– Страх не справиться с новой ролью знаком каждой женщине, что прошла через беременность. Задолго до рождения ребенка женщина начинает примерять на себя материнские заботы. И распространенное заблуждение здесь – предъявлять к себе требования, основываясь на образе собственной матери.

И он был прав. Я сравнила с себя с мамой и, это стало причиной того, что сейчас мне было жутко. Я боялась стать такой как она. Боялась, что появление малыша изменит меня. Я стану скучной и безразличной к ребенку. Доктор взял мою ладонь и легонько сжал ее.

– Ведь вы уникальны, – ласково улыбнулся мужчина. – У вас собственные представления об уходе и воспитании, мечты и грезы. Тревоги непродуктивны, они отнимают силы, угнетают энергетику. Вместо этого почитайте книгу о развитии малыша. Когда он родится, для чтения будет гораздо меньше времени. Я выпишу вам лекарства от тошноты, совершенно безопасные. И послушайте моего совета. Чай с мятой – лучшее успокоительное. Старайтесь побольше отдыхать первые месяцы.

Попрощавшись с доктором, мы вышли из клиники. Каждое его слово было правдой. Я боялась.

Вернувшись домой, я бросилась на шею мужа и улыбнулась. Тревога исчезла. Мне стало спокойно и тепло. Шон обнял меня и, прижав к себе, сжал руками ягодицы. Я блаженно застонала, совершенно забыв о том, что мы не одни.

Также, доктор Таккер дал мне список необходимых продуктов и взял с меня слово хорошо питаться. Выпроводив из дома свекровь, я отправилась на кухню.

Я пожарила два стейка, нарезала салат из свежих овощей, которые нашла в холодильнике, достала бутылочку вина и позвала мужа.

– Шон, милый обед готов.

– Вижу, точнее чувствую потрясающий запах жареного мяса. Молли, у нас все хорошо?

– Конечно, почему ты спрашиваешь?

– Просто боюсь. Этот ребенок первый не только для тебя. Я боюсь, что однажды ты захочешь уйти. А я не готов отпустить, понимаешь? Последние дни ты вела себя очень странно и это пугало. Мы словно отдаляемся друг от друга и становимся чужими.

Я не дала ему договорить, накрыв губами его рот. Стянув с него кофту, потащила в спальню. Шон покорно шел рядом.

Сняв с себя лосины вместе с трусиками, я толкнула мужа на огромную кровать и провела рукой по возбужденному члену. Шон закрыл глаза, и шумно выдохнув, прикусил губу. Я оседлала его, и ритмично двигаясь, осыпала его прекрасное лицо поцелуями. Шон обхватил руками мои бедра, и, вонзившись до упора, кончил. Я задрожала и закатила глаза, словно распутная девка. Сейчас ощущения были острее. Потрясающе!

Шон лениво улыбнулся и открыл глаза.

– Потрясающая и моя. Молли, я люблю тебя.

– А я сильнее. Я люблю тебя за двоих. Идем скорее, обед стынет.

Я наблюдала, как он одевается. Его тело и лицо вызывали новые волны желания. И у нас впереди целая жизнь.

Сев за стол, я положила ладони на локти, и с наслаждением наблюдала за тем, как ест мой мужчина.

– Завтра в участок? – задала мучивший меня вопрос. – И как ты себя чувствуешь в связи с этим? Новый коллектив, новое начальство, новый напарник.

– Честно? Немного страшно, – муж был откровенен. – Новичков не любят. Я практически ничего не знаю о новом участке, кроме того, что они специализируются на торговцах оружием, наркотиками и тех, кто занимается киднеппингом. Это шанс пойти выше по карьерной лестнице. Еще я знаю, что фамилия напарника, Ларсон. Возможно, он мудак. Что будешь делать завтра без меня?

– Доктор советовал почитать книги о беременности и немного отдохнуть. Проще говоря, буду бездельничать и скучать. Ты только будь осторожен. Волнуюсь за тебя.

Я взглянула в окно и замерла. Надувная тварь стояла у бассейна и, вертя задом крутила в руках садовый шланг. Я все равно узнаю кто эта сука. Поживи пока, единорог-переросток. Беда вернулась!

Шон

Спал я плохо. Молли удалось сделать невозможное. Эта женщина, сумела сорвать с меня маску, которую я носил несколько лет.

Снова воспоминания. После разрыва отношений с Мариной я запил. Пил, не просыхая недели две. Я хамил матери и постоянно сидел в своей комнате. Понимал, что морально разлагаюсь, но жалел себя. Именно тогда мое сердце стало кусочком отколовшегося айсберга. Я перестал улыбаться, вернулся в университет и не пропускал ни одной вечеринки.

