И с улыбкой добавила:

− Удирать с места преступления не имеет смысла. Полиция всё равно найдёт тебя по следам и тогда придётся туго. Так что не забывай почаще проводить техосмотр.

По истечении десяти часов с момента полной остановки звездолёта отключилась система энергоснабжения. Компьютеры вышли из строя немного раньше, но до последней секунды их работы они добросовестно собирали данные о текущих повреждениях: «Произошла разгерметизация эвакуационного отсека, повлекшая утрату всех легких транспортных средств». К счастью для нас опасность пожара была минимальной. Из−за отсутствия кислорода огонь не смог вырваться из отсека и затух.

Последняя фраза, которая появилась на мониторе, была такова: «Остановить проникновение плазменных частиц внутрь звездолёта невозможно. Гибель корабля неизбежна».

Мне и приятелю по несчастью нечего было больше делать в отсеке управления, и мы, взяв с собой из спальни одеяла, заперлись в складском отсеке. Это помещение находилось в самом центре звездолёта и было наиболее герметично. Во всяком случае, это будет последний отсек, который рано или поздно падёт под натиском останков Зелёного Карлика. Но мы не увидим этого жуткого зрелища. Давление воздуха в отсеке упадёт до критической нормы, и мы тихо, мирно заснём… навсегда.

Вот такие вкратце были наши дела. Я не стала приукрашивать действительность, когда рассказывала обо всём мальчику – он всё равно узнает из моих мыслей. Будущий Король давно понял трагичность нашего положения и смирился с участью.

− Мне нестрашно умирать, − сказал он, получше закутываясь в одеяло, − ведь я не один. Со мной ты…

Его самообладание меня покоряло. От избытка чувств я обняла его крепко, крепко и ласково спросила:

− О, мой мужественный Гебид, помолился ли ты перед сном своему Богу?

− Да, но он молчит…

− Наверно занят, – предположила я. – Обещай мне, что, когда мы умрём, ты найдешь меня, и, если я буду находиться в каком−нибудь жутком месте, ты попытаешься меня оттуда вытащить.

− Обещаю, − сонно пробормотал он, часто и глубоко вдыхая разряженный воздух, − но так не должно было быть…

− Спокойного сна, Будущий Король, − прошептала я.

− Мое настоящее имя Иштер.

− Красивое имя.

− Но это уже не имеет значения. Спокойного сна!

И он уснул. Давление продолжало падать, но усыпить меня оно долго не могло. Я лежала, прижав к себе мальчика, и прислушивалась к предсмертным стонам своей «Птички». Звездолёт содрогался, словно в агонии, скрипел, заставляя моё сердце ныть от отчаяния.

Всё вокруг было окружено непроницаемой темнотой и холодом. Временами корабль сильно кренился на бок, и начинали падать с полок продукты: банки, коробки, тюбики с кремами, консервированные овощи. Они не удерживались в прежнем состоянии, так как из−за отсутствия электроэнергии отключились притягивающие устройства.

Дыхание моё участилось. Сердце стучало так громко, что его удары болью отдавались в ушах. Глаза сами собой закрылись. Я как рыба, выброшенная на берег, стала хватать воздух ртом. Что−то пошло не так, возможно произошёл пробой в отсеке, и воздух стремительно уносится в космос. Вскоре я потеряла сознание. Последнее, что успел ощутить мой разум – это сильный толчок где−то в верхней части звездолёта…

Резкий запах нашатыря заставил меня очнуться. Я вздрогнула, инстинктивно вдыхая воздух полной грудью, чувствуя, что от его избытка задыхаюсь, и попыталась открыть глаза. Яркий свет приник сквозь ресницы, вынуждая повременить с этим делом.

− Наконец−то, вы пришли в себя, − совсем рядом послышался приятный женский голос − я решила, что это врач. − Теперь будете жить.

− Где я? – мне захотелось подняться.

− Лежите, лежите, – забеспокоилась женщина, силой укладывая меня обратно. – Всё будет хорошо. Ни о чём не беспокойтесь.

Глаза никак не хотели открываться, и вообще во всём теле была странная тяжесть. Я заметила, что голова покоится на мягкой подушке, укрыта я термоодеялом, под ладонями рук, вытянутых вдоль тела, чувствовалась гладкая поверхность простыней.

