Приехали они позже всех, за столом всё гудело и шумело, коллектив отмечал очередной прорыв в строительстве. Их приняли с таким теплом, что Сима просто отогрелась в этой компании. Села Сима между Соней и Олегом, Соня ее все время подстёгивала и ухаживала, как за больной. Но она вскоре забыла обо всем и получала удовольствие от компании. Включили музыку, Алексей подошёл к ней, и они первыми вышли танцевать. Он прижал ее к своей большой, теплой груди, она не стала отстраняться, как в прошлый раз, и повела его в танце сама. Он молча слушал её дыхание и нежно дышал ей в ухо. Они танцевали молча. Когда закончилась музыка, он взял Симу за локоть, отвёл в угол и стал спрашивать о Максиме Петровиче, поняв по ее виду, что здоровье его висело на волоске. Она кивала, что-то говорила, и он попросил навестить их через несколько дней. Вскоре Сима ушла, объяснив, что прилетела только вчера вечером и надо разобрать чемоданы и узнать, как себя чувствует отец.
По всему чувствовалось, что погода вот-вот изменится. Но никто не ожидал, что она заберёт так круто. К вечеру подул холодный ветер, и земля окуталась туманной мглой. Всё потонуло в такой темени, что казалось, будто во всем мире не осталось ни единого луча света. А ветер усиливался, становился всё холоднее. Ленинград поджидала поздняя осень.
Симонетта остановилась у окна и почему-то вспомнила маму и бабушку. Как им было порой тяжело поднимать маленькую Симу. Вспомнила годы учебы в педагогическом училище, маленьких детей-трехлеток в детском саду, где она работала. Как было бы тяжело остаться ей одной, если бы не приехал отец за ней из Ленинграда. Она так и не узнала, бабушка его вызвала или он приехал сам, как он рассказал. Когда-нибудь она выяснит у отца, хотя какая теперь разница, она уже давно его родная, единственная дочь, а те люди, которые раньше были с ним рядом, как и мои родные, уже далеко от нас. Всем им светлая память и обязательно надо собраться и съездить на Урал на могилки бабушки и мамы.
На следующей день отца прямо с работы увезла скорая помощь в городскую больницу. Ему на совещании стало плохо. Врачи сказали, что около десяти дней пролежит в больнице точно. Ему нужен полный покой, поэтому никакой прессы, проектов и чертежей, только приятные эмоции. Сима стала по возможности как можно больше бывать у отца, но он выпросился из одноместной больничной палаты в четырехместную, так как ему одному было скучно. Визиты Симы сократились.
Позвонил в конце недели Алексей, спросил, будет ли она дома в пятницу и пришёл. Сима надела платье с небольшим вырезом, выгодно подчеркивавший аккуратную небольшую грудь, а сбоку был разрез, открывавший взору её стройные ноги. Алексей глаз не мог от неё оторвать. Она пригласила его пройти в комнату, они стали обсуждать здоровье отца, но Алексей хотел большего. Он подошёл, обнял ее за плечи и стал медленно и с наслаждением целовать, она не сопротивлялась, а просто была женщиной. Вскоре они оказались на софе и всё случилось. Уже позже она призналась себе, что этот вечер принес ей настоящее удовольствие. Ей не приходилось натужно смеяться над шутками, она от души веселилась и пребывала в хорошем настроении после случившегося. Алексей, наконец, доказал ей свою настоящую любовь.
На следующий день, когда она шла через парк, дул легкий ветерок, шелковистые лепестки трав блестели под деревьями, земля мягко пружинила под её ногами, а тело казалось таким легким, словно она не шла, а плыла над податливой землёй. Она чувствовала себя такой счастливой, такой свободной. Птицы перестали петь, расселись по веткам и, ей показалось, уставились на неё. На душе пели райские птицы.
Часть вторая
Сима решила поехать на Урал – посетить могилку бабушки и мамы, повидаться со школьными подругами, встретиться с Андреем, бывшим одноклассником, если он живёт в этом городе, и просто побродить по родным местам. Отец решил присоединиться к ней, так как чувствовал вину перед бабушкой и мамой и хотел поклониться им, возможно, в последний раз, потому что здоровье его было сильно подорвано. Сима не могла ему отказать в этой поездке, но боялась за его сердце.
