А потом вспомнилось всё и сразу, и Олинн рывком села на кровати.

Она в Бодваре. У Фэды. А нога болит потому, что она вчера шлёпнулась с лошади.

Ночь, дождь, всадники в кольчугах и страх… Всё это было вчера. И в то же время, всё, произошедшее за последние два дня, показалось сейчас каким-то далёким и нереальным. Будто и не с ней произошло. Может, потому, что слишком много всего случилось. Олинн потёрла лицо ладонями, прогоняя остатки сна и окончательно осознавая, где она.

В чужом доме.

Сердце сжалось от тоски. И ей вдруг отчаянно захотелось оказаться не здесь, не в этой  чужой комнате и пышной постели, а где-нибудь в знакомом месте, в избушке Тильды, например. Чтобы там привычно горел огонь в очаге, и пахло травами, и впереди ждали простые повседневные дела. Ни войны, ни побега, ни предательства, ни проклятий…

Кто-то осторожно постучал, и следом отворилась дверь. Вошла служанка, держа в руках ворох одежды: платье, туфли, какие-то ленты и гребень. Она поклонилась, пожелала доброго утра, быстро повесила наряд на высокую спинку стула и исчезла за дверью, чтобы снова появиться уже с кувшином воды для умывания.

− Эйлин Фэда меня прислала, − ответила она на вопрос Олинн, для кого всё это. – Велела помочь вам одеться.

− Да не нужно мне помогать, − усмехнулась Олинн.

Кто ей помогал одеваться в Олруде? У неё никогда не было служанок, так что справится сама. А Фэда слишком быстро взяла на себя роль хозяйки Бодвара.

Но платье, которое прислала ей сестра, было таким, что самой тут не справиться. Глубокий зелёный цвет, золотая вышивка вокруг выреза и по краю широких рукавов, а сзади шнуровка, руками не дотянешься. К платью прилагалась тончайшая льняная рубашка и пояс, тоже расшитый золотом, и туфли из тонкой оленьей кожи. Это был слишком дорогой наряд, и слишком для неё непривычный.  Да и ни к чему ей сейчас в нём щеголять, только привлекать лишнее внимание. И Олинн, осмотрев его, спросила у служанки:

− Чьё это платье?

− Эйлин Фэда сказала, что ваше.

− Как тебя зовут? – просила Олинн служанку,  продолжая разглядывать шелковистую ткань.

− Ислид, госпожа.

− Послушай, Ислид, а где моя одежда? – спросила она, откладывая платье. – В которой я приехала?

− Так вот же, – махнула служанка рукой на сундук, – да тут только рубаха и пояс, а остальное ещё не высохло, сыро-то вон как! Все веревки и так тряпьём завешаны, одних плащей натащили королевские вояки целую гору!

− А где сама эйлин Фэда? Ты можешь её позвать?

− Не могу, госпожа. Король прибыл в замок, так что она не может сейчас прийти.

− Король?!

У Олинн всё внутри сжалось от страха. Вот только встречи королём ей сейчас не хватало!

– Ну да. А к вечеру ждём ещё гостей. Чуть ли не всё войско короля соберётся здесь. Так наша экономка говорит. Вон, даже за стеной крепости шатры поставили. А я сейчас завтрак принесу и справлюсь у госпожи, когда она освободится, – Ислид присела в коротком поклоне и исчезла за дверью.

Вернулась она быстро, неся в руках деревянный поднос, уставленный едой. И Олинн посмотрела на него с удивлением, не привыкла она так плотно завтракать. В Олруде встаёшь с рассветом, быстро перехватишь, что будет на кухне, и пора бежать по делам. А тут…

Она посмотрела на мёд и сливки, и пышные овсяные блины c голубикой. А ещё тонкие ломтики холодной оленины с брусничным соусом, свежий хлеб и рыбу, запечённую с мёдом и мятой. Служанка поставила поднос на столик у окна и приоткрыла ставень, впуская свет пасмурного дня.

– Эйлин Фэда просила вас никуда не выходить, она сама к вам придёт, когда сможет. А то в замке суматоха, и полно воинов короля, к вечеру будет пир, – добавила Ислид. – Я сейчас ещё дров принесу, а то зябко стало, растоплю камин. Ветер-то как вчера лютовал! Всё тепло из покоев выдул! После духоты-то совсем сыро, дождь, видно, надолго зашёл. Я сейчас кликну остальных – принесём горячей воды и лохань. Вас надо пропарить после вчерашнего и волосы отмыть.

