- Давай. Пока-пока-пока-пока.

- Пока, - тихо сказал я.

Через три часа в двадцать два двадцать восемь был второй звонок.

- Аллё?

- Говори. Я слушаю.

- Я сейчас прекрасно спала, выспалась и мне приснился сон.

- Рассказывай.

- Это первый сон, который меня забеспокоил. Я это самое... Как бы выразиться? Ну, одним словом, кошмар мне приснился.

- Надо рассказать. Давай.

- Я спала, проснулась. А в это время я находилась под двумя капельницами, со смесителем. Медсестра предупредила, чтобы я за ними смотрела и как только они закончатся, чтобы сразу её позвала. Но следом за медсестрой зашёл врач и успокоил меня, сказал, чтобы я не следила за ними. Замечательные здесь врачи. Одним словом, я вырубилась и обнаружила, что держу в руках судно. Ты знаешь, что такое медицинское судно?

- Конечно знаю.

- Вот. Я прекрасно пописала туда в бессознательном состоянии. Повторюсь, в бессознательном состоянии.

- Я понял.

- Судёнышко я положила на место. И соответственно, вспомнила... Сейчас у меня глюки. Честные, откровенные глюки. А сон мне приснился такой. Во сне я беседовала с Попандопуло.

- С Димой-милиционером?

- Нет. Ты ведь знаешь актёра Михаила Водяного? «Свадьба в Малиновке».

- А-а, знаю-знаю.

- Вот. И фишка заключается в том, что мне приснилось... Короче, я оказалась внутри фильма. «Гриша, и шо я в тебя такой влюблённый?». Вот. У меня сейчас всё в голове перемешалось. Во мне нет никаких наркотиков, но мне сказали, что я буду спать спокойно и никаких болей не будет. Но при этом я сейчас нахожусь под капельницами. Это значит, что они что-то мне вводят. Так вот. Медсестра, которая ставила мне капельницы, сказала, что вводят какие-то физрастворы. А в физрастворы мне всякие бонусы напихали.

- Волосы напихали? - не расслышав, переспросил я, про себя подумав, не сходит ли она с ума.

- Нет. Бонусы, - внятно произнесла Искра иностранное слово.

- Понял. Бонусы.

- Ну, всякие там вкусняшки, всякие эти...

- Я знаю. Они через шприц вводят снотворное в эту прозрачную «грелку», что висит у тебя перед глазами и называется капельницей. Из-за этого ты сны такие и видишь. А где обещанный кошмар? Вроде сон весёлым должен быть.

- Да в том-то и дело, что в снившейся мне «Свадьбе в Малиновке» были невесёлые бандиты. Это были настоящие разбойники.

- То есть, пугали тебя или что?

- Фишка в том, что здесь больница, кругом лес, красота, а они стали устанавливать свои порядки и собираются только грабить и убивать. Стоп - стоп, одну секундочку. Ко мне пришли.

Связь прервалась.

Видимо, врачи решили, что она жалуется на них кому-то и решили заглянуть в палату. Особенно, если услышали только последнюю часть разговора.

Через десять минут Искра перезвонила.

- Аллё?

- Да.

- Оказывается, мне три раза в день дают обезболивающее.

- Хорошо.

- Сейчас мне укололи его в последний раз.

- Сейчас спать будешь?

- Да, буду спать. Но я тебе хотела этот сон рассказать.

- Если силы есть, рассказывай. А если сил нет, то спи.

- Я сейчас глотну водички, расскажу тебе сон и вырублюсь. Аллё?

- Да-да.

- У меня, как я понимаю, сильнейшее мочегонное. Поэтому я в судно постоянно писаю. Но это нормально.

- Нормально.

- Вот. Ну, так что всё у меня окей. Ну, извини меня. Мне, как бы выразиться, страшный сон приснился. Не бери в голову, я буду спать.

- Спи, набирайся сил.

- Сплю-сплю-сплю.

Глава 39 Сто тысяч сняли

Первого мая в половине девятого вечера я дал звонок Искре. Она мне перезвонила.

- Аллё! Сейчас, ты мне звонил?

- Я. Ты же сама мне разрешила. Сказала, как будет удобно, звони.

- Конечно-конечно. Давай, спрашивай.

- Расскажи новости, за прошедший день.

- Ну, во-первых, мне отказали. Сейчас... это самое... Как это называется, где меня с кислородом смешивают?