Девчонки сами ложились под меня, и каждая, мысленно, уже женила на себе. Но утром я выкидывал их из комнаты, даже не спрашивая имен. Потом Нью-Йорк и работа в полиции. Чед, ранение. Я хотел погибнуть. Я хотел исчезнуть, что бы Марина знала, что я погиб героем. Сейчас мне стало смешно. Тоже мне, Спайдермен.

В памяти возник еще один образ. Хизер. Видимо я реально ударенный в голову. Как вообще я дошел до того? Это кем нужно быть, чтобы уложить в постель этого крокодила?

А потом Молли. Девчонка взорвала стену, что я выстроил вокруг себя, разнесла ее на мелкие осколки и вытянула меня из болота. Теперь я муж, а скоро стану отцом. До сих пор не могу поверить.

На рассвете вышел из спальни. В доме было холодно, и я включил электрический камин. Скоро я уйду и Молли останется одна, и мне не хотелось бы, чтобы малышка замерзла. Я взглянул в окно и побледнел.

Солнце еще не взошло, во дворе было темно, и вдруг у бассейна появился надувной белый единорог. Я протер глаза и уставился в окно. Какого хрена? Значит, Молли не показалось. Конь существует, и сейчас эта паскуда стоит у нашего бассейна. Я выбежал на улицу в одних трусах и бросился за лошадкой. Единорог вертел надувной жопой и ржал.

Пересекая двор, я схватил напольный мангал и запустил в надувного гибрида. Но эта тварь оказалась проворнее. С диким воплем, конь схватил шланг и включил воду, окатив меня ледяной водой. Я упал на траву, поскользнувшись на граблях. Какого хрена тут вообще происходит? И вдруг, позади меня послышался топот маленьких ножек.

– Стоять, резиновая сука! – заорала жена.

Молли бежала за рогатой лошадью, сжимая в руках вилку для барбекю. Конь снова заржал и, перемахнув через забор, скрылся в кустах соседнего двора.

Подав мне руку, жена смотрела в сторону кустов, сделав страшное лицо.

Я был мокрым и в грязи. Через два часа в участок. Как я оставлю жену, если по двору носится маньяк в костюме из резины?

Молли тяжело дыша села на ковер.

– Шон, а ведь этот кто-то, хорошо меня знает.

– С чего ты взяла?

– Заканчивай тупить, – брезгливо поморщилась жена. – Кто-то отлично знает о моей слабости к единорогам. Хью? Он бы не стал меня преследовать. Кто-то другой. Может отец?

– Утром я позвоню маме, а после того, как вернусь с работы, решим, что с этим делать. Но в доме одна ты не останешься. Поезжай в издательство. У мамы кабинет с крутым диваном, сможешь лежать и смотреть на вид из окна, а вечером я заберу тебя. И еще, прости, что я не поверил тебе.

– Все в порядке, – Молли махнула рукой. – Если бы ты сказал, что видишь единорога, я бы начала готовить бумаги на развод.

Я зашел в душевую, а Молли села рядом с дверью. Она боялась. На самом деле я боялся не меньше.

***

Перед тем как выйти из дома, я позвонил маме, и только после того, как она примчалась, отправился в участок. До сегодняшнего дня я не был знаком с соседями. Мы только вернулись и не успели даже осмотреть дом как следует. Возле соседнего дома в инвалидном кресле сидела милая рыжеволосая старушка. Именно к ней во двор запрыгнул единорог.

Помахав рукой женщине, я улыбнулся.

– Доброе утро, миссис! Чудесная погода, верно?

– Чтоб ты сдох! – ответила старушка – божий одуванчик.

Я уставился на старую паралитичку и в недоумении сел за руль внедорожника. Какого черта происходит? Дом в подарок – это прекрасно! Вот только что-то мне подсказывало, что наши соседи были пациентами местной психиатрической клиники. Проезжая мимо бабки, я снова улыбнулся, но та скривила сморщенное лицо, и показала мне скрюченный средний палец. Зашибись!

В участке, все было именно так, как я предполагал. Все смотрели на меня с презрением и ненавистью. Получив новый жетон и табельное, я вошел в комнату отдыха. Все стали покидать помещение, будто я болел проказой. На диванчике сидела женщина. Короткая стрижка, одна рука покрыта татуировками, в носу кольцо. На вид лет тридцать. Я протянул ей руку, чтобы поздороваться. Она взглянула на меня так, словно я таракан и, изобразив рвотный рефлекс спросила: