Я села, щеки мои пылали, он повернулся ко мне, и я стала его благодарить, он смутился и сказал, что мы сейчас зайдем пообедать в кафе, и вы меня там поблагодарите. Я засмущалась, сказала, что я не пойду, он сказал, что кафе бесплатное для руководства и гостей, кто находится на территории «Мосфильма». Я попросила его оставить меня в машине, пока он обедает, но он снова вышел, открыл мне дверь и подал руку. Я в смущении шла за ним, мы снова нырнули в какое-то странное помещение, что-то обогнули и вдруг оказались на территории кафе, где стояли столики и кто-то обедал. Он посадил меня за стол и пошел к женщинам, которые стояли около столика. Они его узнали, поздоровались и тут же начали накрывать на стол. Он подошел, сел напротив меня и попросил меня рассказать, как я живу и как жила, как он сказал, для сценария. Я подняла на него глаза и увидела мужчину с умными глазами, тяжелым подбородком и тяжелыми веками. Его глаза смотрели на тебя как из глубокого колодца, и ты не имела права ему перечить, так он смотрел. Костюм его был из дорогой ткани, но цвет его не подходил его образу, как-то делал его старше.

Я почувствовала такую легкость и благодарность к этому человеку, что почти тоже рассказала ему, что утром рассказывала своей попутчице Тамаре, и посмеялась над собой. В конце я добавила, что лет двадцать никому о себе не рассказывала, а сегодня – два раза. Я успевала есть и отвечать на его вопросы, он переспросил, когда умер мой муж, и я твердо назвала дату и сколько ему было лет. Вдруг я замолчала и стала оглядываться по сторонам, мне показалась, что мы так долго сидим, что это неприлично, но Вячеслав Викторович сказал, что здесь место, где люди могут сидеть часами и общаться, и записывать, и решать вопросы. Он еще раз попросил меня поподробнее рассказать о том мальчике, с которым я встретилась в парке, и потом мы обменялись письмами. Я вспомнила все, что могла, и сказала, что письма сохранила, и напомнила улицу, с которой они приходили. Он встал, пошел к группе людей, которые рассаживались вокруг двух столов, поздоровался с мужчинами за руку, о чем-то поговорил с одним из них и подошел ко мне. Я попросила его уже пойти, если можно, из кафе, он допил кофе, и мы встали.

Когда мы ехали в машине, я видела красивые дома и магазины, нарядных людей и детей, которые просто бегали по московским улицам, как наши дети по деревенским. Он еще задал мне несколько вопросов и попросил мой адрес. Я стала писать на листочке, который он подал, адрес моего дома в деревне, и описала село, в которое надо приехать, чтобы попасть в нашу деревню. Когда мы подъехали к метро, Вячеслав Викторович спросил, красивые ли у нас места, и можно ли там снять комнату или маленький домик, чтобы поработать над сценариями и подышать воздухом. Я сказала, что я с удовольствием помогу найти дом в селе или в деревне, и пригласила в гости. Я вышла из машины и пошла в сторону метро, оглядываясь на машину, но ее уже не было.

Я на метро доехала до вокзала, села в электричку и стала вспоминать весь счастливый день, как я его назвала. Если бы не Вячеслав Викторович, то не видеть бы мне дочери и территории «Мосфильма». После электрички я успела на последний автобус в нашу деревню и через пятнадцать минут была дома. В автобусе я ни с кем не могла общаться, настолько мои мозги были загружены всем увиденным и пережитым сегодня.

