Мы подходим к окошку кассы. Люди жалуются, что мест на рейсах уже нет. Но для меня это никогда не было проблемой. Стоило только показать документ, где указано, кто мой отец.

Марат достает свой военный документ, а мне остается показать свой паспорт и нужную корочку, которая всегда хранится в нем.

– Вика, живее… Самолет через полчаса.

Я хмыкаю, сую руку в рюкзак, а там пусто. Ну то есть, там всякая мелочь, но паспорта нет.

– Вика.

– Да сейчас… – вываливаю все содержимое на пол возле кассы под взглядами ожидающих. Плевать.

Телефон, косметичка, прокладки, даже ножик складной и зажигалка. Расческа. Но паспорта нет.

– Ты же собирал мой рюкзак в кафе, – поднимаю глаза на раздраженного Марата.

– Не я. Мне передали. Твою ж мать, – он поворачивается к ожидающему кассиру. – Она дочь генерала Даниленко. Может без паспорта обойдемся?

– Я прошу прощения. Мне в любом случае нужно оформить билет. Как полагается.

– А если по копии, – в надежде поднимаюсь я, вставая рядом с Маратом. От него буквально веет негативом. Его запах хвойного мыла, собственный мужской буквально заполняют все рецепторы, бьют по нейронам, заставляя дико нервничать. Опять я буду виновата, да?

– Нет, простите. У нас правила.

Мы отходим от кассы, пропуская других, и просто стоим. Молча. Марат явно думает, как мог так опростоволоситься, а я стучу ножкой, пытаясь понять, расстроена ли я. Это как минимум еще полдня в его компании. Пока за паспортом съездим. Пока вернемся.

– Вернемся в то кафе, – пожимаю я плечами и уже хочу шаг сделать. Он головой качает.

– Нет его там. Мне рюкзак передали, а на полу уже не было ничего.

– То есть ты даже не проверил.

– Да, твою задницу выручать спешил. В следующий раз обязательно все проверю, чтобы тебя успели поиметь по кругу.

– Да ты только рад будешь! И следующего раза не будет! Отцу звони, все равно сам ничего решить не можешь.

Он сжимает челюсти, собирает пальцы в кулак, даже чуть приподнимая. Но он не ударит. И я хмыкаю, подбородок задираю. Вижу кафе и иду туда кофе пить.

– Куда собралась?

– Попить кофе, или предлагаешь мне послушать, как ты перед отцом унижаешься. Ой, простите, не смог вам дочку привезти, потому что дебил…

– Договоришься, Даниленко.

– Боюсь, боюсь, – поднимаю руки в сдающемся жесте, но тут же, вильнув хвостом, иду пить кофе.

– Далеко не уходи…

– Про багажник уже слышала, – машу рукой, не глядя, и сажусь напротив него, смотря, как он с кем-то разговаривает по телефону. С отцом? Тогда почему улыбается? Черт… Он улыбается. Охренеть. А как же хочется, чтобы мне улыбнулся. Вот так же, непринужденно… По телу жар прокатывается, и я снова вспоминаю, что хочу влюбить его в себя. Но теперь это кажется почти нереальным.

– В гостинице выпьешь кофе, – подходит он раньше официанта.

– В какой?

– В ближайшей. Завтра утром будет военный самолет. Полетим на нем.

Стоп. В гостиницу? С ним? Вместе.

То есть, все же не настолько нереально.

– И что в номере в одном спать будем?

– На разных кроватях, так что не спеши трусы снимать.

Ехать никуда не пришлось. До гостиницы возле аэропорта было десять минут ходьбы. Более того, рядом несколько мест, где мы могли остановиться. Но этот хам выбрал самое дешевое место. Уверена – назло мне. Так сказать, проучить зарвавшуюся золотую девочку.

Само здание трехэтажное, вполне приличное. Очевидно, чтобы привлечь внимание, но вот внутри… Обшарпанное, кое-где покрывшееся желтизной от времени или неаккуратного ухода.

У ресепшена стоит несколько человек на регистрацию. Семейные пары, молодые ребята, которые уже вовсю мне улыбаются. Ничего нового.

Марат посадил меня в одно из задрипанных кресел. Пошел договариваться… На мои вопросы, заданные по дороге сюда – почему нам нужно ночевать в гостинице – он как обычно промолчал.

Ну конечно, мне же не нужно докладывать. Я же не генерал. Всего лишь его дочь.

