Жрец поведал, что уровень яда в моей крови повышался, до тех пор, пока он не догадался унести меня из комнаты. Тогда он понял, что причина кроется в ней.

— Мы арестовали всех слуг и допросили их. О результате я расскажу позднее, гораздо важнее вот, что. Большая часть дворян отправила леди Эльрис в дар цветы. Этот жест внимания принят у людей, но так как для нас неприемлемо дарить срезанные цветы из любви к жизни, то все растения были помещены вместе корнями в специальные сосуды, которые должны были поддерживать в них жизнь. Я подготовил полный список тех растений, что присутствовали среди подарков…

Жрец передал слуге перечень, чтобы тот отдал его судье.

— Среди них было ядовитое растение? — заинтересованно уточнил Харуан, разглядывая написанное.

— Вот именно, что нет!

— Тогда я не понимаю, куда вы клоните.

— Сейчас объясню. На празднике леди не пила и не ела, и выглядела вполне здоровой, в тот миг, когда прощалась с лордом. В доме она также не принимала пищи и даже не успела подготовиться ко сну. Она сделала буквально пару шагов по комнате и была поражена огромным количеством яда, как если бы опорожнила целый сосуд с ним. Вывод напрашивался лишь один — яд уже был в её теле. В другом, неопасном виде, но что-то заставило его изменить свои свойства.

Кэлеан углубился в теорию, чтобы объяснить Харуану и присутствующим, что некоторые вещества неопасны сами по себе, но при соединении могут привести к катастрофе. Я видела, что многие эльфы знали об этом, потому что хорошо разбирались в целительстве или алхимии.

— Тогда мы начали проверку цветов и ёмкостей, в которую они были посажены. И вот тут служанка лорда Альвэйра, Руа сообщила интересное. Впрочем, послушаем её сами.

Поначалу я не узнала эльфийку. От прекрасной девушки, что встретила меня в первый день в ущелье, не осталось и следа. Я вспомнила, что Кэлеан испытывал на ней действие яда, чтобы убедиться в правдивости своей теории. Глубокие тени залегли под глазами Руа, взгляд её был тусклым, но в нём зрела некая решимость.

— Через пару дней после прибытия леди Эльрис в ущелье я встретила на прогулке принцессу Килитис…

— К чему это ты клонишь? — гневно воскликнула сестра короля. Это чувство отразилось и в глазах Ольмильяра, который, похоже, заподозрил неладное.

Харуан смерил принцессу тяжёлым взглядом и промолвил:

— Любой, кто будет мешать, будет выведен до окончания слушания.

Я не могла не проникнуться к судье симпатией.

Не знаю, на что рассчитывал король, но Харуан не спешил свешивать всех псов на Дом вереска и пока просто слушал доводы сторон. Можно было надеется, что он вынесет справедливое решение… Но хватит ли ему духу осудить принцессу?

— Продолжайте.

Он не назвал Руа ни по имени, ни по титулу. Для благородных лордов и леди она была всё равно, что крестьянка для высокомерных человеческих дворян. А теперь её положение стало ещё хуже.

— Я удивилась, увидев принцессу на территории нашего Дома, — голос служанки казался звонким и надрывным. Глаза её лихорадочно заблестели, будто она только сейчас сообразила, что назад дороги уже нет. — Сначала я решила, что она приехала к лорду Альвэйру, но к моему удивлению она подозвала меня.

Девушка замолчала, будто не в силах говорить дальше, но твёрдый голос Кэлеана не дал ей погрузиться в себя и передумать:

— Она была одна?

— Нет, её стражи стояли неподалёку, но на достаточном расстоянии, чтобы не слышать нашего разговора.

— Вы опознали кого-нибудь из сопровождения?

— Только одного, — смущение отчётливо промелькнуло на лице Руа. — Лорда Диоделя. Он часто сопровождает принцессу. Остальных по именам я не знаю.

— Что вам сказала принцесса?

Руа впервые бросила взгляд на меня, словно бы только что заметив.

— Она спросила меня, знаю ли я, что лорд Альвэйр не слишком рад своей женитьбе. Я ответила, что это известно всем. После этого она сказала, что королевская семья позаботится о том, чтобы облегчить его бремя.

