А дела накопились серьёзные, требовавшие обстоятельного обсуждения, поэтому Гость пробыл в резиденции Сурим несколько часов.

Разговор шел неспешно. Игра в шахматы не мешала беседе.

– Как думаешь, что больше всего я люблю в этой игре? – спросил Гость, делая очередной ход.

– Как и все? Победу? – внимательно следя за манёвром, ответил Вальтер.

– Победу, – задумчиво повторил Гость, – предвкушение радости победы или горечи поражения дают сильные переживания, способные подтолкнуть на неожиданные и весьма эффектные ходы и решения… Согласись, одолеть противника одним лишь разумом – цель исключительно привлекательная… Но в шахматах я больше люблю саму игру, действие…

– Есть такое, – улыбнулся Вальтер, – особенно когда придумываешь, на первый взгляд, странный и неожиданный манёвр, способный спасти внешне безнадёжную ситуацию, ошеломить не дремлющего противника. Это тонкое искусство…

– А за что любишь шахматы ты?

– За всё то же самое, но, …пожалуй, добавлю к этому умение не растеряться, если не удалось предвидеть ход противника, и быстро приспосабливаться к неожиданно меняющимся условиям игры…

Вальтер смотрел на шахматную доску.

Равновесие было хрупким. У Гостя было почти уязвимое положение, но его это нисколько не смущало.

– Но вернёмся к нашему разговору… Что потребуется от меня?

– Пока ничего особенно, – Гость хитро прищурился, – наблюдай, делай выводы, думай. Но, пока не вмешивайся. Пока. Пусть всё идёт, как идёт. Рано начинать действовать. Дай ей возможность разобраться во всём самой. Пусть научится принимать решения и пусть сделает осознанный выбор сама. Ты понимаешь, о чём я?

– Понимаю.

– Соблазн вмешаться будет велик. Удержишься?

– Постараюсь.

– Ты понадобишься позже, главное, не упусти этот момент…

– Я тебя понял. Какие новости о Гае?

– Пока никаких. Смешно, – горько усмехнулся гость, – даже след не могу нащупать, не отзывается. И ведь чую, что она где-то рядом, а найти не могу. Придралась к пустякам, понимаешь… на пустом месте устроила скандал, пригрозила и… исчезла. А я, как мальчишка, должен теперь бегать и искать! Дочерей, говорит, её избаловал… А ничего, что это и мои дочери тоже? Вот ты, Вальтер, свою балуешь?

– Балую, – без малейшего угрызения совести подтвердил собеседник.

– Вот и я своих. А она говорит, строже с ними надо было… А как их не баловать, это ж дочери! Вальтер, запомни: так как тебя будет любить и смотреть на тебя твоя дочь, ни одна баба так смотреть и любить не будет. Поверь мне!

– Верю.

Гость допил чаги и поставил пустой бокал на край шахматного столика.

– Хорошо у тебя, спокойно… Но, засиделся я, пора, дел полно, – он встал и добавил, лукаво глядя на хозяина дома, – кстати, у тебя незваный визитёр. С изнанки. Хотя, – Гость с трудом сдержал улыбку, – не у тебя, у твоей дочери. Впрочем, можешь не волноваться. Кажется, – он прислушался, – …его уже выпроводили. Да, и мне пора. А про лодку не забудь. Я буду ждать…

И исчез.

Визитёр?

Значит не показалось Вальтеру легкое, почти неуловимое колебание магического фона. Портал всегда оставляет глубокую борозду в пространстве, от него круги как от брошенного в воду камня расходятся. Сильные, мощные. Открытие портала в доме не заметить невозможно.

А вот изнанка, другое дело, от неё тонкий след, только примнёт фон ненадолго. Если сразу не уловишь, потом всё выровняется и не догадаешься…

Открыть портал в резиденцию Сурим вряд ли кто-то сможет без ведома Вальтера, а ходить изнанкой под силу только избранным магам, и то, в случае связанности магических источников или слабой защиты. А с защитой в его доме дела обстояли лучше, чем в валорийской сокровищнице.

Вальтер прислушался.

Дом продолжал спать, только похоже, что в лаборатории неожиданно закипела жизнь. Бурная. Ночная.

После некоторых раздумий, Вальтер ещё раз глянул на расставленные на шахматной доске фигуры, потёр подбородок, и направился в лабораторию.

