– Через пару дней будет как и прежде, только не мочи водой и не прижимай, – со знанием дела сообщил Кетал. – Потерпи пока, болеть будет ещё сутки точно.

– Но как… – задыхаясь от смешанных чувств радости и боли, прошептал Реми.

– Ноготь и у человека бы вырос, но процесс затянулся бы на пару оборотов. Так что без ногтя ты бы не остался, хотя шанс был, – игриво улыбнулся Кетал, чем ещё больше напугал мальчика. – Из-за быстрой регенерации пластине негде было бы развиваться, я помог, Персефона ускорила процесс. Я как-то, было дело, сломал ноготь, да так, что он застрял в пальце. Видок был жуткий, а когда срослось, палец выглядел, как палица с шипами. Мне тогда добряк один помог и рассказал, что делать в таких случаях. Кстати тоже серый был, – припомнил Кетал, утёр нос и бодро зашагал к костру.

– Спасибо, – благодарно прошептал Волчок вслед удаляющемуся оборотню. Он неотрывно смотрел на свой безымянный палец, боясь даже вздохнуть, чтобы ненароком не спугнуть внезапное видение. На пальце из-под кожи виднелся краешек ногтя. Он отрастёт! Пара дней и на пальце вновь будет целый ноготь. Хвала Персефоне!

Постояв ещё какое-то время в лучах ночного светила, наслаждаясь прохладой и сытостью, мальчик вернулся к костру. Палец продолжал саднить, иногда руку пронзали вспышки боли, тогда Реми стискивал зубы, но терпел, радуясь исцелению.

Он подсел к мужчине с тёмно-русыми волосами, тот фыркнул, словно рядом с ним упало дерьмо, встал и ушёл. Реми опустил голову, посчитав, что Кетал успел рассказать стае о новеньком и его несостоятельности, как волка. Подсаживаться к кому-то ещё было бесполезно, все отреагировали бы также, но его мучили вопросы. Мальчик ушёл в тень и обходил костёр по кромке света, наполовину поглощённый густой тьмой, наполовину видимый в отблесках пламени. Словно призрак, потерявший себя.

Реми думал, его не замечают, но поймал на себе недобрые взгляды нескольких оборотней, Кетал тоже посмотрел на мальчика, но взгляд вожака не угрожал, а наблюдал. Волчок размял ноющий палец и подошёл к мужчине. Рядом с ним сидела Релина, которую Реми не заметил. Он растерялся, смутился, хотел уйти, наступил на хвост одноухого волка за что был облаян. Под взглядом лазурных глаз, мальчик словно терял всю свою природную ловкость, стойкость и контроль, который развивал с детства.

Кетал кивнул ему, безмолвно вопрошая «зачем подошёл?», темы у костра приобрели налёт загадочности, оборотни обсуждали бессмертных существ и делились опытом встречи с призраками и иными созданиями мира духов.

– Кетал, – позвал мальчик, стараясь унять дрожь, но воспалённые нервные окончания пальца, не переставая, пульсировали, и отдавались болью во всей руке. – А что вы делали там, на поляне у кошек?

– Ха! Что мы делали у кошек, ну ты парень даёшь, – вклинился в разговор один из недавних сопровождающих.

– Щенок ещё и тупой, – прорычал грозный на вид мужчина с короткими, зачёсанными слегка набок тёмными волосами. Реми слышал, как к нему обращались, называя Раджи.

Кетал проигнорировал замечание, но улыбка пропала с его точеного лица. Он наградил долгим взглядом, сидевшую в одиночестве, под веткой ели светловолосую девушку и сжимавшую в руках круглый предмет.

– Мстили, – ответил подошедший молодой мужчина с белыми длинными волосами, стянутыми в тугой хвост на затылке. – Кошки напали на нашу стоянку, когда все охотились. Двоих постовых убили, сторожевого ранили, а одного переярка утащили с собой.

– Мы не мстим, Амбери, мы спасали Рамиро, – поправил Кетал.

– Но было слишком поздно, – тихо вымолвила Релина и бросила печальный взгляд на девушку под елью, сжимавшую в руках, как теперь понял мальчик, отрубленную голову.

– Тот парень был из ваших, – прошептал Реми.

– Из наших, а ты нет! – рявкнул на него Раджи. За что Релина наградила мужчину яростным взглядом, сверкнув глазами в полумраке ночи. Её волчьи уши на человеческой голове угрожающе опустились.

– Это был брат Радьи Рамиро, – пояснил беловолосый мужчина в длинном светлом пальто, подбитым заячьим мехом. – Всё, что удалось собрать.

