На проходной она мельком улыбнулась охраннику, силящемуся отвести от нее взгляд, мило поприветствовала начальника следственного департамента и ловко проскочила в специально задержанные для нее лифтовые створки.

– Спасибо, джентльмены! – она широко улыбнулась окружившим ее мужчинам в погонах, которые при виде эффектной шатенки тоже заулыбались и ожидаемо начали соревноваться в остротах и комплиментах.

До своего этажа Солнцева добиралась уже в одиночестве. Первый отдел специальных расследований располагался на самом верху, в недавно сооруженной к историческому зданию пристройке.

– Всем привет! – с порога объявила она, демонстрируя коллегам лучезарную улыбку.

Не считая Лебедева, все были уже на месте. Сбившись в кучку около чайного столика, с кружками в руках, они весело обсуждали что-то незначительное.

– Привет, Кэт! – Здорова! – Монинг! – Давай сюда, тут Макс вкусняшки из «Азбуки» притащил!

– О, вкусняшки! – заинтересовалась она. – Сейчас буду!

Подойдя к своему столу, Катерина бросила сумку, щелкнула кнопку включения и, найдя поверхность стола недостаточно опрятной, собрала оставленные со вчера бумаги, ручки и маркеры. Она еще не успела ввести пароль, как появился Константин Николаевич – в ту пору заместитель министра и их непосредственный руководитель, в сопровождении Лебедева.

«Дурной знак!» – подумала про себя Солнцева, увидев их вместе.

Иван Лебедев был ее давним товарищем и одновременно соперником за статус лучшего сотрудника экспериментального департамента специальных расследований; а потому даже случайное появление вместе с шефом возбуждало в ней мелкую профессиональную ревность.

– Итак! – начал шеф после ординарного раунда приветствия. – Начнем нашу планерку. Сначала с итогов.

Константин Николаевич был немногим старше среднего сотрудника отдела, дозволяя тем обращаться к нему по имени, но неизменно на «вы». Для своей должности, благосостояния и общественного положения он был очень молод. Вдобавок харизматичен, хорош собой и очень проницателен. Если и искать идеал среди мужчин, то, в представлении Солнцевой, это был ее шеф.

– Главное вы уже знаете. Вчера Разумовского взяли, признательные показания получены, дело закрыто. Катерина, – он повернулся к с Солнцевой, – отличная работа, так держать!

– Йес, босс! – скромно опустила она глаза.

Дело одинцовского маньяка, похитившего на детской площадке двух мальчиков, было раскрыто менее чем за неделю; когда они вышли на убийцу, следственный комитет все еще опрашивал свидетелей. Расследование в отделе возглавляла Солнцева.

– И это значит, тридцать вторая! – Константин достал из кармана позолоченную звезду, торжественно покрутил ей, дабы всем было видно, и, подойдя к столу Солнцевой, опустил очередную звезду на стопку себе подобных.

Константин Николаевич полагал геймификацию действенным для молодого поколения стимулом, а потому серьезно относился к нематериальным поощрениям сотрудников. Эти столбики позолоченных звезд были своего рода рейтингом работников департамента. Всегда на виду, они, словно погоны, красноречиво говорили о заслугах лидеров и отставании догоняющих.

Видимо, не желая излишне давить на подчиненных, начальник умолчал, что по числу звезд Катерина в тот день догнала бесспорного ранее лидера. Но он был уверен, что сами подчиненные это хорошо знают.

– Все было на уровне, профессионально и быстрее следкома, – продолжал шеф. – Как обычно, впрочем… Благодаря сэкономленному времени ваш фонд премирования вырос до десяти миллионов пятисот тысяч!

Фонд премирования – еще одна новация амбициозного руководителя. Фонд увеличивался за каждый сэкономленный день расследования и уменьшался, если им не удавалось раскрыть дело в срок.

– Катерина, – вновь обратился к ней начальник, – уже решила, кто заслужил половину звезды?