Всё больше мне казалось, что я лежу в больничной палате.

На мой вопрос я так и не получила ответ. Единственное, что могла придумать в данном случае – это притвориться спящей. Что я и сделала. Только вот заснула я по−настоящему.

Резкий запах нашатыря разбудил меня во второй раз.

− Женщина, очнитесь! – настойчиво повторял всё тот же голос.

Я подала признаки жизни, и она радостно воскликнула, убирая подальше отвратительно пахнущее вещество:

− Ну, слава Богу! Вам нужно поесть.

Я отрицательно помотала головой.

− Вы отказываетесь? – удивилась женщина. – Но вам нужно восстановить силы.

Наконец−то, мне удалось открыть глаза. Первое, что я увидела – стерильное белое одноместное помещение. Женщина врач или скорее медсестра сидела у изголовья. В белом строгом халате, того же цвета колпаке, она производила на меня пугающее впечатление, несмотря на ее красивую внешность и мягкий голос. Почему−то я решила, что она – робот. Хотя насколько я знала, век роботов ушёл в прошлое.

− Не буду есть, пока вы не скажите где я, − такой я выставила ультиматум. Впрочем, есть я действительно не хотела.

Медсестра оказалась в замешательстве. Я же повторила свой вопрос, вновь не получив ответа, отвернулась к стене и притворилась спящей. На этот раз мне удалось не уснуть.

Вскоре мои надежды сбылись: женщина встала, зашуршав накрахмаленным подолом халата, и вышла, негромко закрыв за собой дверь. Выждав минуту, я открыла глаза и повернулась, затем присела на кровати и начала тщательно осматриваться по сторонам. Не обнаружив ничего подозрительного, опустила ноги на каменный пол, чувствуя, как они немеют от холода. На мне был надет синий фланелевый халат, другой моей одежды в палате не было.

Не обращая внимания на некоторыё дискомфорт, я медленно обошла палату, точнее еле передвигая ногами, обошла вокруг кровати. Кроме нее и складного кожаного стула ничего больше не было. Единственное широкое окно было занавешено массивной шторой. Освещение было исключительно электрическими лампочками.

Долго я не решалась отдёрнуть штору, а, когда собралась с духом и сделала это, то… остолбенела. За стеклом располагалась сплошная каменная стена. А что я собственно хотела увидать? Красочный пейзаж? Увы, я не на курорте.

Я быстро справилась с шоком. Вернув штору на место, направилась к выходу. Дверь легко открылась, но это ещё ничего не значило…

Длинный узкий коридор. Пол здесь такой же холодный, как и в палате. Крадучись на цыпочках, короткими перебежками, я добежала до соседней двери и нажала на ручку. Мне было жаль, что на ней не оказалось замочной скважины, я рисковала нарваться на кого−нибудь из медперсонала. Уж они−то быстро вернут меня в палату. Я же хотела найти Будущего Короля, чтобы знать, жив ли он.

Сквозь образовавшуюся щель я разглядела, молча снующих туда−сюда врачей. Скорее всего – это была операционная. Увидеть пациента мне не удалось.

Затем я поспешила к следующей двери. За ней доносилась человеческая речь. Разговаривали двое: мужчина и женщина.

− Как насчёт ужина в ресторане? – вкрадчиво осведомился мужчина.

− Не могу дорогой, у меня вечерняя смена, − пролепетала она.

− О, моя безотказная самаритянка, ты опять кого−то заменяешь?

− Угу, − её голос был почти не слышен, а потом и вовсе, кроме движений тел и вздохов ничего нельзя было разобрать.

Они даже не заперли дверь…

Что ж здесь мне явно делать нечего.

Возле следующей двери я чуть не схлопотала по носу: она открылась так резко, что я едва успела спрятаться за ней. Вышла медсестра и быстро направилась в противоположную от меня сторону, неся на разносе медицинские принадлежности. Её каблучки громко цокали по кафелю.

Когда она зашла за поворот, я осторожно вошла в эту палату. На белоснежной кровати лежал фальшивый Гебид. Борода, парик, нос – всё это было при нём, и даже грим не смазался. О, как я обрадовалась!