— Она у дедушки с бабушкой, ей с нами все равно не интересно, — Покачал я головой.

— А невеста твоя здесь же?

— Не, с ней в другом доме три-четыре дня в неделю живем. Если «Проклятие» смотрел — этот дом и есть.

— Жутковато, нет? — Хохотнул он.

— Если снимал сам — воспринимается совсем иначе, — Улыбнулся я.

— Ух ты! — Увидел Тимоха катану на стене кабинета: — Можно?

— Конечно! — На всякий случай отодвинулся я на пару шагов.

Полковник фыркнул и вынул из ножен ценный сувенир:

— Тупая сабля-то! — Разочарованно подвел итог.

— Киношная, — Развел я руками: — И не называй катану «саблей». Я с тобой согласен — научно такая классификация вполне оправдана, но другие японцы на тебя обидятся. Это — «меч», и только «меч»!

— Понял! — Серьезно кивнул Тимоха, пару раз рубанул воздух и повесил «меч» на место: — А зачем два компьютера?

— Три с половиной! — Поправил его я: — Этот — покруче, у меня отжала Чико — учится программировать. Я на нем только музыку сочиняю, видишь сколько приблуд?

— Вижу! — Уважительно цокнул языком полковник.

— А на этом печатаю всякое. Еще ноутбук есть, вон он на полке валяется. А там… — Мы перешли в гостиную, и я ткнул пальцем в оснащенный модемом «Фамиком»: — Половина! Печатать неудобно, но кое-в-чем даже продвинутей.

— Например? — Заинтересовался он.

— Можно писать другим людям электронные письма, покупать-продавать акции, делать ставки на скачки, читать анекдоты и всякое по мелочи.

— Нифига себе!

— Я же говорил, что Япония живет лет на десять впереди остальной планеты, — Испытал я ничем не обоснованную национальную гордость.

— А мы по пути кордон проезжали — он там всегда? — Спросил полковник насчет машины копов у моста.

— Всегда! — Кивнул я: — У нас тут что-то типа самозахвата улицы.

Тимоха фыркнул, я объяснил:

— Здесь живем мы, семья моей невесты, семья секретаря отца, две пары бабушек и дедушек и какие-то сотрудники «Хонды». Вон там… — Указал на одну из стен: — Берег речки и никаких дорог! Проезд всего один, поэтому полиция поставила заслоны на въезде и выезде.

— Очень удобно! — Оценил полковник.

— Капитализм очень удобный, если деньги есть! — Поделился я с ним секретом.

Осмотрев остальное, тем же путем вернулись наружу, где Анзор, усилившись поварским колпаком, фартуком и белыми перчатками, колдовал у мангала. Неподалеку находился батя, продолжая увлекательный бизнес-диалог. Гурам и Николай Степанович сидели в беседке напротив мамы, подпитываясь салатиком и о чем-то разговаривая. Тут над забором промелькнули знакомые головы, и в калитку вошли Сэки-сан и его жена Люда.

Раскланялись. Процесс приготовления шашлыка временно перестал требовать заботы повара, поэтому русские гости воспользовались случаем и вручили всем подарки — пару чемоданов! Среди прочего — запасец грузинского самодельного вина.

— Я звонил в Москву — все проверено! — На всякий случай шепнул мне на ухо Николай Степанович.

— Даже и не сомневался! — Заверил я его.

Придавленный служебными обязанностями Тимоха попытался подкатить к Люде на тему «а как это вы с таким интересным мальчиком познакомились», но понимания не нашел, и был послан читать отчеты.

— Слабо шпионишь! — Ткнул я сидящего рядом полковника в бок, когда Анзор снял с себя фартук, колпак и перчатки и присоединился к нам в беседке — шашлык готов, а сервировку можно доверить официанту.

— Я и не шпионю, я немного проверяю данные, — Стеснительно буркнул явно пожираемый совестью Тимоха.

— Проверяй на здоровье, — Разрешил я: — Приказы командования выполняются четко и без раздумий!

— Именно! — Кивнул довольный моим пониманием он.

— Я бы хотел предложить выпить… — Дождавшись, пока официанты разольют всем вино, а нам с мамой — сок, поднялся на ноги Анзор и разразился цветастым, очень аккуратно адаптированным на инглиш, десятиминутным тостом.

— Во дает! — Восхитился я.