- А-а, отказали в барокамере?

- Ага. Сказали, там какая-то срочная работа с другим человеком.

- Так ты что, хочешь каждый день в барокамере лежать?

- Ну, не каждый день.

- Или это очень полезно?

- Говорят, что полезно. Ещё одна новость. С меня ещё сто тысяч спросили, пришлось заплатить.

- Это за какие такие услуги?

- За будущие.

- За будущие! - у меня вырвался невольный смех.

- Ага, - обречённым голосом подтвердила Искра.

- Ну, уж и то хорошо, что надеются на будущее. Пусть! Пусть! Деньги, как говорится...

- Ну, в случае чего, они мне их вернут. Они обещали.

- Пусть лучше лечат.

- Ну, понятно, что я сейчас под капельницами. Да, я чего-то ослабела. Сейчас бегала до ветру и еле-еле потом дотащилась обратно до постели. И сейчас я пытаюсь в судёнышко пописывать. Ладно, ко мне пришли. Я чуть позже позвоню.

Через полчаса она перезвонила.

- Аллё?

- Да, слушаю.

- Я не ожидала, уже десятый час.

- Да. Как-то незаметно сегодня время пролетело.

- Ко мне стучатся. Одну секундочку. А-а, это пришли убираться. Убирайтесь пожалуйста.

- Ты не можешь сейчас говорить?

- Могу. У меня всё в порядке. Мне надо скорее в себя приходить. Я спала, потом завтракала. Ну, как завтракала? «Клевала». Чаёк пила. Мне, слава богу, приносят горячего чая. Я хорошо питаюсь. Курочку поела, картошечку, пирожки покушала. Ну, как покушала? Если ем мало и медленно, то всё в порядке. Съем чуть больше - меня тошнит. Вот. Мне тут телевизор наладили, щёлкаю по всем каналам. Новости смотрю, фильмы смотрю. Да, я тебя поздравляю с Первым мая. Сегодня же праздник весны и труда. А так же цветов и женщин. У меня сегодня с утра звонит телефон, все поздравляют.

- С Первым мая?

- Да, с Первым мая. О! Самое главное, что я хотела тебе сказать. В этой «Отслюнявь-Клинике» наконец-то разродились. А именно. Ты же помнишь, у меня брали кусочки-пробы из печени и лёгких? Так вот. Мораль заключается вот в чём. Они решили отправить эти пункции в специализированную клинику. Там определят, чем можно убить мои раковые клетки, и я снова стану здоровым человеком. Но, естественно, они не могут это просто так отправить. А я не могу за ними приехать. Правильно? Поэтому за пункциями поехал Генка, моё доверенное лицо. Он заполнит все документы и через два дня ему их должны выдать. Ему скажут, в какую клинику всё это отвезти, где будут эти пункции исследовать. А как только найдут средство, чем можно эту заразу убить, сразу Генке скажут, что за лекарство. Он, соответственно это снадобье приобретет. А я, естественно, все его затраты компенсирую. Вот. И меня будут лечить. Так, что - стопроцентное излечение. По крайней мере, так врачи утверждают. А вот это лекарство за восемьдесят три тысячи... Ну, это самое? Как оно называется? Ну, меня им пролечивали. Семь курсов химиотерапии.

- Я понял.

- Они его использовать не торопятся. Почему? Потому что никто не знает, как оно себя покажет. Я же говорю, у меня уже отслаивались куски мяса. Я боялась, что началась гангрена. Слава богу, что всё прошло, зажило. Ну, вот такие новости у меня.

- Новости интересные. Скажи, они всё это время тянули в надежде, что ты лично пункции заберёшь?

- Ну, конечно же.

- То есть у них свои хитрости?

- Ну, ты понимаешь, они же жадные. Безумно жадные.

- Согласен. Но только не безумно, а преступно-разумно жадные.

- В принципе - да.

- Деньги им застят глаза. На уме только деньги-деньги-деньги.

- Понимаешь ли, слава богу «Отслюнявь-Клиника» с этой клиникой, в которой я сейчас лежу, сотрудничают, пересылают документы.

- Ты говорила, что являешься первой пациенткой, которую разумно лечат. То есть взяли анализы, пробы, будут смотреть, исследовать природу гадости?

- По крайней мере, мне мой лечащий онколог в «Отслюнявь-Клинике» заявлял, что это именно так. Я буду первая.

- Получается, до этого они всех лечили вслепую?