Сын земли Мне идет восемнадцатый год, Я смотрю и пытаюсь постичь, Что меня в светлом будущем ждёт И чего предстоит мне достичь. Я о будущем грезил, им жил, Но настало оно только тут. Кто-то камень мне в руки вложил, И занёс надо мной злобно кнут. Лишь отсюда ведут Все пути к нашим судьбам людским, И я сам, на беду, Направляюсь куда-то по ним. Наши деды когда-то для нас Сохранили сомнительный рай. В нем теперь каждый миг, каждый час Рвет из душ наших стоны и лай. Я боюсь своих мыслей теперь, Озираюсь на шорох и скрип, Я мечусь, как встревоженный зверь С жалким криком, похожим на всхлип. Жизнь готовила нам Испытанье похуже других, Мы не верим отцам, Осуждая за боль нашу их. Я озлоблен, я бьюсь по ночам, Просыпаясь в холодном поту, Я клянусь, что к своим палачам На их мирный огонь забреду. Только руки мои тяжелы, На них цепи запретов и им, Заковавшим мой мозг в кандалы, Я обязан безличьем своим. Но ползу я на свет, Призывая всю волю свою, И не в такт, и не в след, Как, казалось бы, надо в строю. Только в нём не чеканится шаг, Да и строй уже, видно, не тот. И бесстрашно запреты круша, Мне идёт восемнадцатый год. 05.08.1989 г. Мне ли тебя бросать… Взвейся под небеса, Беркут моей мечты, И ороси, слеза, Высохшие цветы. Спрятавшись от людей, Спрятавшись от врагов, Вновь с тобой край дождей, Вновь с тобой край снегов. Мне ли тобой не жить, Мне ль о другом писать, Мне ли тут не грешить, Мне ли тебя бросать. Сколько счастливых дней Создал ты для меня, Тянет сюда сильней Жизнь нас день ото дня. Вижу я часто сон, Будто зову я даль, Будто мое лицо Треплет и рвет печаль. Только спать не дает Эхо далеких гор. Беркут мой восстает, Взмыв в голубой простор. Кружит над миром он, Силясь ему помочь, Только протяжный стон Вновь его гонит прочь. Мчится он почему, Вниз не боясь упасть? Этого не пойму, Видимо, это страсть. Пусть до чужой земли Можно подать рукой, Только мы не смогли Сделать с ним взмах такой. Крылья мои растут, Крепнут из года в год, Только напрасен труд: Тут не видать высот. Сказочные края Снова нам шлют привет, Там уже все друзья, Только меня там нет. Все: и колчан, и лук, В этой больной стране. Не сокрушайся друг, Вспомни там обо мне. Может быть, я устал, Может, дурак такой, Только мой капитал Будет всегда со мной. Господи! Что же ты Крепко так оплошал, Вянут у нас цветы, Сохнет у нас душа. 04.02.1990 г. Не помню Как заснул вчера – не помню, Как проснулся – позабыл. Снять сомненья нелегко мне, И пропал бойцовский пыл. Странный дом, угрюмы лица, Яркий свет, дрожу слегка. Взгляд не может отцепиться От кривого потолка. Этот мир далек от сказки, Там, в своем недавнем сне, Был неделю как в завязке — Комфортабельно вполне! Мысли к мыслям, нервы к нервам, Взгляд проник сквозь щели глаз: Истолкован я неверно По моим обрывкам фраз. Эта ночь тяжёлой тенью Навалилась на мой мозг, Так, что в мысленном смятенье Вспомнить сам себя не смог. Люди в белом сбились в стаю — После пряника за кнут. Вот уже меня хватают И куда-то волокут. Может, в рай? Но слишком сложен Образ рая в этом сне. И не ангельские рожи В судный день явились мне. Я пытался что есть мочи Уловить в вопросах суть, Но меня за это сочно Отхлестали по лицу Как зовут? – Я сам в сомненьях, Это попросту скандал! Если б знал, без промедленья Все бы показанья дал. Вы о чем? – Пока не спятил. Дети? – Может быть, и есть. Не толкай меня, приятель! Дайте мне хоть на пол сесть. Где жена живет? – Какая? Неужели я женат? Где работаю? – Не знаю, Знать, признаюсь, был бы рад. Странный перечень вопросов Множился и рос, как ком, Так что я для многих просто Мог казаться дураком. Но три ВУЗа, два диплома, Книга, сданная в печать, Возвращали мозг из комы, А точнее, его часть! То, что мне являл мой разум, Нет, скорее его тень, Проливало свет не сразу На вчерашний длинный день Где был, с кем? С какою целью? Бился в исступленье мозг, Но в таком глухом похмелье Был тягучий, словно воск Мысль о том, что я им нужен, Что я важный персонаж, Истязала мою душу, Так что я крутился аж! Я лавировать пытался, Упреждая их вопрос. Но в конце мой разум сдался И настал апофеоз. Вижу вечер: пили, ели Шест, девицы, казино… Что-то важное в портфеле… Есть! Свершилось! Только… Но! Может тут найдётся кофе? — Я опасливо спросил, Но ребятам было пофиг. Я же вдруг лишился сил. Выходя из-под наркоза, Мне пришлось завыть в тоске: Снова сыпались угрозы, Я опять ушел в пике, Пребывая в тяжком шоке От той правды, что нагим Был изловлен в караоке, Где и пел советский гимн. Грянул гром. В таком сраженье Не завиден мой финал: Движим силой размноженья, Я себя распеленал. Эх! забрав свои манатки, Я брыкался бы ещё, Но в разгаре этой схватки Мне всего лишь дали счёт. Понимаю, что не в сказку Угодил сюда, а в плен, Но мой лоб, лишившись краски, Был отмечен вздутьем вен. Пять минут смотрел я тупо С той надеждой, что пойму: Может, это ценник с клубом И подъездами к нему? Сколько б ни продлилась бойня, Не сошло и это с рук. Незначительный запой мне Стоил нереальных мук. Эй, скажи, почтенный житель, Тот вон, белый, что за дом? Как названье? Вытрезвитель? Может, вспомню все потом. 1.08.1991 г. Редакция – август 2016 г. |
