ЭВЕЛИН. Ну, кое-что случилось. Он предложил мне стать его женой.
СТЭНФОРД. Джон Барримор предложил тебе стать его женой?
ЭВЕЛИН. Да.
СТЭНФОРД. Джон Барримор?
ЭВЕЛИН. Почему в это так трудно поверить? Я прям растаяла. Едва не сказала «да».
СТЭНФОРД. Ты не можешь выйти за Джона Барримора.
ЭВЕЛИН. Могу, если захочу. Почему нет?
СТЭНФОРД. И на что вы будете жить?
ЭВЕЛИН. Джон сказал, что нас будет кормить наша любовь.
СТЭНФОРД. Хочется посмотреть, как у него получится. А кроме того, Джон Барримор – псих.
ЭВЕЛИН. Он – не псих. Разве что немного сумасбродный.
СТЭНФОРД. Вся его семья безумна. Господи, они же актеры. Его отец в дурдоме, и я полагаю, что Джон скоро присоединится к нему, будет играть в канасту с Наполеоном.
ЭВЕЛИН. Стэнни, да что с тобой такое? Я никогда не видела тебя в таком состоянии. Только не говори мне, что ты действительно ревнуешь.
СТЭНФОРД. Я не ревную. Я просто в ярости.
ЭВЕЛИН. Ты ревнуешь. Ну и ну. Мне нужно проделывать это чаще. Ты уже многие месяцы не уделял мне столько внимания.
СТЭНФОРД. Поэтому ты это сделала? Чтобы привлечь мое внимание?
ЭВЕЛИН. Что ж, если и так, это сработало.
СТЭНФОРД. Хорошо. Пошли. Я отвезу тебя к доктору.
ЭВЕЛИН. Не хочу я ехать к доктору. Я совершенно здорова. Только проголодалась. С чего мне ехать к доктору?
СТЭНФОРД. Чтобы посмотреть, не вторгался ли кто в тебя.
ЭВЕЛИН. Чтобы это понять, доктор мне не нужен.
СТЭНФОРД (берет ее за руку и тянет к двери). Я хочу, чтобы доктор осмотрел тебя. Излишняя осторожность не повредит. Твое тело – храм.
ЭВЕЛИН. Знаешь, ты провел в моем храме достаточно много времени. И думаешь, что сможешь никого туда не допускать до скончания веков?
СТЭНФОРД. Господи, Эвелин, неужели у тебя нет никакого уважения к себе?
ЭВЕЛИН. Хорошо, Стэнни, я постараюсь вспомнить об этом, когда в следующий раз окажусь на чердаке твоего дома и буду качаться голой на бархатных качелях.
(СТЭНФОРД уводит ЭВЕЛИН за дверь. Когда она закрывается, из темноты справа появляется МИССИС ТОУ, за которой следует раздраженный ГАРРИ).
Картина 8
Мое намерение – поступить правильно
(МИССИС ТОУ выходит под свет, ссора с сыном в самом разгаре. ГАРРИ следует за ней, как взбешенный, но трусливый щенок. Она – богатая питтсбургская матрона, умная, суровая и опасная. ГАРРИ ее боится, но научился блефовать, и этого не видно).
МИССИС ТОУ. Гарри, ты должен бросить эту девушку, знаешь ли.
ГАРРИ. Я ничего такого не знаю, мама. Она – идеальная девушка.
МИССИС ТОУ. Я в этом не сомневаюсь, но, Гарри, ты знаешь, она – проститутка.
ГАРРИ. Она – не проститутка. В жизни ей немного не повезло, вот и все.
МИССИС ТОУ. Я согласна, что не повезло, но, Гарри, о чем ты думаешь? Бегаешь за этой шлюхой, когда можешь жениться на английской аристократке. Бери пример со свой сестры.
ГАРРИ. Муж моей сестры – имбецил.
МИССИС ТОУ. Он герцог. Или граф. Не знаю точно, кто он, черт побери, но титул у него есть.
ГАРРИ. Охотившийся за приданым, зубастый, брызжущий слюной, мягкотелый кретин.
МИССИС ТОУ. И что с того? Никто не просит тебя жениться на муже твоей сестры. Найди себе милую английскую девушку с титулом. Это все, о чем я прошу, Гарри.
ГАРРИ. Не нужна мне милая английская девушка. Они все выглядят, как лошади.
МИССИС ТОУ. Не выглядят они, как лошади. Ладно, некоторые выглядят, но многие выглядят, как очень красивые лошади.
ГАРРИ. Не хочу я быть богатым мужем герцогини Лошадширской, чтобы всю жизнь слышать смешки высокородных ублюдков.
МИССИС ТОУ. То есть ты предпочтешь стать мужем театральной шлюхи? Думаешь, никто не будет над тобой смеяться?
ГАРРИ. Она – не проститутка. Она – восхитительное, нежное, хрупкое дитя, и я не потерплю, чтобы ты или кто-то еще пачкали ее честное имя. И ей больше не придется выходить на сцену. Если она согласится быть со мной, я на ней женюсь.
