– Да потому, что нельзя и всё! За одно такое подумывание наш царь Игрун Первый отрубит тебе голову! – громко ответил ей в самое ухо Бибика, вскочив на ноги. – Замри! – приказал он ей и, замерев, столбиком упал на землю.

– А я не замру. Я пойду и посмотрю, – сказала она, встала на четвереньки и поползла к художнику как солдат-разведчик, волоча за собой наполовину оторванную ножку, болтающуюся на тонкой-претонкой верёвочке. – Я думала, что только дети умеют нарисовывать цветные картинки. Я хочу посмотреть как они нарисовываются.

На всякий случай она, сделав крюк, подползла к художнику со спины. Присев на землю, она отдышалась и принялась внимательно изучать его цветную картинку. На картинке были изображёны какие-то непонятные разноцветные человечки. Один был целиком красный, другой – жёлтый, а третий – синий.

– А что это вы там…нарисовываете? – тихо спросила она и быстро присела, скрывшись в траве.

– Я рисую разноцветных маленьких человечков, – ответил ей художник, не поворачивая головы. «Очевидно ему уже не раз задавали этот глупый вопрос проходящие мимо люди с детьми и собаками, – подумала Неряшка, – и вот поэтому он и не обернулся. А если он посмотрит на меня то, что тогда будет? Может всё-таки замереть?»

– Замри. Замри быстро, – услышала она голос Бибики, который подъехал к ней на машине сзади.

– А зачем вы их нарисо…рисуете? – продолжила она разговор, не обращая внимания на кружившегося вокруг неё Бибику.

– Чтобы накрыть их этим рисунком в волшебной ямке.

– А зачем? Зачем накрыть? – высунувшись из укрытия, спросила она и снова скрылась в траве.

– Чтобы они снова стали такими же яркими и цветными какими были раньше…То есть, чтобы, грубо говоря, они выздоровели.

– Выздоровели? Значит вы…вы – доктор? – с волнением задала она ему вопрос и в ожидании ответа даже забыла снова спрятаться в густой и высокой травке.

– Ну-у… – начал отвечать художник, а Неряшка в нетерпении вся подалась вперёд и смотрела на него разинув рот. – В некотором смысле, да… Я как бы, отчасти, доктор. Врачую, так сказать, сердце и душу своими картинами…

– Сердце и душу? Так вы Сердцедуш? Как Ухогорлонос?

– Ха-ха-ха, – добродушно рассмеялся он. – Сердцедуш…Можно и так сказать.

– А вы не знаете как найти Ногорука?

– Ногорука? – удивился художник. – Может быть ты хотела сказать «носорога»?

– Нет, нет. Мне нужен доктор Ногорук, который сможет вылечить мою ногу и руку.

– А что у тебя такое с ногой и рукой? Можно посмотреть? – спросил доктор и начал медленно поворачиваться, откладывая в сторону на полочку свои краски.

Бибика громко шепнул ей на ухо: «Замри или он испугается говорящей игрушки и убежит». Неряшка представила себе как художник, обнаружив, что с ним разговаривает игрушка, в панике убегает. Но самое страшное было то, что тогда он не подскажет ей как найти Ногорука, а он, наверняка его где-нибудь видел. Например, в своей взрослой больнице. Ведь он же тоже доктор. Доктор Сердцедуш! А все доктора всегда работают в одной докторской больнице и частенько там друг с другом встречаются, когда выходят в коридор почесать языком. Это ей объяснил игрушечный доктор Ухогорлонос. Только Неряшка так и не поняла кого именно и зачем они чешут в коридоре языком…Может быть таким образом они делают какой-то языковой целебный массаж? Хотя руками делать массаж намного удобнее.

Художник-доктор, наконец, обернулся назад, но никого не увидел.

– Странно…Только, что была здесь. Может убежала за кустики или в траву упала?

Он внимательно огляделся вокруг, посмотрел себе под ноги и чуть подальше, но никого не нашёл. Лишь яркий красно-жёлтый пластмассовый грузовичок с водителем в кабинке находился в нескольких шагах от него.

– Грузовичок с водителем, потерянный каким-то маленьким мальчиком и больше никого…А где же девочка?