– Когда Персефона войдёт в зенит, мы проводим его в последний путь, – произнесла Релина.

– Узнал, что хотел? – наигранно изображая доброжелательность, спросил Раджи. – А теперь проваливай! – злобно прорычал он. – Здесь взрослые беседу держат.

Реми ушёл, не желая навлечь на себя беду. Не успел он отойти в тень, как на нём повис рыжий парень, на больших волчьих ушах которого красовались чёрные кисточки. Он улыбался во все зубы и задорно спросил:

– Чего приуныл?

Красный волк, подумал Реми. Странно. Они же вроде пустынники. И даже не прячет уши. Ничего не понимаю.

– Не уверен, что мне следует остаться. Раджи, похоже…

– Раджи не любит новеньких, не парься. Главное, что Кетал решил, а Кетал всем рад. Ты же наверняк знаешь кучу историй!

– Но тот парень и ваши…

– Мы их проводили. Они вернутся к нам, – пожал плечами рыжий парень. – Зато как славно кошек погоняли! – рассмеялся он.

– Пусть не расслабляются шельмы хвостатые! – поддакнул Дорел, почесав повреждённое ухо.

– Дорел, а ты сам-то не шельма хвостатая? – задирал старшего рыжий переярок.

– Пустынник, щас допрыгаешься! Да тут каждая рожа – хвостатая шельма, если так подумать, – добавил оборотень, схватив переярка за шиворот и зажав в захвате. Пустынник ругался, но широкая улыбка не сходила с его лица.

– Ну, уж нет. Вовсе не каждая, – вставил своё слово, доселе державшийся поодаль мужчина в сером плаще.

– Гастел, ты уже так примелькался, что считай нашенский, – развёл руками Дорел, выпуская свою жертву.

– Можт, мы тебя кусьнём и дел с концом? Таки будешь хвостатой шельмой, как все, – предложил рыжий парень, вертясь то здесь, то там, словно стоял на горячих углях.

– У нас тут разношёрстная компания. Даже пара медведей есть. Кстати, а Гастел человек, но Кетал его принял в стаю, – заметив растерянность Реми, объяснил Дорел. Дядя в стае, волк без пары, он присматривал за молодняком и защищал щенков в случае опасности. Он не конкурировал с вожаком за главенство, смирившись со своим положением.

– Человек? Среди волков… – Реми переводил взгляд с одного оборотня на другого.

– Славный парень, если узнать его поближе. – На плечо Гастела упала здоровенная лапища медведя, который не стал принимать облик человека. Оборотень заревел, а человек от дружеского хлопка упал на одно колено. Кетал махнул им кружкой, расплескав половину её содержимого.

– Нифига подобного, – на ухо Реми прошептал Пустынник и принялся хлопать в ладоши, улыбаясь медведю.

– Друзья! – Вожак поднялся со своего места и подошёл к костру. – Персефона в зените, – он указал на небо и напомнил, – мы должны проводить нашего брата, Рамиро, в последний путь.

К костру приблизилась светловолосая девушка в подавленном состоянии, в руках она держала голову своего брата с такими же светлыми волосами. Двое оборотней – высокий со светло-серыми волосами, в меховом коротком кафтане и коренастый с тёмно-русыми вихрами, подвязанными банданой, в пятнистых свободных штанах и повязанной на бёдрах рубахе – поднесли к костру остальные части тела мёртвого собрата, собранные в стане кошек.

– Золотистых волков, как и голубых, провожают по свету, – неожиданно серьёзно сообщил Пустынник. Реми он показался неугомонным шалопаем, но и ему не чужды общие грусть и печаль по умершим. Мальчик помнил из детства что-то об обряде светом, где главным условием было дождаться зенита светила, не важно солнца или Персефоны. Волчку всучили длинную зажженную палочку, как и остальным оборотням. Свечей они раздобыть не успели.

Останки Рамиро бросили в огонь, добавив хвороста, чтобы они быстрее сгорели. Все наблюдали за пляской пламени в центре круга, образованного оборотнями.

Кетал завыл первым, он, не оборачиваясь волком, произвёл долгий, глубокий, полный печали звук, к которому по старшинству присоединялись остальные члены стаи. Общий вой звучал протяжно, грустно и мелодично. Реми почувствовал связь со всеми на поляне. Через вой выходила общая печаль, общая грусть; вырывались тяжёлые, гнетущие эмоции и устремлялись ввысь к свету Персефоны, провожая с собой пепел падшего от лап кошек Рамиро.