Он, ухмыляясь, оглядел своих приятелей с озорным, заговорщическим видом, а те в ответ закивали головами и тоже заухмылялись.

Но вслед за тем его лицо вдруг резко изменило выражение – нахмурилось, стало серьёзным, строгим, почти озабоченным. Усмешки, как по команде, сползли и с физиономий его товарищей, которые уставились на своего вождя с напряжённым вниманием, не понимая, чем вызвана перемена в его настроении и чего от него ждать. Тот не стал слишком долго томить соратников неизвестностью: сверкнув глазами и сомкнув крепкие, почти квадратные челюсти, он неторопливо, со значением проговорил:

– Ладно, похохмили и будет. Дело ведь, по сути своей, нешуточное. Одному из нас причинили очень серьёзный ущерб, чуть не убили. Ведь, что ни говори, а Гошина башка могла и не выдержать удара битой и мы теперь не юморили бы, а справляли по нему поминки. И неизвестно, что эти уроды сделали бы с ним, если б ему каким-то чудом не удалось унести оттуда ноги. Убить не убили бы, но поизмывались бы, скорее всего, вволю… Короче, я к чему веду, – он чуть повысил голос и обвёл окружающих твёрдым немигающим взглядом. – Мы не можем, не имеем права никак не отреагировать, оставить это без последствий, спустить на тормозах. Мы наказывали наших врагов и за гораздо меньшие проступки, порой за сущие пустяки, а здесь – прямая, непосредственная угроза жизни! Это серьёзно, очень серьёзно… Я лично не собираюсь оставлять это дело так, как будто ничего не было. Я считаю – и надеюсь, все со мной согласятся, – что необходимо отомстить! И так отомстить, чтобы у всех раз и навсегда пропала охота трогать нас. Чтоб надолго нас запомнили!

Особенно подчеркнув заключительную фразу, он пристально воззрился на своих слушателей, поблёскивая глазами и чуть раздувая ноздри.

Те безмолвствовали, по-видимому обдумывая сказанное Стасом. Переглядывались, покачивали головами, пожимали плечами, не спеша высказывать своё мнение и выдвигать свои предложения.

Наконец, общее молчание прервал Димон, невысокий черноволосый парень с неспешными, размеренными, как будто ленивыми движениями и таким же спокойным, приглушённым голосом, которым он, чуть нахмурив лоб, спросил:

– Что же конкретно ты предлагаешь?

Стас, у которого, очевидно, уже сложился ориентировочный план предстоящих действий, не спешил отвечать, видимо желая на этот раз немного потомить приятелей и возбудить их любопытство. Лишь выдержав длительную паузу, он, в тон спросившему, негромко, но веско произнёс:

– Я предлагаю сейчас же, не откладывая в долгий ящик, отправиться всей шоблой в тот самый дом, где с Гошей так паршиво обошлись, и побазарить с хозяевами по душам. Как вам такая идея?

Идея Стаса вызвала неоднозначную реакцию. Некоторые, прежде всего его ближайшие приятели – Влад и Костик, горячо и безоговорочно поддержали её; другие заняли равнодушно-нейтральную позицию – им, в общем-то, было всё равно, куда идти и чем заниматься, лишь бы как-то скоротать вечер, а о том, что им предстоит делать, они не задумывались, полностью полагаясь в этом вопросе на Стаса, давнего, признанного лидера их компании, главного вдохновителя и организатора их бесчисленных проделок и хулиганских выходок.

Но нашлись и те, кто отнюдь не пришёл в восторг от его проекта. Ими оказались Димон и Макс. Услышав предложение Стаса, они нахмурились и мельком поглядели друг на друга, после чего Димон, в упор посмотрев на Стаса, спросил:

– Ты серьёзно?

Тот ответил ему таким же пристальным, выразительным взглядом и, скупо отцеживая слова, проговорил сквозь зубы:

– Вполне. А что тебя собственно смущает?

Димон, не отводя глаз, спокойно ответил:

– Многое. И прежде всего – что мы будем делать, когда, как ты предлагаешь, заявимся в тот дом?

Стас неопределённо махнул рукой.

– Смотря по обстоятельствам. Там видно будет. Когда придём на место и изучим обстановку, примем окончательное решение.

Димон, явно не удовлетворённый таким расплывчатым ответом, покачал головой.

