— Понимаю, высокородный пан. Прошу прощенья, — ответил табунщик и, подпрыгнув от радости, побежал со всех ног за присужденным ему жеребенком.

А у пана на душе кошки скребли. Лучше б ему было не дожить до этого! Он свою милую, ласковую женушку чем дальше, тем больше любил, и теперь ему вовсе не хотелось выгонять ее из дому. Да надо было свое слово сдержать. И вот, вернувшись домой, он тотчас объявил ей об этом.

— Возьми, — говорит, — все, что захочешь, и уезжай отсюда!

Она ничего не ответила, только попросила позволения приготовить ужин самый лучший, чтобы им в последний раз вместе поужинать. Пан согласился. Ужин был вкусный да и винцо славное. Она мужу сама подливала «на прощанье», так что пан добрался до самого дна бутылки и заснул. Коли с него стали бы лыки драть, он и тогда бы не проснулся.

А у пани уже стояла карета наготове. Она приказала посадить пана в карету, сама села туда и велела ехать прямо к ее отцу. Там она вышла из кареты, постелила свою крестьянскую постель и мужа в нее уложила.

Утром протер себе глаза высокородный пан судья и никак не разберет, где он, что с ним и как же это господский дом за одну ночь в крестьянскую хату превратился. А жена подошла к нему и говорит:

— Ну как, выспался, милый? Видишь, и в крестьянской хате неплохо спится. Право, нам тут хорошо будет. Мы можем навсегда здесь остаться.

— Но как же так? Что ты со мной сделала?

— Да разве ты уже забыл, милый, что только вчера вечером прогнал меня из дома, но позволил взять с собой, что захочу. Вот я тебя и взяла!

— Ну, женщину никто не перехитрит! — сказал пан, и все опять пошло по-хорошему. Вернулись они домой. Отца ее с собой взяли. И пан еще раз торжественно ввел свою молодую жену к себе в дом.

Жила-была в пустынной местности возле леса одна старая госпожа, и был у нее единственный сын. Он ездил на охоту, а когда возвращался на своем вороном коне, мать всегда выходила за ворота — ласково его встретить и в дом ввести.

Раз гулял юноша в саду и увидел златорогого оленя. И дивное дело! Олень не убежал от него, а стал изблизи его манить, не даваясь в руки. И так несколько раз: даст подойти — и отбежит немного, даст подойти — и опять немного отбежит. Тогда Благослав — так звали юношу — пошел домой за стрелами и велел своего вороного коня оседлать, чтобы догнать оленя. Тот не стал дожидаться на месте, а побежал из сада в рощу, из рощи в лес. Благослав — за ним, и в конце концов так далеко заехал, что уж не знал, как из леса выбраться. Призадумался он, что ему делать: назад ли домой ехать, дальше ли златорогого оленя преследовать? Стал он искать дорогу назад, но скоро заехал еще глубже в дебри, так что ему ничего больше не оставалось, как снова пуститься за златорогим оленем, который все его за собой манил. И помчался он по горам, по долам, пока не оказался вдруг но дворе какого-то замка, окруженного высокими стенами.

«Тут уж ты, златорогий, от меня не уйдешь!» — подумал он и еще раз пришпорил своего вороного коня, чтобы поскорей оленя догнать.

Конь от усталости на колени падал, а все-таки хозяина послушался, собрался с последними силами и поскакал. Но диво дивное! Что ж это такое? Благослав уже приблизился к чудесному оленю, пустил в него стрелу, и стрела уже пронзила его! Но в одно мгновение олень вместе со стрелой исчез! Когда Благослав подошел к тому месту, где был олень, что же он там увидел? Стрела его вонзилась в какую-то доску, на которой было написано, чтобы он коня своего вороного на конюшню поставил, а сам поднялся бы в горницы и что там найдет — брал бы себе без всякого опасенья.

— Ну, вот и прекрасно, друг мой верный! — сказал Благослав коню, который стоял возле него печальный, совсем измученный. — Будет где нам с тобой переночевать.

Повел он его на конюшню и что же увидел? Было там навалено много овса, сена, рубленой соломы и всего, что только коню нужно.

