Как он её назвал? Цыпа? Раз нравятся пернатые, я тебе курицу в глотку затолкаю.

Я смотрел, как Эрика удаляется в противоположную от парней сторону.

— Куда торопишься?

— На дно Ада!

Ох, огонёк, тебе бы там понравилось. Ты просто не представляешь, какие возможности открывает бездна.

Природа зашевелилась, преграждая путь девушке. Когда он её схватил и начал лапать, в моём мозгу щёлкнул спусковой крючок, а я щёлкнул пальцами. Парень заверещал. Ещё бы, я сломал ему руки.

Мы поднялись по лестнице и вышли на тусклый свет. Эрика обратила на меня напуганный взор.

Опять. Почему я постоянно вижу, как её прекрасные глаза источают страх?

— Ах ты паскуда! Ты пожалеешь о том, что сделал! — верещал парнишка.

Его подпевалы начали закатывать рукава.

— Не стоит этого делать, — Бастиан вышел вперёд, — ничем хорошим это не закончится.

Парни к голосу разума не прислушались. Начали шептать заклинания. Маги воздуха и воды, так себе противники. Я выпустил на волю силу Дикой Охоты. Стало холодно. Магия начала давить, и парней это немного приструнило.

— Да ты знаешь, кто я? — не унимался сопляк. — Мой отец — барон пограничных земель, он сотрёт тебя в порошок, и ты закончишь свои дни, гния в тюрьме в циозитовых наручниках.

— Вот как? Бастиан, думаю нам в декабре надо наведаться в пограничные земли. Поиграем в догонялки там.

— Давайте закончим на этом и разойдёмся каждый своей дорогой, — благородный рыцарь предлагал решение ситуации мирным путём. Как и всегда. Предводитель Дикой Охоты, что ведёт отряд на жатву, просит противников капитулировать. Почему спустя столько веков я ещё удивляюсь?

Кажется, парни раздумывали над его предложением.

— Нас больше. Ты будешь у меня землю жрать.

Эрика смотрела на парней с задумчивым видом.

Ну давай, ещё и ты их пожалей.

Огонёк перевела на меня свой взгляд, в нём плясало адское пламя. Она вздёрнула носик.

— А им ты ломать руки не собираешься?

Парни подавились воздухом. Бастиан хмыкнул и улыбнулся, а я… я ещё сильней влюбился. Да, демон меня раздери. Влюбился в её буйный характер, в её пламя, что топит льды моей души, в едкий запах апельсинов.

— Раз миледи просит, как я могу отказать?

Парни рванули в темноту ночи, прочь от нас. Белобрысый пялился гневными глазищами. Он так просто это не оставит, нужно познакомить его с Эладо. Пусть будет словно юный горный ручей — тихий, тонкий и не стоящий внимания. Я отстегнул застёжки плаща и, подойдя к Эрике, накинул его ей на плечи.

— Сгинь! — обратился я к парню.

Он бубнил себе под нос проклятья, половина из которых были созданы мной. Моё без того крохотное терпение начало истираться в пыль. Девушка стояла ко мне и Бастиану спиной. Отлично. Ей не стоит видеть облик зимних солдат.

Тонкой вибрацией, лёгким дуновением морозного воздуха наши очертания стали искажаться, показывая весь ужас всадников Дикой Охоты. Окровавленные шлемы — черепа, разорванная костно-ледяная броня, потрёпанные веками. Истлевшие плащи, развевавшиеся за спиной, издавали крики жертв, которых мы забирали с собой.

Парень бледнел на глазах, дыхание стало прерывистым и глаза готовы были сбежать из глазниц.

— Беги, — приказал Бастиан, и парень рванул за своими дружками в темноту.

Дверь распахнулась, и оттуда выскочила брюнетка. Она смотрела то на свою подругу, то переводила взгляд на меня и Бастиана.

— Я почувствовала колыхание магии, всё в порядке?

Бастиан галантно предложил сгиб руки и вернулся с оленёнком в зал. Я остался наедине с Эрикой.

— Мне бы не помешал стакан чего-нибудь крепкого, — проговорила девушка.

— Подожди минуту, я принесу напитки.

Вернувшись с двумя бокалами виски, я предложил один огоньку. Она сделала большой глоток и даже не поморщилась — дедушкина школа.

— Кто ты?