– Нет, извини, Стас, но так дело не пойдёт. Мы пойдём чёрт-те куда, непонятно зачем, без определённых намерений… А нас там неизвестно что ожидает. Возможно, то же самое, что и Гошу. А может, и похуже…

Стас с едва скрываемым раздражением дёрнул плечом и, метнув на оппонента косой неприязненный взгляд, с показной беззаботностью промолвил:

– А что плохое может нас там ждать? Гоша был один, он ни о чём не подозревал, не ожидал ничего дурного. Вот и попал по неведению под раздачу! А нам обо всём известно, мы ко всему готовы, мы будем начеку. Никакая падла нас не подстережёт и не проведёт… И наконец, нас много – десять рыл! А их всего двое… хотя нет, только один: тёлка не в счёт.

– Ну, во-первых, этот один, судя по всему, стоит многих, – возразил Димон. – По словам Гоши, он реальный амбал, и связываться с ним небезопасно. Так ведь, Гош?

Понурый, казалось, совершенно безучастный к разгоревшемуся спору Гоша, вероятно, услыхавший только последние слова Димона, поднял голову и утвердительно кивнул.

– Да, здоровый бугай, – тихо вымолвил он и невольно вновь потрогал свою шишку. – Вырубил меня знатно. Я его на всю жизнь запомню…

– И мы наверняка запомним, если сдуру попрёмся туда знакомиться с этим мурлом! – с явной иронией подхватил Димон и, сложив руки на груди, прямо взглянул на Стаса.

Тот ответил ему откровенно враждебным, метавшим молнии взором, однако через силу усмехнулся и раздельно, подчёркивая каждое слово, произнёс:

– Но он один. Один! Как бы здоров он ни был, с десятком человек ему не справиться. Тем более что мы сами ребята не слабые… ну, большинство из нас, – и Стас гордо выпятил свою широкую мощную грудь и стиснул кисти рук в довольно внушительные кулаки.

Точно не услышав и не увидев этих достаточно убедительных, с точки зрения Стаса, доводов, Димон, не сводя с него прямого, чуть насмешливого взгляда и как бы продолжая свою прерванную речь, ровным, подчёркнуто безразличным голосом проговорил:

– А во-вторых, не факт, что их там только двое. Насколько я помню, Гоша упоминал о каких-то звуках, доносившихся из глубины дома в то время, когда эти упыри чмырили его. Было это, Гош? – вновь обратился к нему Димон за подтверждением.

Гоша тяжело вздохнул и с угрюмым видом кивнул. А затем, будто внезапно осенённый мыслью, отчего-то не приходившей ему до этого на ум, устремил задумчивый взгляд куда-то вдаль и пробормотал:

– И кто-то ведь всё-таки выпустил меня. Не сама же дверь открылась… Я слышал шаги…

Димон, не дослушав его, подвёл итог:

– Так что извини, Стас, но, как бы ни хотелось нам всем наказать Гошиных обидчиков, придётся, думаю, отказаться от твоего проекта. Нельзя лезть в это осиное гнездо, не разузнав в точности, кто там обитает и что может нас там ожидать…

Стас, в свою очередь прервав его, промолвил с мрачной усмешкой:

– Так, значит, ты предлагаешь оставить всё это без последствий? Будто ничего и не было. Спустить всё этим выродкам? А может, ещё подставить другую щёку?

– Нет, зачем же? – как можно спокойнее и непосредственнее произнёс Димон, выдерживая упорный недоброжелательный взгляд Стаса. – К чему такие крайности? Просто поскольку тут налицо явный криминал, возможно, попытка убийства, пусть этим тёмным делом занимаются менты. А нам, по-моему, соваться в это не стоит.

– По-твоему… ну да, – скрипнул зубами Стас, продолжая ухмыляться и злобно поглядывать на Димона. – Ещё и ментов сюда впутать. Только их тут и не хватало!

Димон пожал плечами.

– А почему нет? Менты нам, конечно, не товарищи, но, как ты сам верно заметил, тут дело нешуточное. Самим нам браться за это рискованно – можем угодить в такую передрягу, что не обрадуемся. Это не над бомжами изгаляться! Тут, похоже, всё очень серьёзно. Вот пусть этой дрянью и занимаются менты. Им в самый раз!

– Менты, говоришь?! – зловещим полушёпотом произнёс Стас, сверкая глазами и едва сдерживаясь, чтобы не взорваться. – Ты вообще соображаешь, чё ты городишь? Какие нахрен менты после того, что произошло на Костиков день рождения? Уже забыл, что ли? Так быстро? Такая короткая у тебя память? А ведь ты тоже в этом участвовал, как и почти мы все. Ты тоже по уши в дерьме! Вспомни, Димон, ту весёлую ночь, вспомни хорошенько. Тогда, может, изменишь своё мнение?