Они прилетели под вечер, хотя должны были прилететь днем. Самолет задерживался по метеорологическим условиям, и они достаточно устали в ожидании вылета. Отец с годами становился ворчливым, неуравновешенным, особенно в поездках, и дочь пыталась облегчить его состояние во время перелётов, разговаривая с ним и слушая его истории о жизни. По выходе из самолета они шли пешком до автобуса, и голова сразу прояснилась, они немного отдышались и по мере сбора пассажиров поехали в здание аэропорта. На такси добрались до гостиницы в городе, где жила Сима с мамой и бабушкой. Отдохнули и пошли гулять по вечернему городу и поискать место, где можно было перекусить или купить продуктов. Вечером город был освещен мало, только на тех улицах, где были магазины и учреждения. На маленьких улицах, которых было немало в городе, фонари были редкостью. Город имел огромный огнеупорный завод, который во время войны был перестроен на военные рельсы и поэтому принимал эвакуированых, чтобы выпускать как можно больше продукции для фронта, для победы. Завод работал в три смены, то есть круглосуточно. Они попали как раз в то время, когда люди шли на работу в ночную смену. Потоки людей проходили через заводскую проходную и выходили только утром, навстречу утренней смене. Завод дымил огромными трубами, и было понятно, что город живет.
Утром на следующий день они поехали на городское кладбище поклониться бабушке и маме. Могилки были ухожены, соседка присматривала за ними. Они положили цветы, конфеты и сели на скамеечку. Сима терпела, сколько могла, но минут через десять горько расплакалась, мама ещё долго должна была жить, ей было всего чуть больше сорока лет. Отец выглядел не лучшим образом, он встал на колени, наклонился низко над могилкой и просил прощения у мамы и бабушки. Благодарил их за то, что они сберегли дочь для него – иначе он бы давно умер, это Симонетта держит его за тонкие нити жизни, и он борется за каждый день ради неё. «Прости», – причитал отец. Сима опять горько заплакала, обняла отца и стала уводить его от могилок к машине, боясь за его здоровье.
После обеда отец остался лежать, Сима накупила гостинцев – конфеты, пряники, печенье, яблоки, мандарины – и пошла на бывшую квартиру. В ней должны были жить её соседи и тетя Клава, которая присматривала за могилками. Дом ей показался совсем приземистым, и девушка даже подумала, что ошиблась улицей, но пробежала девчушка с длинной косой мимо и, окликнув её, она спросила, тот ли это дом. Поднявшись на второй этаж, постучала в квартиру, в которой прожила с бабушкой и мамой много лет. Дверь ей открыла девчушка, которую она встретила на улице. Сима еще раз поздоровалась и спросила, есть ли кто дома из старших. Она сказала, что тетя Клава спит, болеет, но вдруг, Сима услышала голос женщины из-за дверей комнаты, которая приглашала её войти. Девочка отошла и открыла дверь в комнату, в которой они когда-то жили. Сердце Симы трепетало, но она бойко поздоровалась и вошла в полутемную комнату. Девушка узнала женщину, это была тетя Клава, которая хорошо знала маму. Её спросили, кого она разыскивавает, и Сима подошла поближе к тете Любе и сказала, что она – Сима, и жила много лет в этой комнате с бабушкой и мамой. Женщина узнала с трудом, сказав, что Сима изменилась, и на улице она никогда бы ее не узнала, но поднялась, обняла её и сказала, что сейчас будем пить чай. Сима попросила её не суетиться, лежать и просто рассказывать ей всё, что она считает нужным. Тетя Клава привстала, оперлась локтем на подушку, рассказала всё, что произошло за эти годы. Рассказ был достаточно длинным, но Симе так было нужно это всё слышать! Сима будто снова оказалась в том времени с бабушкой, мамой и всеми своими друзьями и соседями. Тёте Клаве не было еще и пятидесяти лет, но выглядела она на все семьдесят. Симе от души было жаль, что люди так тяжело переживают послевоенное время.