Пока Марат улыбался какой-то дородной мадам за стойкой, я думала о том, что в таких местах можно вообще не убирать и не делать ремонт. А зачем? Все равно каждый день будут толпы, чтобы оформить номер хотя бы на сутки. Но рано или поздно отзывы дадут о себе знать. Хотя, если эта выжженная блондинка за стойкой будет так же показывать свой большой рот и выкладывать свои сиськи на всеобщее обозрение, то может они еще и продержаться.

Эта тварь буквально вылизывает глазами моего Марата, не удивлюсь, если она уже нацелилась на его ширинку.

Я не могу это оставить просто так.

– Милый! – лечу к нему. – Ты сказал, что нам нужна самая большая кровать?

Я, широко улыбаясь, беру Марата под руку, давая понять крашенной блондинке, что территория занята.

– Это правильно, нам с сестрой нужно спать подальше друг от друга…

Сволочь!

Зато дама эта прям расцвела. Улыбнулась и мимо очереди выдала ключи, не забыв упомянуть, что ее зовут Юля, и обращаться к ней можно по ЛЮБОМУ вопросу.

Марат стряхивает меня как назойливую муху. Разворачивается, идёт в указанном направлении, пока эта идиотка идёт разгребать людские завалы. Она больше не улыбается. А я спешу за Маратом. Он рассматривает стены, поднимается на второй этаж, а я, злая как черт, выжигаю дыру на его широкой спине. Вот почему в нем все идеально. Этот разворот плеч, короткий ёжик на затылке, задница в конце концов. А походка. Жесткая, строевая, словно он ногами сваи вбивает. Но при этом даже не напрягается, абсолютно расслаблен. При этом он знает, что я рядом, что далеко не уйду без телефона в рюкзаке. Даже если я замедляю шаг, просто бросает через плечо, как плевок.

– Давай живее, а то спать будешь в аэропорту.

Злюсь и слюной исхожу… Одновременно. Не понимаю, чем я заслужила такое отношение. Мне восемнадцать, я могу позволить себе не только выпить, но и сексом заняться. Кто он такой, чтобы так со мной обращаться. И спросить ведь не могу. Буду я еще перед ним унижаться и что-то вымаливать. Пошел он!

Пока идём по длинному коридору второго этажа. Прохожу мимо нескольких зеркал. Вижу, как отражение шепчет мне, что даже в таком наряде я точно красивее той крали с ресепшена.

Да и мужские взгляды, мимо проходящих постояльцев, о многом говорят. Каждый из них был бы счастлив оказаться со мной в одном номере.

Но нет, мне стоило захотеть одного единственного мужчину, на которого не действуют мои прелести. Что за вселенская несправедливость!?

«Скорее справедливость», – бурчит мой внутренний голос. Он часто со мной болтает, но я по большей части его игнорирую. Вот и сейчас он орет мне не лезть к Марату, не ругаться, не жаловаться на грязный номер, не пялиться как тупая фанатка на кумира.

– Зачем ты меня опозорил? – начинаю кричать сразу, как только закрывается дверь. Да уж, номер просто «люкс»…

– Ты сама себя позоришь, я же сказал сидеть.

– Чтобы ты своим обаянием выбил нам вот это убожество? Не могли в другой отель заселиться? Я не могу провести здесь всю ночь!

Покрывало настолько сальное, словно не стиралось со времен постройки аэропорта…

– Рад, что мое обаяние на тебя действует.

Он одним движением стягивает футболку, которая наверняка теперь пахнет и моим телом тоже. Ну блиин… Марат… Его совершенный торс, косые мышцы живота, прокаченная спина не дают разгуляться воображению. Оно работает строго в одном направлении. Самом неприличном, где я падаю на колени перед этим мощным животным и как минимум помогаю снять штаны, а как максимум собираюсь взять в рот. Камиль столько раз просил об этом, что я со счету сбилась. Но раньше я лишь фукала и не понимала, как отросток, который используют для мочеиспускания, можно брать в рот. А теперь я смотрю на Марата и пытаюсь представить, какого размера и формы его причиндалы. Такое тело не накачаешь в тренажёрном зале, это работа в поле, с топором, с оружием. Эта животная сила буквально бьёт по нейронным окончаниям, заставляет замирать и подбирать слова, которые были бы хоть немного членораздельными.