И только сейчас заметила, что брюнет босой…
Босые ноги…Почему он…не важно…
Остановимся на двадцать первом числе…
Двадцать…что?!
Я уже…семнадцать дней здесь?!Или восемнадцать?!
Второе…третье…Если я правильно помню…то да…я уже восемнадцать дней здесь…
Боже, это же так много…
Меня же ищут…должны найти…
Меня найдут…нужно просто потянуть время…потерпеть…
Я вернусь домой…я вернусь…
— Разве это так много? У тебя такое лицо, как будто ты со мной уже лет тридцать, — насмешливо произнес брюнет.
— Это…достаточно, — почему-то именно это вырвалось.
Брюнет ухмыльнулся.
— Думаешь? Мне так не кажется. Тебе мало.
Я остановилась.
— Что я тебе сделала? — спрашиваю твердо.
Брюнет останавливается, разворачивается ко мне и потягивается со стоном.
— Дай время придумать, — выдыхает он и ухмыляется.
— То есть ты просто так меня…держишь здесь…
— Нет, не просто так.
— Зачем?
— Ты знаешь.
— Нет…
— Знаешь, Эльвира. Ты это знаешь, но мне не хочешь признаваться, считая меня одним из людишек.
— Ты…сектант…да? Это не делает тебя бессмертным или…это не дает тебе права карать…грешников…как ты сказал…одумайся. Я не сделала тебе ничего плохого. Ты…
— Снова ты начинаешь, — вздыхает он и оживляется. — Знаешь, мне даже интересно сработает ли твоя речь. Давай, расскажи мне на какой истинный путь я должен стать.
Он нагло улыбается мне.
Я едва сдерживаю нервную дрожь внутри. Даже не от холода или страха…он меня просто бесит…раздражает…
Думает, что поклоняется там кому-то и он может убивать девушек, оправдывая свои действия их грехами…
И где только берутся такие люди…
— Я не пытаюсь тебя обидеть или изменить твою веру в что-то, — начинаю я осторожно. — Просто…не все люди плохие…если тебя когда-то обидела девушка…
— Не было такого. Продолжай с поправками, — серьезно говорит он, скрещивая мускулистые руки на груди.
— Хорошо. Я…не понимаю…зачем убивать невинных…
— Они не невинные, Эльвира.
— Что же они сделали?
— Я бы показал тебе, если бы ты могла это увидеть.
Все с ним ясно…
Включай мозги…как его уговорить?
— Пожалуйста, отпусти меня…
— Разве я тебя держу? — наигранно удивленно спрашивает он, разводя руки в стороны.
Я даже не знаю что ответить…
— Я…моя семья волнуется…если ты меня в чем-то обвиняешь…то в чем они виноваты? Они не заслуживают смерти единственного ребенка…
— Во-первых, ты не единственный ребенок. Во-вторых, твоя пламенная речь меня не впечатляет, хотя предпоследний аргумент был хорошим. И, в-третьих, ты совсем не ценишь дар Отца.
— Какой…
— Меня, — сарказм. — Я хочу, чтобы ты была честна со мной.
— Я — единственный ребенок…
— Ну вот…я прошу быть честной, а ты делаешь все наоборот.
Я вдруг вспомнила встречу в электричке. Я рисовала его…может…
— Это случилось…в электричке…из-за этого вы меня похитили? — тихо спрашиваю я, делая шаг назад, когда брюнет приблизился.
— Я тебя не похищал. Ты мой подарок. Может, поэтому я не хочу тебя портить так быстро, — задумчиво произнес он.
У меня побежали мурашки по спине.
— Умоляю, отпусти. Для тебя это одно решение, а для меня — целая жизнь.
— Может и так…но мне то все равно, Эльвира.
— Если тебе все равно…то отпусти…ты же еще многих… — я запнулась.
— Что? — положил он ладони на мои плечи и немного наклонился с улыбкой на лице. — Как так можно? Ты хотела сказать, что у меня еще будет много игрушек? А как же сострадание? Забыла, что ты у нас играешь роль жертвы? Не думаешь о других? Не хочешь спасти их?
— Я должна думать о себе, — прошептала, опуская взгляд.
Не могу смотреть на него…
— Хоть что-то настоящее…но ты у нас на грани…как будто и хочешь спасти…как будто и наплевать…вот в чем проблема…загвоздка…так сказать загадка, которую я не могу решить, — произнес он и отстранился.