— Ну вот, конек мой, ешь и пей, сколько душе угодно, — сказал он и пошел в горницы, где для него стол, полный всяких яств, накрытый стоял. Сел он за стол, принялся есть и пить. Наелся, напился и подумал: «Целый день потерял я на этого дрянного оленя! Ловкая тварь! Ну, а теперь пора спать. Только где же мне лечь?» Оглянулся и видит: прекрасная постель постлана. Словно зная, что это для него, он разделся и лег.

Тут в голове у него все смешалось, и он заснул. Только доброй ночи никто ему не пожелал.

Прошло немного времени, подошли к его постели три девицы. Сложив руки, стали они просить его, чтобы он три дня в замке пробыл. Рассказали ему, что они дочери одного короля и должны до тех пор тут оставаться, пока не придет человек, который захочет за них пострадать. Они просили его, чтобы он только три ночи храбро выдержал, и ушли.

Вдруг вся горница задрожала. Он проснулся от шума и стука. Посмотрел по сторонам — ничего не видно. Страшно он испугался. Вдруг что-то к его постели приблизилось, принялось колотить его и душить, так что у него дыханье перехватило. Но, к счастью, тут наступила пора, когда все страшилища домой возвращаются, и он, совсем измученный, опять заснул спокойно.

Утром встал он, оделся, а яства уже на столе стоят. Поевши, пошел он взглянуть, что его конь делает. А тому на конюшне хорошо было: всего вдоволь. Оставил его там Благослав — пусть жует! — а сам отправился здание осматривать.

Подошел он к колодцу, в котором чистая вода была. И так ему пить захотелось, что он лег на край и губами к ней тянуться стал. Вдруг под рукой у него земля обвалилась, и он руку и волосы в воде намочил. «Ах, теперь уж этой воды пить нельзя!» Но он очень обрадовался, когда на руку поглядел: она вся серебряная стала, да и волосы тоже, которые в воду попали. Обвязал он себе руку и волосы платком и пошел дальше по саду, все осматривая. Осмотрел и вернулся в горницу обедать.

Жил он так в замке три дня припеваючи. Только по ночам от страшилищ покоя ему не было: они все пуще его донимали. Он убежал бы, да девицы все время его просили, чтобы он три ночи выдержал и их освободил. На третью ночь он уж не мог в горнице сидеть, — пошел в часовню: хотел там остаток ночи в молитве провести. Но только успел на колени стать и немного помолиться, как заснул, — больно уж устал, проведя первые две ночи без сна. И видит он во сне, как те три девицы в часовню входят, на колени перед алтарем становятся и начинают молиться. Подошла самая младшая к Благославу и написала ему на мече название того замка, в котором их отец живет, и что коли Благослав хочет ее замуж взять, то пусть идет к отцу. Потом все они ушли; они были уже свободны: ведь он три ночи выдержал.

Утром Благослав, как только проснулся, тотчас коня оседлал и помчался, чтобы поскорей в замок к отцу тех трех девиц доскакать. Да конь и сам торопился, словно домой хозяина нес. Подъехав к тому замку, Благослав решил во двор на коне не въезжать. «Кто знает, — подумал он, — правда это или, может, только во сне все было… Да и признают ли меня, и захочет ли младшая девица за меня выйти?»

Сошел он с коня и пустил его на все четыре стороны: беги, куда вздумается. Побежал конь вороной прямо к его матери. Прибегает — и заржал весело: жив, мол, хозяин, горевать о нем не нужно.

А Благослав с обвязанной головой и рукой пешком вошел в замок и попросился на службу. Его сделали поваренком. Стал он каждый день в огонь дрова подкладывать и делать все, что повар ему прикажет. Но хоть он все охотно исполнял, а с нетерпением ждал минуты, когда молодую принцессу увидит.

Принцессы ходили на кухню по очереди: неделю одна готовить училась, другую неделю другая. Когда Благослав в замок пришел, на кухню каждый день приходила старшая. И всякий раз, как придет, глядит на него и удивляется, как это такой красивый юноша поваренком стал. Но ни разу ни она, ни он друг с другом не заговаривали. Так же было потом и со средней.