…– Папа, а Жмот и Интриган всегда были вдвоём? Вместе всё делали и путешествовали тоже вместе?

– Не всегда. Сначала их было трое… Это была неразлучная троица. Жмот, Интриган и Ветер… Но потом Ветру стало скучно сидеть на одном месте, ведь на то он и Ветер, чтобы быть свободным… Ветру захотелось новых впечатлений, чувств, знаний, опыта. Ветер был старше своих братьев и уже слышал зов дороги. И в одно прекрасное утро их осталось только двое.

– И он больше к ним никогда не вернулся?

Вальтер покачал головой.

– Никогда.

– А что же Жмот и Интриган? Не стали его искать? Вдруг с Ветром что-то плохое случилось и ему была нужна помощь?

– Именно так они и подумали. И это стало одной из причин, почему они покинули мир Богов и отправились в путь. Долго искали. Обошли много миров. Но следы Ветра просто затерялись в одном из них…

Вивьен задумалась.

– Может он просто не захотел, чтобы Жмот и Интриган его нашли?

– Возможно, – улыбнулся Вальтер.

…Она помнила все истории про магов-путешественников наизусть, до мелочей. Даже оттенки голоса отца, когда он их рассказывал, как при этом улыбался или хмурился…

Вивьен нежилась в большой каменной чаше, наполненной горячей водой и разбавленной отваром из ароматных трав. Фати сказала, что травы нужны чтобы лучше спалось, Вивьен не стала спорить. Хороший сон пойдет на пользу.

Голова покоилась на бортике чаши, глаза закрыты, тело расслаблено.

Боги! Хорошо-то как…

Блаженство.

Фати заглядывала в купальню уже несколько раз, боялась, что Вивьен заснет прямо в чаше.

Оно и не мудрено.

– Не переживай, я скоро вылезу, – заверила служанку Вив.

Та, недовольно ворча, ушла.

Она пробыла в воде ещё немного, потом вылезла и голышом протопала в спальню.

Хорт! Она забыла попросить Фати приготовить ей чистые полотенца и теперь вода стекала тонкими ручейками на пол, оставляя небольшие лужицы.

Вивьен с досадой оглянулась на мокрые следы, тянувшиеся за ней по полу, произнесла заклинание и они исчезли. Развела в стороны руки и магия вмиг высушила тело и волосы.

Надевать ночную сорочку не хотелось. Вивьен вообще не любила всякие там ночные одежды, предпочитая спать раздетой. Тело должно ночью отдыхать.

Она скользнула голым животом на прохладный гладкий шелк простыни, обняла подушку и, откинув волосы на спину, вытянулась на кровати в струнку.

Наконец-то тишина и покой! И никаких тебе нудных тёмных магов, привыкших всеми командовать и понукать, ни коварных чёрных с их гнусными помыслами, никаких магов вообще! Ну, не считая отца и ее саму, конечно…

Разомлевшая, умиротворенная, Вивьен заснула.

Ей снился странный сон. Очень странный.

Будто лежит она на кровати в своей комнате, то ли спит, то засыпает.

Внезапно, неизвестно откуда, посреди комнаты появляется Его Светлость лорд Сандэр Моро. Почти голый, в одних домашних штанах.

Да какого хорта!? Вот же бесцеремонное чудовище! Это её сон, почему даже сюда он является без приглашения?!

Он вольготно располагается рядом с ней на кровати, рассматривает её, гладит волосы, спину, кажется, целует. Или… это наглый язык оставляет на спине влажный след?

Его хочется оттолкнуть, прогнать, но как? У нее не получается проснуться, сон словно поймал её в невидимые сети, опутал ими и держит крепко, не даёт вырваться. Она делает ещё одно усилие над собой, но получается только перевернуться на спину.

В Моро сразу что-то неуловимо меняется: его дыхание учащается, становится жарким, прерывистым, глаза блестят в темноте, как у ночного хищника.

Близость его обнаженного тела раскаляет воздух, и Вив хочется отодвинуться подальше, к краю постели, чтобы этот огонь не касался её кожи, а лучше – вскочить и убежать.

Он, не стесняясь, рассматривает её. Пристальный взгляд скользит по лицу, вниз по ключицам и груди, и ниже замирает. Моро медленно наклоняется к ее животу и касается его сухими обветренными губами.