— Это невозможно! Немыслимо даже слышать это! — ярость, бушующая внутри короля, была животной и иррациональной. Уверена, не находись я сейчас в защитном круге, то увидела бы целые вихри эмоций вокруг Ольмильяра.

Кто-то бросился успокаивать короля, кто-то разделил его гнев, а Руа продолжила свою исповедь. Теперь отступать было некуда.

— Она протянула мне мешочек и сказала добавлять содержимое в пищу леди. Я отказалась. Как бы я ни относилась к происходящему, взять на себя такую ответственность я не могла…

Ольмильяр пересел поближе к сестре и взял её за руку. Оба они — и он сам, и Килтис — впились взглядами в Альвэйра. И если взор принцессы был потухшим, то глаза короля пылали яростью. Он считал всё происходящее местью за удар по мне. И был не так уж не прав.

— Тогда принцесса, смеясь, предложила мне взглянуть на содержимое. Я удивилась, но не посмела ослушаться — внутри были просто орехи кирзелля. Она предложила достать мне любой из них и дать ей. Леди съела порех, но ничего не произошло.

Служанка замолчала, будто то, что происходило дальше, стало для неё самым горьким воспоминанием.

— Принцесса взяла меня за руку и сказала, что ничего страшного я не совершу. Орех не ядовит, Я могу сама брать кирзелль где угодно, не обязательно использовать именно тот, что даёт принцесса. Никакой вины за мной не будет, — речь девушки становилась всё более торопливой и сбивчивой, она стояла, опустив голову и впившись взглядом в серые камни под ногами.

Внезапно неполная подняла голову и на её бледном лице я заметила мучительный стыд и вину за свою ничтожность.

— Вам покажется странным, что я согласилась. Но принцесса Килтис всегда так приветливо разговаривала со мной. Она замечала меня, в отличие от других леди и лордов.

Интересно, сколько ещё слуг Дома вереска было также пригреты принцессой? Скорее всего, она заприметила Руа давно. Та была лишь одной из многих, может быть, не очень значимых, но зато лояльных ей эльфов в Доме Альвэйра. Слуги, до которых никому нет дела. Но которые могут стать глазами и ушами.

Неожиданно умно и довольно смело. Эльфы с их кастовой системой часто не замечали тех, кто стоит внизу. При таком раскладе иногда достаточно лишь добрых речей, чтобы получить расположение неполных и других низших каст.

К тому же в этой ситуации Руа и вовсе считала, что оказывает Альвэйру услугу. Избавляет от чужачки, брак с которой стал для лорда оскорблением.

Но, скорее всего, служанкой руководили не только добрые чувства. Будто прочитав мои мысли, Кэлеан спросил:

— Она пообещала что-то взамен?

— Забрать в свой дом и вернуть мне полное имя, — должно быть, сейчас, когда она произнесла это вслух, Руа осознала насколько неправдоподобно звучало обещание. Лицо её покрылось пятнами стыда, а я, глядя на неё не могла ощущать ничего, кроме жалости.

Быть неполным было ненамного лучше, чем менталистом. А в чём-то даже хуже, ведь магов боялись за реально существующую силу, а они просто расплачивались за грехи своих предков. Сложись междоусобица эльфов иначе, сейчас, возможно, Руа была бы принцессой.

Девушка рассказала, как исправно добавляла мне в пищу орех, а поскольку ничего особенного не происходило, постепенно она успокоилась. Пока однажды на пороге дома не появился посланник принцессы.

— Это был один из её стражей. Он принёс от принцессы два дара.

— Опишите их.

— Два цветка. Оба в одинаковых чашах из полированного хрусталя. В одном — был алый кромрах, а в другом белый люриэ. Посланник принцессы особо отметил, что дары нужно поставить в комнате леди Эльрис. Как и все подарки, что прибудут позднее.

Мне была знакома не вся часть истории, поэтому я не без удивления узнавала некоторые подробности. Жрец, в отличие от меня, всё прекрасно знал. Но задавал такие вопросы, чтобы свидетели и судья уже сейчас могли прийти к определённым выводам.

— Были ли подарки сопровождены посланиями.