На следующий день я поехала на работу без настроения. Что-то меня давило внутри и все-время заставляло вернуться к Вячеславу Викторовичу, с которым, возможно, я никогда больше и не встречусь. Мала была встреча с дочерью, да она и не горела желанием долго со мной быть. Выросла, живет своим умом и ощущает себя хорошо в своем мире. Что же мне не давало покоя?.. На работе я отвлеклась на читателей и вечером поехала к Лидии с сувенирами для мальчишек. Встретили меня добродушно, муж Лиды ушел заниматься хозяйственными делами, мальчишки с сувенирами убежали к друзьям, а я стала рассказывать Лидии все, что со мной приключилось, как я побывала на «Мосфильме». Лидия в конце нашего разговора предложила выкинуть все ненужные мысли из головы и продолжать жить, как жила. Я послушалась ее совета и окунулась в работу и лекцию, которую надо было читать через две недели. Жизнь шла своим чередом, когда вдруг на мой адрес принесли вместе с газетами «Правда» и «Знамя» письмо. Я обрадовалась, что, наконец-то, дочка ответила на письмо, которое я ей отправила пару недель назад, но почерк был незнакомый, и подписано было Ерофеев В. В. Я окликнула почтальона, спросила, мне ли это письмо, она ответила, что адрес мой. И вдруг в моем мозгу забилась надежда, что написал Вячеслав Викторович. Я открыла конверт, достала лист бумаги, развернула его и прочитала первые строчки: «Здравствуй, милая Галина, пишет вам ваш московский знакомый Вячеслав Викторович. Я надеюсь, что вы меня еще не забыли и мою просьбу тоже. Этот тот мужчина, который помогал вам отыскать на «Мосфильме» вашу дочь. Я обращаюсь к вам с просьбой, не могли бы вы для меня подыскать комнату в доме или дом, где я мог бы поработать в тишине с текстами недели три или четыре, где-то в конце августа. Желательно дом с питанием». И приписка: «Если вы мне ответите, буду рад нашей встрече».

Я занервничала, стала ходить из угла в угол, переставлять вещи на столе и на серванте, не понимая своего состояния. В моей голове стали тесниться мысли одна хуже другой: зачем я оставила адрес, почему он мне написал, зачем ему ехать отдыхать в деревню, а не на море или в горы. Я успокоилась и решила, что, возможно, он едет не ко мне, а на самом деле поработать со сценариями и текстами. Но что-то не давало покоя. На следующий день я в селе обошла несколько домов, но никто не пускал, все уже были расписаны до конца августа. На другой день я еще обошла несколько домой и один вариант закрепила за собой, но уж больно неказистый был дом и хозяева. Решила спросить своих деревенских жителей о съеме комнаты на август, но пока никто не соглашался.

Я пригласила Лидию и Марию зайти ко мне на работу, чтобы посоветоваться насчет приезда Вячеслава Викторовича в августе, они откликнулись, пришли прямо с работы. Мария из школы, где работала учителем младших классов, и Лидия – медсестра из медицинской санчасти, которая существовала в селе. Я показала письмо, подруги меня стали дразнить, что едет жених, я занервничала, но все успокоились и перешли к решению вопроса, который никак не решался. Обе жили тесно, к себе пригласить не могли, возможные варианты я обошла, и тогда Мария сказала, что мне надо сделать ремонт в большой комнате, купить, наконец, новую мебель, и пригласить к себе, но пару вариантов держать, и показать сначала те, а потом свой, и пусть сердце ему подскажет, где остановиться. Лида поддержала Марию и сказала, что мне надо обязательно сделать ремонт хотя бы в одной комнате, отвлечь себя на полезное занятие, да и дочке будет приятно приезжать в чистую комнату. Я задумалась и решила, что начну со следующей недели выкидывать старую мебель, освобождать площадь, но нужно найти двух-трех мастеров, которые мне все помогут. Мария сказала, что с этим она поможет, у нее есть родитель-строитель, он ей не откажет и приведет с собой двух человек.

Я успокоилась, приехала в деревню, вышла из автобуса, шла и любовалась своей деревней. Несколько больших улиц, река, которая близко подходила к домам, дома с наличниками, все аккуратные, природа красивая, все радовало глаз. Я захлебывалась, глотая свежий ветер родной отчизны, и хотелось поделиться этой красотой с Вячеславом Викторовичем.

Если он хороший человек, ему в деревне понравится, и есть где купаться. Но я не хотела, чтобы Вячеслав Викторович останавливался у меня, слишком большая разница в интересах и положении между нами, и я его буду стесняться. А в гости пригласить чаем напоить будет не стыдно.

Я еще пару дней думала, надо ли ответить на письмо, но решилась и написала короткое письмо, что если надумает, то комнату в доме подберем, и еще раз поблагодарила за дочку. Через три недели пришел ответ, что он приедет обязательно, предварительно даст телеграмму.