— Это не мания величия, а некое осознание своей уникальности, — добавляет он.
Я же ничего не понимаю…
Вторник, 8 октября 2019 года
— Ты счастливый человек? — спрашивает Павел.
Я уже имею полное право думать, что он точно просто выучился на психотерапевта и ничего не понимает.
— Не считая последних двенадцать месяцев? — язвительно спрашиваю я.
Он серьезно кивает, не обращая внимания на мой тон.
— В нормальном состоянии… нет, — отвечаю я.
— Почему?
— Я не знаю, — пожимаю плечами.
— Эльвира, все зависит от наших мыслей. От того, что у нас в голове.
— Не всегда. Просто так в мысли ничего не приходит. Окружающее влияет на нас— возражаю я.
— Я хочу затронуть тему похищения. Ты не против?
— Если я против, то вы не затронете эту тему?
— Я хочу чтобы тебе было удобно говорить об этом.
— Удобно? — переспрашиваю и фыркаю. — Спрашивайте что хотели.
Я сижу на диване и смотрю в одну точку, а именно на его туфли. Черные… блестящие…
— Эльвира?
Я поднимаю взгляд, и вижу, что на его лице застыло волнение с каким-то ужасом.
— Что? — непонимающе спрашиваю.
— Это твой ответ?
— Какой ответ? Извините, я задумалась и не услышала вопрос.
Павел пристально смотрит мне в глаза, пытаясь найти ложь.
Но я правда не услышала…
— Что вы спрашивали?
— Ничего… — неуверенно протягивает он и облегченно выдыхает.
Мне не интересно что он спрашивал…
Меня нельзя вылечить…я просто…я. И даже через десять лет я буду…я. Я, конечно, надеюсь, что изменюсь, но… мечтать не вредно…
Ненависть…говорят, это сильное чувство…Оно возникает очень легко? Или это зависит от испорченности человека? Ненавидеть родственника — плохо? А если есть причина? Или я плохой человек потому что нельзя ненавидеть семью?
Была ли семья? Я ненавижу всех и ненавижу себя за то, что ненавижу…А что в этом мире правильно?
Что во мне правильного? Должна ли я «ломаться», чтобы быть как все? Я должна носить маску счастья? Чтобы не отделятся от толпы идиотов?
Я просто здесь…Я хочу быть другой, но это не мой выбор…
— Вы правда любили свою жену? — спрашиваю я.
На лице Павла удивление.
— Ааа… да, конечно.
— Что за глупый ответ… да, конечно, — кривлюсь я. — Звучит так, как будто так должно быть. Вот почему мне не нравится… все это…
— Я просто не ожидал такого вопроса, — оправдываться он. — Я ее очень любил…
— Любил? — фыркаю я. — И это любовь? Любил, любил, умерла и забыл. Если бы любили, любили и сейчас.
— Что ты можешь знать? — сдержанно спрашивает он. — У тебя было много опыта? Книг начиталась… черт, извини.
— Разве я не права? Она вам нравилась… пусть… просто нравилась. В этом нет ничего плохого. Разве все могут влюбиться по-настоящему…
— Я ее любил. Давай, не будем говорить обо мне, — твёрдо произнёс Павел.
— Извините, просто я не хочу сейчас говорить о себе.
— Ничего… я выйду на минутку?
Павел встаёт и выходит из комнаты. Дверь закрывается и я глубоко вздыхаю.
Вот теперь я чувствую вину… просто отлично!
Я встаю и подхожу к столу.
Что он пишет обо мне?
Пациентка не хочет говорить о своей семье. Все три фактора присутствуют. Очень сильно влияют на нее. Травмы в детстве. Способна причинить себе боль.
Еще лучше!
Я уж думала, что будет написано просто: «Пациентка оказалась больной на всю голову»
Глава 27
Среда, 9 октября 2019 года
Ночь
Я чувствую его холодные пальцы на щеке…Почему они холодные?
Мне это не нравится…Иногда мне хочется согреть их…чтобы исчезнул этот скользкий холод…Я зажмуриваюсь, чтобы сдержатся и не открыть глаза…Я боюсь…боюсь увидеть реальность…где его нет…
Я боюсь осуждения людей…я должна молчать…придумать что-то…