Художник хмыкнул, пожал плечами и вернулся к своему рисованию. «Он меня даже не заметил. Только Бибику с грузовиком увидел, а меня – нет… Какая же я неприметная и оборванная…Никто меня не видит…» Она уже хотела заплакать, но Бибика решил, что на детский плач художник снова обернётся и застанет плачущую игрушку и поэтому, заглушая неряшкин плач, громко спросил:

– А эти маленькие человечки на вашей картинке – игрушки или зверьки?

– Трудно сказать, – ответил ему художник, не отрываясь от работы. – Но я склоняюсь к мысли, что они наполовину люди и наполовину игрушки. Ни то, ни сё, одним словом… Постой, а где же девочка?

– Она пошла за цветочками, а я был рядом!

– Так значит это твой грузовичок?

– Да. Он мой.

Неряшка вдруг открыла рот от изумления: «Он рисует полулюдей-полуигрушек и лечит их! Значит он умеет лечить игрушек! Может он и меня вылечит?»

– А разве могут быть люди-игрушки? – спросила она.

– Могут, – ответил художник. – А ты откуда девочка: с дачи или из деревни? И почему ты гуляешь так далеко совсем одна?

Неряшка даже не знала, что ему ответить. Она же игрушка, а не маленькая девочка!

– Я не одна. Я с братиком. Правда, Бибика? Скажи ему.

– Что-о? – прошипел Бибика, но Неряшка так строго и страшно посмотрела на него, что он, понуро опустив плечи, громко сказал:

– Она со мной. Я её братик.

– Братик это хорошо, – пробубнил себе под нос художник. – Скоро обед и вам надо бы идти домой, да и я начну собираться потихоньку…

Бибика начал энергично махать руками и цыкать на Неряшку, пытаясь затащить её в кузов, чтобы немедленно уехать отсюда, но Неряшка вдруг сделала шаг вперёд и сказала:

– Доктор Сердцедуш! Я оставляю вам в траве свою куколку. Почините её, а то я не умею. Пришейте ей ножку и сделайте её короткую ручку немного подлиннее…Или попросите это сделать доктора Ногорука!

– Ну я не знаю…Попроси свою маму…– начал отнекиваться художник.

– У меня нет мамы, у меня совсем никого нет и если вы мою куклу не вылечите, то этой куклы больше не будет потому, что Арина не возьмёт меня и я навсегда останусь в кукольном доме! Возьмите её, пожалуйста, вылечите её у доктора Ногорука и принесите на это же место, а я её увижу и заберу!

Неряшка сделала ещё несколько шажков, упав на песчанном холмике, чтобы доктор Сердцедуш её увидел. Бибика в ужасе схватился за голову руками и поспешно отъехал на своём грузовичке за маленькие кусты, чтобы не попасться в руки художнику.

Услыхав такие слова, «доктор Сердцедуш» с удивлением обернулся и, заметив на песчанном холмике неприметную бесцветную тряпичную куклу, осторожно подошёл к ней. Он в задумчивости постоял над Неряшкой, огляделся вокруг в поисках девочки – хозяйки куклы, но никого не увидел.

– Доктор Сердцедуш…Хм..Ногорук, Арина, кукольный дом…Ничего не понимаю…Может быть эта девочка с братиком сбежали из дома, оставили тут свои игрушки потому, что они вдвоём заблудились? Надо бы эту куклу отнести в полицию и, возможно, по ней опознают хозяйку и найдут её…Хотя, пожалуй, следует поскорее починить куклу и придти сюда завтра с участковым, а когда девочка придёт, то я отдам ей куклу, а отдел полиции по розыску детей заберёт её вместе с куклой. Пожалуй, так и сделаю…

Художник, собрав свой мольберт и краски, положил Неряшку в сумку и ушёл, а Бибика завёл двигатель и стремительно помчался на грузовике домой.

Вернувшись в кукольный дом, Бибика сразу же помчался к его царейшеству Игруну Первому, но тот был занят важным делом: доктор Ухогорлонос прочищал ему ухо. Когда процедура была окончена, то Бибика, сбив с ног царского охранника, ворвался в монарший кабинет, который представлял собой большую кабину от старого огромного самосвала и закричал:

– Ваше царейшество! Беда, беда! Неряшку забрал какой-то художник и сказал, что отнесёт её в полицию!

– В полицию? – удивился царь. – За что же? Она что-то украла у этого художника?

– Ничего она не украла. Он сказал, что полиция просто посмотрит на Неряшку, узнает откуда она и вернёт её домой.