По заведенному им порядку лидер проекта, как называли ведущего дело, при условии успешного завершения мог наградить половиной звезды того из участников, кто внес в успех расследования наибольший вклад. Две половинки складывались в целую фигурку, пополняли «звездные» столбики и впоследствии учитывались при распределении премий; последнее, к слову, заставляло относиться к звездам серьезно. Даже прожженных скептиков.

– Конечно решила, Константин Николаевич!

Солнцева мучилась этим вопросом весь вчерашний вечер, когда стало известно, что Разумовский сознался. Первая ее мысль была отдать половинку Максиму, который сильно старался, был всегда рядом и проделал кучу рутинной работы. Но когда она все структурировала, расписала цепочку действий, приведшую к раскрытию дела, оказалось, что от усилий Макса толку было немного, а решили все пара догадок, высказанных Лебедевым; высказанных без рвения, из задумчивости, что, собственно, было для последних месяцев нормой.

Когда она все разложила по полочкам и ощутила, что все равно не хочет отдавать половинку Лебедеву, Катерине стало противно.

– Отдайте ее Ивану! – твердо заявила она. – Он заслужил, хоть и не особо старался…

Константин Николаевич чуть сощурился, принимая полученную информацию к сведению, но тут же одобрительно закивал.

– Отлично! Ваня, она твоя, – Лебедев был единственным, кого шеф, в силу семейного знакомства, прилюдно называл неполным именем.

С улыбкой, немало напоминающей усмешку, Иван принял из рук начальника награду и без всякого довольства положил ее рядом со своим столбиком.

– Ладно, закончили с раздачей слоников, теперь давайте к делу! – Константин Николаевич подошел к девственно-чистой черной доске и взял голубой маркер. – К новому делу, – поправился он и написал на доске «Вячеслав Северский».

Положив маркер, шеф вернулся в центр кабинета.

– Поступил запрос от очень влиятельных людей, – сложив руки за спиной, он начал расхаживать по просторной комнате. – Не спрашивайте от кого, сказать все равно не могу. Так вот, есть подозрения, что наш Северский, сорока лет отроду, проводит на людях генетические опыты. Наша задача – достоверно выяснить, так ли это на самом деле, – Константин многозначительно покачал головой. – Выяснить тихо, без шума и, еще раз повторюсь, достоверно. Всем ясно?

– Какой срок? – сыграла на опережение Солнцева.

– Сроку, Катерина, четыре дня.

– Так мало?! – ахнула она.

Средним плановым сроком у отдела был месяц. Для сложных и старых дел – два месяца. Ни разу им не давали проект со сроком меньше недели.

– Константин, – вступил в разговор Юсупов, ровесник Катерины, как и она, принятый в отдел при самом его создании, – четыре дня – это чтоб мы не смогли фонд премий пополнить?

Вопрос был задан в возмущенно-шутливой форме, однако для Кирилла, совсем недавно купившего в центре города апартаменты, финансовый аспект их деятельности стоял особенно остро.

– Признаться честно, – быстро нашелся шеф, – я подумывал об этом. Слишком уж быстро вы справляетесь с поставленными задачками! – он по-доброму рассмеялся; мужчины в основном поддержали его, Катерина ограничилась улыбкой. – Но на самом деле нет, такой срок неспроста. Первое – с понедельника нам дают дело «казанской ГТА».

– О-о-о! – одобрительно отреагировал отдел, соскучившийся по большим и громким проектам.

– Второе, – невозмутимо продолжал Константин, – дело Северского не видится мне сложным. Полагаю, вы справитесь быстрее. И наконец, – он повернулся к Кириллу, – для фонда счет будет исходя из десяти дней. – Последнее, лидер проекта…

Сердце Катерины учащенно забилось. Шеф редко назначал дважды кряду, да и дело ГТА выглядело куда более заманчивым, и все равно Солнцевой хотелось вести проект самой.

– Лидером будет Илья, – после короткой паузы объявил Константин Николаевич. – На том все! За дело! – призывно произнес он и молча, по-деловому направился к выходу.

Солнцева с любопытством наблюдала за реакцией Зайцева – мужчины статного, крепкого, с красивым, как она считала, низким голосом и добротным вкусом в одежде. По типажу его смело можно было отнести к так называемым альфа-самцам.