Ещё один вопрос, на который мне не ответить. Я много думал, стоит ли мне скинуть все карты на стол. Эрика умна, а я был неосторожен. Я видел глаза Агриппы, кто бы ни открыл для него завесу, он испоганил ему жизнь.

— Я могу сказать одно, как бы банально это ни звучало, но я тот, кто разобьёт тебе сердце.

Она тяжело вздохнула, допила свой стакан и потянулась к моему.

— И вот ты снова здесь. Неужели всё было сном?

Огонёк смотрела на меня своими пронзительными глазами. Даже в полумраке я видел, как дикий изумрудный цвет переливается красками.

— Моё настоящее имя — Малакай Блэквуд. Я тот, кто написал те книжки, что ты забрала из закрытой магистратской секции. Я родился полторы тысячи лет назад. Отдал добровольно душу Аду и на протяжении пятисот лет был его слугой. Уже миллениум я колдун Дикой Охоты, что направляет солдат на жатву и забирает души в другой мир.

Слова слетали с языка, не думал, что будет так легко признаться. Как же было страшно повернуть голову и снова увидеть страх в этих прекрасных глазах. Но нет, я снова ошибся на её счёт. Она смотрела в мою заледеневшую душу и топила вечные льды.

Как же ты прекрасна, моё пламя в ночи!

Я ожидал чего угодно, но только не поцелуя. Её горячие губы обожгли меня, и я не смог устоять, ответил на её зов.

Она нормальная, нет? Всё у неё в порядке с головой? Я ведь только что признался, сказал, что мне больше полутора тысячи лет, проклятая душа.

Видимо, общество Зайберта плохо сказалось на её психике.

Я мало помню, что творилось в тот вечер. Мы кружились в танце, рядом вальсировала пара Бастиана и Талии. Мы общались с родителями брюнетки, они были не очень радушны. Представились военными соседнего государства. Наши звания исказили их аристократические лица. Дальше разрыв пространства, и мы оказалось в моей комнате, предоставленной Академией.

Одежда слетела, словно листы засыпающего дерева в преддверии зимней спячки. Шёлк её кожи, голос, что просил взять её нежно, какая же она волшебная.

— Мой ангел-хранитель-садист, — шептала она сквозь дикие поцелуи.

Я усадил её на стол, обнаженную, такую беззащитную и в то же время могущественную. Я встал перед ней на колени.

Никогда, разорви меня пространство времён, никогда я не вставал перед женщиной на колени. Оглаживал её очертания, любовался безупречной картиной мироздания.

— Великая банальная история, почему ты не явилась мне раньше?

И не ожидая ответа, выбивая вздох из груди, я припал к её промежности и начал ласкать.

Я находил тысячи оправданий своим действиям, но что это может изменить? Сейчас.

Давай сотрём все границы миров, осушим моря и будем едины.

Я брал её, как она просила, нежно, медленно. Она просила двигаться быстрее, глубже, и я подчинялся. Я был на ней. Она была на мне, я был сзади и выбивал крики из её уст. И она кричала. Кричала. Кричала. Если бы не заклинание заглушения, то от её криков развалились бы вековые стены Академии. Содрогаясь в блаженных конвульсиях, не желая терять этот миг, я заключил девичье тело в объятиях.

Помоги мне, вечная пурга, как исправить то, что я натворил? Я прижал Эрику к себе и провалился в сон.

Эрика

Снова было тяжело дышать. Я распахнула глаза. Снова не моя комната. Это спальня Малакая. Воспоминания пробивались сквозь затуманенное сознание: Ад, Дикая Охота, портал, потрясающий секс. Возможно, стоило бы заверещать, как полуденница, но как же было чертовски хорошо, как же было уютно в этих сковывающих объятиях. Ничем хорошим эта сказка не закончится, он обещал мне разбитое сердце. Я начала ворочаться, пытаясь выкрутиться из сплетения рук.

— Убегаешь? — пробубнил пленитель.

— Нет, хочу сходить в душ и задать тебе миллион вопросов.

Ответом был лишь протяжный вздох.

Мы договорились встретиться в лаборатории Зайберта. Я словно сидела голой попой на дикобразе. Ну когда ж он появится? Дверь распахнулась, и вошёл колдун, напряжённый и скованный. Он сел напротив, и из меня полились тысячи вопросов, на которые он отвечал неохотно.

— Тебе можно поделиться знаниями?

— Эрика, эти знания не принадлежат ни вашему миру, ни вашему времени. Слишком могущественные, слишком затерянные в веках.