викторовича и сказала Вере, что он, видимо, порядочный человек, раз так поступил. Вера сказала, что долго мы разговаривать не будем, как Вячеслав Викторович подойдет к нам, она сразу побежит на место съемки. Я спросила, как у нее дела, Верочка ответила, что все хорошо, и что я могу не беспокоиться. Я сказала, что не могу, и что писать она должна чаще, но Верочка меня уже целовала в щеку и отбегала от меня. Я повернулась и увидела Вячеслава Викторовича, который в моих глазах увидел слезы и попросил меня не плакать. Он снова взял меня под руку, и мы вышли из помещения. Мы шли по коридору, и я вытирала платком слезы. Когда мы вышли и пошли к машине, я сказала Вячеславу Викторовичу, что доберусь сама, но он почему-то сам сел за руль и открыл мне дверь, и сказал, что он обязан меня довезти до проходной и расписаться в журнале, что посторонних на территории «Мосфильма» нет.