МИССИС ТОУ. Мне хотелось бы надеяться, что ты шутишь, но жизненный опыт напоминает мне, что чувства юмора у тебя нет, поэтому… Гарри, я хочу выразиться предельно ясно. Ты знаешь, я люблю тебя, как сына.
ГАРРИ. Я – твой сын.
МИССИС ТОУ. И это, несомненно, объясняет, почему я люблю такого, как ты. Но если тебе достанет глупости жениться на этой жалкой маленькой потаскушке, мне придется снять тебя с довольствия. Больше ты не получишь ни цента.
ГАРРИ. Ты всегда это говоришь, но никогда не делаешь.
МИССИС ТОУ. Видит Бог, Гарри, теперь сделаю.
ГАРРИ. Насколько мне известно, Бог – свидетель не из лучших, но ты можешь поступать, как тебе того хочется. Я женюсь на Эвелин.
МИССИС ТОУ. Не можешь ты говорить серьезно.
ГАРРИ. Я должен, поскольку всем известно, что у меня нет чувства юмора.
МИССИС ТОУ. Гарри, я тебя предупреждаю, на этот раз ты зашел слишком далеко. Тебе так хочется причинить мне боль, что ты готов погубить свою жизнь?
ГАРРИ. Нет у меня намерения причинять тебе боль. Мое намерение – поступить правильно.
МИССИС ТОУ. Господи, Гарри, только не это. Все, что угодно, но не это. Даже ты уже должен знать, что любая попытка поступить правильно неизбежно ведет к катастрофе.
ГАРРИ. Жизнь – это ожидание катастрофы.
МИССИС ТОУ. Значит, твою катастрофу зовут Эвелин Несбит.
(Она уходит в правую кулису. ГАРРИ садится на стол справа у авансцены, обхватывает голову руками. ЭВЕЛИН и СТЭНФОРД входят в дверь слева).
Картина 9
Интересное положение
СТЭНФОРД. Итак, с тобой все в порядке.
ЭВЕЛИН. Неужели?
СТЭНФОРД. Разве доктор не сказал тебе, что с тобой все в порядке?
ЭВЕЛИН. Стэнни, он запер меня в смотровой. Что это за доктор?
СТЭНФОРД. Я уверен, он это сделал для твоего же блага.
ЭВЕЛИН. Он замирает дверь, когда осматривает тебя? Я провела там два часа!
СТЭНФОРД. Не так и долго.
ЭВЕЛИН. Ты курил сигару в удобном, мягком кресле. Меня заперли голой в крохотной комнатке.
СТЭНФОРД. Нас тревожило твое душевное состояние.
ЭВЕЛИН. Меня тоже.
СТЭНФОРД. Доктор не обнаружил никаких признаков проникновения в последнее время.
ЭВЕЛИН. Какое счастье.
СТЭНФОРД. Но есть кое-что еще. Он говорит, что ты… в интересном положении.
ЭВЕЛИН. В интересном положении?
СТЭНФОРД. Так он говорит.
ЭВЕЛИН. Насколько интересном?
СТЭНФОРД. Очень даже интересном.
(Пауза).
ЭВЕЛИН. И что он предлагает?
СТЭНФОРД. Провести какое-то время на природе. Я об этом позабочусь. Так что тревожиться тебе не о чем?
ЭВЕЛИН. Я не собираюсь тревожиться, Стэнни. Ты всегда обо всем заботишься, так?
(Они смотрят друг на дружку. Падающий на них свет гаснет, мы слышим, как на старом пианино играют песню ЭВЕЛИН. Свет падает на ГАРРИ, сидящего за столом справа у авансцены).
Картина 10
Мисс Эвелин Несбит едет в школу-интернат
(ГАРРИ в круге света, перечитывает только что написанное письмо).
«Драгоценнейшая ты моя лапушка! Нью-йорк стал серым и мертвым после твоего отъезда в эту паршивую школу-интернат в Нью-Джерси. Я знаю, что говорил твоей матери, что тебе нужно закончить школу, но представить себе не мог, что она прислушается к моим словам, и кто платит за школу, если это не я? Все так запутано, драгоценнейшая. Я несколько раз виделся с твоей матерью, потому что мне не позволяют повидаться с тобой. И позволь поделиться с тобой маленьким секретом. Я не думаю, что нравлюсь ей, ха-ха, хотя в последнее время маленькие шоколадные уточки меняют ее отношение ко мне в лучшую сторону. Меня до того переполняет восхищение тобой, что я не могу спать ночью. Лежу, и меня трясет, как мокрого пса. Я умру, если не увижу тебя в самое ближайшее время. Последний раз, когда я пытался пройти в твою школу, мужчина у ворот сказал, что Джона Барримора задержали после того, как он перелез через стену и оставил тебе записку на солнечных часах у садовой беседки. Что Джон Барримор делал в садовой беседке? Он не может любить тебя так, как люблю тебя я, моя сладкая. Никто не сможет. Пожалуйста, Эвви. Заставь их пропустить меня к тебе. Моя жизнь и здравомыслие в твоих руках. Твой вечно любящий тебя обожатель и раб,
Гарри К. Тоу из Питтсбурга».