— Дядя Анзор хорошо умеет говорить, — Наконец-то ожил Гурам.

— Это к тебе четверых шпионов приставили, получается? — Прищурила глазки Люда.

— У семи нянек — дитя без глазу! — Подмигнул я ей.

Женщина хихикнула, Николай Степанович напрягся.

— Шучу, блин! — Успокоил я его.

— От твоих шуток карта мира меняется! — Фыркнул он.

— Я не при делах, — Протокольно отмахнулся я и приналег на мясо.

Вскоре Анзор отправился жарить вторую, в после — третью и четвертую, порции. Оставили пару порций и для Чико — лично завернул в одеяло, чтобы к ее возвращению не остыло. Люда тоже возьмет немного с собой — для Танюшки. Когда время подошло к полуночи, пирушка завершилась, и мы попрощались с дорогими гостями.

— У тебя хорошие друзья! — Заметил пьяненький отец, когда мы втроем шли забирать Чико от бабушки с дедушкой, заодно провожая семью Сэки — по пути же!

— Они все работают на КГБ! — Заметила Людмила на уже вполне годном японском.

— Если держать этот факт в голове, то все нормально, — Беззаботно пожал я плечами: — Кроме того — нам совсем нечего скрывать. Мы ведь честные люди, правда, отец?

— Это так! — Важно кивнул он: — Одзава всегда ведут дела честно! И я подумываю над тем, чтобы начать вести их с этим Анузору, — Поведал он о планах: — Как для человека из коммунистической страны, у него на удивление здравый взгляд на вещи!

Грузин хитер — взял и окучил батю. Ничего страшного, наверное — не станет же он кидать аж мега классных нас? Ой как чревато!

Отец вдруг зло фыркнул:

— На тебя подали в суд!

— Необучаемые! — Хохотнул я.

Народ хохотнул в ответ, и я спросил:

— Кто на этот раз?

— Роберт Ратбан Уилсон, — Удивил родитель.

— Это который из Манхэттенского проекта? — Сверившись в автоучебой, уточнил я.

— Как и ожидалось от тебя! — Одобрил батя.

— Думал он уже сдох! — Признался я и спросил: — А чем я его обидел? — Подумав, не нашел ничего такого.

— А кто по Советскому телевидению назвал работавших над созданием атомной бомбы «профессиональными идиотами»? — Хмыкнул он.

— Ты не злишься! — Улыбнулся я.

— Чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь — у гайдзинов нет чести! Нормальный человек на его месте сделал бы сепукку, а он… — И отец грустно махнул рукой.

— Сколько просит?

— Пятьдесят тысяч, — Фыркнул батя.

— Дешевка! — Даже расстроился я: — Это хороший кейс — как раз одну из моих исторических лекций. Давай заплатим — вонючий старпер сделал нам неплохой подарок!

— Ты думаешь? — Хмыкнул он: — Никаких шансов в суде у него нет — Советское телевидение на Западе не вещает, а ты — несовершеннолетний.

— Будет что-то типа плевка в лицо, — Объяснил я.

— Буду ждать с нетерпением! — Хохотнул отец.

— Вот так и вершатся великие дела! — Умиленно заметила Люда.

— Наши мужчины, — Щедро поделилась мама славой с Сэки-саном: — По-настоящему удивительные люди!

Мы втроем покраснели щечками и попрощались с семьей Сэки.

— Ну что? — Улыбнулся я родителям: — Пойдем кормить Чико шашлыком?

Пребывание «русских» на богоспасаемой японской земле еще не закончилось, когда отец за завтраком огорошил меня новостью, что от меня требуются некоторые усилия для продвижения трубы — сон о Красной Площади оказался в руку, но…

— Если дам большой концерт где-то — придется давать их везде и регулярно! — Не дал я создать прецедент: — Предложи такое — телемост с Японией, трехчасовая концертная программа в максимально приближенном к прямому эфире с ответами на звонки советских граждан. Участники — я, Ханако, Широ, Гурам.

— Хорошо, я поговорю с премьер-министром! — С максимально важным видом пообещал он.

Нужно набрать музыкантов! Вовремя, однако: как раз начинающего певца народу представим — «Черные глаза», конечно, хит, но рекламы много не бывает.

— Потом, если формат окажется удачным, проведем такую же штуку дома, для своих, — Добавил я.