Волосы отмыть, и правда, не мешало бы. Олинн вчера упала спать, даже не просушив их как следует, и на голове теперь был настоящий колтун, даже гребень его не взял.

Пока две другие служанки таскали воду в лохань, Ислид помогла ей примерить платье, покачала головой, видя, что оно длинновато, и послала за рукодельницей, а Олинн взялась за завтрак, почувствовав, как разыгрался аппетит. Ещё бы! Вчера в дороге она и не ела ничего толком, а вечером кружка мёда да миска похлёбки свалили её в сон.

Олинн завтракала и смотрела, как девушки таскают воду. И раздумывала…

Наверное, так даже лучше, что ей не надо никуда выходить. Пересидит здесь, король же не навсегда в Бодваре. Пару дней будет пировать, а потом уедет либо на север, завоевывать новые земли, либо на юг, до весны. А что такое два дня! Зато она пока расспросит служанок о том, есть ли тут поблизости какая-то вёльва. Должна быть. А как только король уедет, так она сразу к ней и отправится. Главное, никому не попасться на глаза.

Она почему-то подумала об Игваре. А что, если он будет её искать? Но тут же себя успокоила. Во-первых, вряд ли он подумает, что она уехала в Бодвар. Он же не знает про Фэду. Во-вторых, здесь, как говорят служанки, замок полон народу, тут легко затеряться. Единственный, кто может о ней рассказать, это тот командор, который подобрал её вчера. Но, скорее всего, он уже давно и думать о ней забыл, и имя её тоже вряд ли запомнил. Не великого она полёта птица, чтобы её помнить. Да и не станет Игвар у каждого командора о ней расспрашивать. С чего бы? Он, конечно, пообещал её найти, если она сбежит, но у главного командора короля должны быть дела и поважнее, чем искать сбежавшую экономку.

И правда, чего она так волнуется? Здесь никто её не найдёт и не увидит. Нечего и переживать.

Она вздохнула, посмотрела на свою ладонь, где пряталась невидимая звезда, и почему-то ощутила покалывание. Как будто звезда была с ней не согласна.

– Тебя забыла спросить, – буркнула Олинн и быстро сжала руку в кулак, видя, что служанки непонимающе на неё смотрят.

Низ платья подшили быстро, в остальном же оно оказалось ей как раз. И пока была занята шитьём, рукодельница рассказала, что наряд принадлежал одной из сестёр нынешнего ярла. У Хельда Бодвара две младших сестры, и, хотя они ровесницы Селии, но видно, что ростом уже куда больше Олинн. А ещё рукодельница сокрушалась, что теперь они остались совсем без женихов. Придётся девушкам выходить замуж за черноволосых южан. И дети у них станут тоже черноволосыми, а что может быть хуже?

И правда, что может быть хуже? Олинн только усмехнулась. Вот уж цвет волос – это меньшее, за что стоит переживать. Бодвар избежал куда более худшей участи благодаря предательству Хельда. Так что цвет волос его будущих племянников – это всего лишь малая плата за мирный договор.  Да и тёмные волосы не так уж и страшны. Она и сама такая, не золотоволосая, как Фэда.

Ей почему-то вдруг вспомнились чёрные космы Игвара. На смотринах, когда она увидела его в Медовом зале, в одежде командора и с мечом, когда он не был лохмат и постриг бороду, Игвар выглядел так, что…

Вот же, глупая лягушатина! Нашла, о ком думать! Тьфу!

Олинн прогнала предательские мысли о зелёных глазах Игвара и полезла в лохань.

Долго нежилась в тёплой воде, потом высушила у камина волосы, а Ислид уложила их витиеватыми косами на затылке и переплела лентами. И пока она возилась с причёской, Олинн выяснила, что вёльва у них и в самом деле есть, но живёт она не в замке, а по дороге на юг, у озера, почти у самого Перешейка. И рассказала, как туда можно доехать.

Олинн подумала, что если выехать на рассвете, то за день на лошади туда доберёшься. А у вёльвы можно и переночевать, главное, захватить ей даров побольше. Потом Ислид ушла, девушки унесли лохань и тоже удалились, а Олинн осталась одна – маяться бездельем.

И как только Фэда может весь день ничего не делать?

Ну, вышивать, ну, поиграть на тальхарпе, поесть, поспать, пособирать бисер, а… дальше-то что? Да если бы она была дочкой эйлин Гутхильды, точно бы с ума сошла от такой скучной жизни!